У Южного полюса
Шрифт:
сопровождении остальных ходил вокруг нас на некотором расстоянии до
тех пор, пока любопытство каждой из птиц не было удовлетворено.
В гордой уверенности, что им удалось открыть новую породу
И К. Борхгревинк 161
пингвинов, они шествовали к местам, где обычно высиживали
яйца.
На некоторых участках паковый лед был взломан и
образовал нагромождения. Большие льдины преграждали дорогу путе-
шгствующим птицам, однако это не смущало пингвинов. Они
осторожно взбирались на маленькие айсберги и внимательно
оглядывали пропасть, отделявшую льдину, на которой они
стояли, от соседней. Они прикидывали расстояние между ними,
многократно приседали и приподнимали крылья, пока, наконец,
не решались на скачок. Если прыжок проходил удачно, птицы
с гордым видом поворачивались назад, измеряли глазами еще
раз расстояние между двумя льдинами и возобновляли путь с
удвоенной поспешностью. Восхищение самими собой как бы
придавало им силы, чтобы наверстать упущенное время.
Каким чисто человеческим было все их поведение! Не так
уж редко случалось, что прыжок пингвину не удавался, и он
срывался в океан. Тогда его место в шеренге занимал
ближайший в ряду. Остальные пингвины не удостаивали сорвавшегося
даже взглядом. У неудачника был пристыженный виноватый вид;
даже оставшись невредимым при падении, он долго держался
в стороне от остальных и, наконец, кружным путем снова
добирался до своего подразделения.
Как только пингвины оказывались на полуострове у мыса
Адэр, они начинали приводить в порядок свои старые гнезда.
Гнезда эти состояли из кругообразно сложенных камней. Дела
сразу же находилось немало. Больше всего, были, по-видимому,
заняты юные пингвины. Они подбирали себе самок, подыскивали
подходящее место для гнезда и собирали камешки.
Пингвины моногамны и свято соблюдают свои брачные
обязательства. Поэтому даже в больших городах полярной страны
господствует строгая нравственность. Правда, распространяется
она лишь на половые отношения. Очень комично выглядит, когда
молодой предприимчивый пингвин, воспользовавшись глубоким
философским раздумьем и рассеянностью какой-либо пожилой
пары, утаскивает камешек из их гнезда; с невинным видом
возвращается воришка после этого к своему гнезду и продолжает
его достраивать.
В солнечные дни самец, сидя в своем гнезде, принимает
горделивую осанку и направляет клюв кверху. Он вращает глазами,
двигает своими неразвитыми крыльями взад и вперед и испускает
хриплые крики, заканчивающиеся клохтанием и напоминающие
отчасти токование глухаря. Самка со вниманием прислушивается
к этой антарктической серенаде.
Подруга пингвина кладет два яйца; супруги, как и подобает,
делят между собой труд по высиживанию птенцов. Они сидят
на яйцах с середины ноября до середины декабря. Можно только
удивляться, как во время сильных снежных бурь,
разыгрывающихся на полуострове не только зимой, но также и ле-
том, пингвинам удается обеспечивать яйцам необходимое
тепло.
Мы пытались измерить температуру под птицами, сидящими
на яйцах. Однако эта работа была связана с некоторыми
трудностями. Подложенный в гнездо ртутный шарик термометра
птицы считали блестящим камешком, которому тут не место.
Они захватывали клювом инструмент и с важным видом
опытных метеорологов уносили его в сторону от гнезда на некоторое
расстояние. Там они осторожно клали термометр на землю и
возвращались к гнезду продолжать свой тяжкий труд.
После ряда неудачных попыток нам, наконец, удалось про-
никнуть в семейные тайны. Мы определили среднюю температуру
под сидящими на яйцах птицами. Она достигала по Цельсию
43° выше нуля.
Примерно через месяц птенцы вылупились. Маленькие,
серенькие, очаровательные, с мягкими перышками! Родители
относились, по-видимому, к малышам с большой любовью. Они их
так раскармливали, что птенцы, начав ходить по земле,
выглядели как серые набитые до отказа мешочки. Обильный корм имел,
вероятно, назначением обеспечить не только питание, но и
достаточную устойчивость при сильных штормах.
С ледяного покрова океана на полуостров вступали все новые
и новые пришельцы. Хотя птицы скапливались в большом
количестве, они, казалось, образовывали относительно
организованную общину. Они редко дрались между собой без особенного
повода. Чаще всего щум возникал тогда, когда того или иного
вороватого самца ловили на очередной краже камней из
чужого гнезда. Тогда хозяин начинал драться с похитителем до
кровопролития и гнался за ним; остальные пингвины
взволнованно кричали, наблюдая за дерущимися и нанося им удары
клювом.
Пингвины любят чистоту. Когда у одного из них бывает на
белом жилете пятно грязи, остальные сейчас же это замечают,
собираются вокруг и порицают его неряшливость. Несчастный
пингвин отыскивает тогда первую попавшуюся полынью и,