У всякого народа есть родина, но только у нас - Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

Тишков В. А.

До 22 числа такие переменные бои шли день и ночь, то они захватят дом, улицу, то наши. И так организованным порядком штурмующие группы были созданы, направлены, кто, куда должен выходить. Вели борьбу, каждому подразделению улицы давались. Это длилось до 22 числа. 22-го противник подтянул свежие силы до двух полков пехоты, около 70 танков, перешел в наступление в направлении Крутого оврага и площади 1 января, то есть на 34-й полк подполковника Панихина. Танков у меня не было, но была организована противотанковая система, ПТР было в дивизии около 300, но они были по подразделениям. Батальон единственный у него есть ПТР и дивизион ПТО 19 противотанковых ружей, и он стоял в районе 34-го полка.

Утром, примерно часов в 10 22-го противник перешел в наступление, смял передний край, вывел из строя 6 пушек, захватил площадь 9 января. Здесь подавил несколько ПТР, то же самое вышел на Артиллерийскую улицу. Бойцы, истекая кровью, в этом бою подбили 42

танка у противника, уничтожили до полутора тысячи немцев и на этом противник прекратил наступление. Он больше не мог продвигаться. Панихин находился здесь в трубе. Обстановка была тяжелой. Некоторые танки противника даже прорвались к Волге, к трубе продвигались, но сильным артиллерийским огнем, противотанковыми средствами были отброшены, часть подбита, часть сожжена. Здесь атака противника захлебнулась, и ему пришлось отскочить назад.

23 числа противник мелкими группами старался улучшить положение. Получил я небольшое пополнение, человек 500, 23 числа перешел в контратаку, но никаких успехов территориального порядка я не имел, потому что превосходство сил противника раза в три-четыре было. Тогда я поставил задачу перейти к активной обороне, дать возможность подтянуть резервы на эту сторону и потом, взаимодействуя с другими дивизиями, перейти в решительное наступление. Связь с Чуйковым была все время. Чуйков тогда отдал приказ перейти не таком-то участке к обороне и закрепиться. 1-й батальон старшего лейтенанта Федосеева был отрезан, когда оголился левый фланг и справа прорвалась группа противника и окружила его. Этот батальон перестал существовать уже ко 2 числу. Связь с ним восстановить нам не удалось. Об их действиях я могу сказать только на основе донесений; со слов командира, который был ранен, вышел и санинструктора. В донесении было сказано: «Пока через мой труп противник не пройдет, ни один из нас не уйдет». Таким образом, этот батальон до последнего человека героически погиб на месте.

Бои уже носили местный характер. Борьба шла за каждый дом. Противник перегруппировывает здесь силы. Видя, что ему оказывают большое сопротивление, – а он здесь положил примерно около 70 танков, до тысячи пехоты, – чувствуя, что здесь не будет успеха, противник пошел севернее на Орловку, заводской район, обходом направо. До 1 числа у нас было более или менее тихо. Потом я стал просить у командующего о том, чтобы мне дали 39-й полк, то есть пришла уже новая дивизия, 284 Батюка. В ночь на 1 октября полк этот был сменен и я его выбросил на левый фланг свой с задачей обеспечить центральную переправу, улицу Пензенская, Смоленская, не дать возможности противнику прорваться к Волге.

Когда был сменен полк, сюда перешел, на второй же день эти доблестные войска отошли с Мамаева кургана и он был захвачен немцами. Таким образом, он забрал под огонь почти всю Волгу и высота 102 до сегодняшнего дня у него…

У меня погибло четыре тысячи с лишним здесь. Это не так просто досталось. Одно орудие дралось, три танка подбило. Потом его ранило тяжело, и пока четвертый танк не наехал, не раздавил, ни один не отступил назад и не было такого момента, чтобы где-либо отступили, захватили. Там умирали, но народ не отходил… 2 числа противник захватил весь Мамаев курган и таким образом взял под обстрел все переправы. Когда противник организовал одну группу в направлении высоты 102, он в ночь выбросил два батальона саперных в промежутке оврага Крутой и Долгий, вышел на берег, на КП командира 34-го полка и начал забрасывать гранатами. Связь с ними была прервана.

Командир полка только сообщил по телефону: «Я уже погибаю, противник на КП, гранатами забрасывает». Было решено тут же в ночь бросить мой резерв: разведроту, часть людей из караула, из заградбатальона взвод, и полковник Елин собрал группу, комендантскую роту, разведку, автоматчиков около полутораста человек, дивизионная разведка, заградительный батальон 30 человек, комендантская рота 10 человек. Группа № 1 командир Вайцеховский, пошла с севера на юг на помощь 34-му полку – под командой капитана Цвигуна, начальника штаба 42-го полка, группа в 150 человек пошла с юга на север. Таким образом, отрезав пути отхода противнику, уничтожили прорвавшихся здесь немцев. Тут было трупов около 200. Часть раненых противника ушла. В общем, эта группировка была почти вся уничтожена. В 34-м 400 человек было раненых и убитых.

Таким образом, 1-го числа положение было восстановлено. Высота 102 была потеряна, когда 39-й полк ушел оттуда. Этим самым была дана возможность противнику обстреливать мой правый берег …Дальше начались контратаки на севере. Я получил приказ на достигнутом рубеже, на занятых улицах закрепится и перейти к прочной жесткой обороне, и это было вызвано тем, что людей уже мало осталось. активных действий проводить уже нельзя было, левая группа перешла на левую сторону. Мне ставилась задача обеспечить крепость действий на севере, своим правым флангом не дать возможности противнику прорваться

к переправе и захватить Волгу. Дальше активных действий не было. Противник на моем участке то же самое перешел к прочной обороне. За время октябрь, ноябрь. декабрь мы улучшили свои позиции с тем. чтобы не дать возможности противнику обстреливать Волгу. Захватили Г-образный дом, дом железнодорожника и тут уже шли бои только местного характера. Г-образный дом, дом железнодорожника не давал возможности переправиться по р. Волге и ходить здесь свободно. Мы могли ходить только по траншеям. Поэтому задача была поставлена командующим – захватить опорные пункты. Г-образный дом, дом железнодорожника, дом ВВС и школу 38; 2-му полку, усиленному двумя батальонами, захватить дом железнодорожников, школу 38 и выйти на площадь 9 января, там закрепиться. Я сам пошел к Елину в 42-й полк к мельнице на КП командира роты. Оттуда хорошо наблюдать, операция была подготовлена исключительно хорошо. Каждый боец знал, куда он идет и что делает, какой угол, на какие огневые точки набрасываться и после этого, куда он становится и открывает огонь. Артиллерии была поставлена задача перед моментом наступления дать сильный 10-минутный налет и во время этого налета должен начаться штурм. Расстояние до противника 40–50 метров, в одном месте Г-образный дом, во втором месте дом железнодорожников, школа 38 – метров 100.

Перебегать нужно было площадь 9 января, которая сильно обстреливалась противником. 34-й полк, получив такую задачу и 42-й, начали подкапываться вплотную днями и ночами и почти дошли на 20–30 метров. Ночью они рыли траншеи, а днем скрывались от противника, к утру замаскировывали это дело и почти подошли вплотную. Это они сделали дней за 6, прокопали метров 60. людей там работало не так много, по два были впеременку. Земля наверх не выбрасывались, а выносилась к Волге за обрыв. Это была подготовка для штурма. День атаки был назначен утром на 10 часов 3 декабря. Я пошел на наблюдательный пункт в 42-й полк в 7-ю роту. Там командир полка был, а здесь остался комиссар Вавилов. Он пошел на наблюдательный пункт в трубу. Мне можно было наблюдать и Г-образный дом, военторг и площадь 9-е января. Панихину был приказ сделать внезапную атаку без артиллерийской подготовки, в 6 часов ворваться в Г-образный дом. В 10 часов должен наступать 42-й полк. Артиллерийская подготовка в 6¹⁵ должна быть, то есть методический огонь до 9⁴⁰ на разрушение отдельных огневых точек противника. Вывели орудия и прямой наводкой били по амбулатории. Была привлечена огнеметная рота 28 огнеметов, 10 огнеметов было у Панихина у Г-образного здания и 18 в 42-м полку. Задача огнеметам была поставлена при захвате опорных пунктов выжигать немцев из подвалов. Мы много раз брали эти дома, но не смогли удержаться в них, потому что люди не особенно шли. Противник контратаковал, и нашим приходилось или гибнуть, или отходить в свои окопы. Мы должны были поставить группу, которая после захвата остается и закрепляется.

Сама организация была продумана исключительно правильно. В 6⁰⁰ группа заскочила в Г-образный дом без единого выстрела. То, что находилось наверху, было моментально уничтожено. Там было 6 этажей. Прямо вскочили туда, и внутри начался бой в комнатах, на этажах. Наши наверху были, они внизу, некоторые на 7-м этаже были. Люди буквально резали, били. Потом уже там трупы выносили, и наших и их. Вопрос стоял такого порядка: если из подвала не выбить, то будет плохо. А там их человек 60 было. После мы взяли одних только пулеметов 17, 18 винтовок, автоматов, огнеметов, две пушки противотанковые, минометы были.

Тогда, когда я был там, в 10 часов начался штурм железнодорожного здания. Это было захвачено. Одного пленного взяли, трупы фашистов, часть людей побили, часть перешла в школу 38 и оттуда противник начал контратаковать. Я приказал Жукову, исполняющему обязанности командира батальона, организовать систему огня. Он хорошо организовал до начала наступления, то есть расставил огневые точки, штурмовые группы, поставлена задача бойцам, кто, куда должен идти, как должен идти. Но одну «мелочь» спутал, самое основное. Станковые пулеметы не должны были идти в наступление, а должны были поддерживать. Он их не зарыл в землю, а замаскировал за углом один и правее, слева другой. Когда пехота пойдет на штурм, он должен открыть из этих пулеметов и минометов шквальный огонь для того, чтобы задушить огневые точки противника. Он это сделал, но не сделал блиндажа, который бы предохранял бы от мин. Когда пехота поднялась в атаку, немцы открыли минометный огонь и прямо по пулемету. Пулемет из строя вышел, второй то же самое, а пехота уже пошла. Ее начали резать. Тогда он выскакивает и с наганом: «За Сталина, за родину – вперед», – а поддержки, огня нет. Я метрах в 60-ти был тут же, приказал немедленно эту бестолковщину отменить. Там человек 8 убитых и человек 20 раненых. Потери получились потому, что огневые точки противника не были ослаблены нашим огнем, а наши были подавлены.