Уильям Шекспир — образы чести и благородства
Шрифт:
(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». 3rd ed. Cambridge: The Harvard United Press, 1997, pp. 530-532).
Скорее всего, адресатом этого сонета мог быть «молодой человек» последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», в которую входят с 1-го по 126-й сонет из 154-ти сонетов Шекспира. Как и другие сонеты из той последовательности сонетов Шекспира, которую учёные называют — «Прекрасная молодёжь». Эта последовательность, по мнению некоторых критиков, предоставляла наставления «молодому человеку» задуматься о своей смертности и рационально использовать свою жизнь «для продолжения рода». В последних двух строках или двустишии автор внезапно
Первое четверостишие знакомит читателя с общей аргументацией автора о стремлениях человечества. По мнению автора, земные предприятия, такие как ношение «балдахина», который держали над головами суверенов во время церемоний, или «великие основы», означающие массивные фундаменты, бессмысленные, потому что всепоглощающее время, по истечению срока, в конце концов разрушит их.
Критик Бут, также отметил вполне очевидную авторскую игру слов в строках 3-4 сонета 125, поместив слово «for eternity, «для вечности» в конце строки 3, и продолжил: «prove more short» «оказались куда короче», так Шекспир подчеркнул отсутствие безвременья в таких начинаниях. Как уже упоминалось, это общая тема сонетов Шекспира, и это четверостишие сонета 125 повторяют тему смертности (человека).
Второе четверостишие продолжает тему «о бессмысленных попытках человечества» (обессмертить себя). Однако, поскольку первое четверостишие начиналось с широких и величественных начинаний, это четверостишие может более относиться к общим пожеланиям для человечества. А именно, в строке 5 данного четверостишия есть упоминание одержимости людей их «формой (видом) и благосклонностью», что следует понимать как «внешний вид» и «добрая воля начальства». Далее, в строке 6, четверостишие рассказывает о том, как люди отказываются от более простых удовольствий, чтобы потратить все свои ресурсы «и даже больше» на свои глупые навязчивые идеи. Эта строка намекает на то, что люди часто залезают в долги из-за своих «жалких» попыток жить в роскоши.
Заключительное четверостишие предлагает вольту стихотворения, или «поворот мысли» («вольта», определение 1). Этот третий раздел меняет фокус с общих размышлений на прямое обращение к «Прекрасная молодёжь». Автор начинает с заявления о том, что он будет «подобострастен» и послушен (адресату) «Прекрасная молодёжь». Затем оратор просит «Прекрасная молодёжь» принять его «пожертвование» или предложение, которое не содержит как денежных обязательств, так и скрытых мотивов. Строка 11 подчёркивает, что обещание «без секунд» или состоит из чистых намерений. Бут также утверждает, что, поскольку начальная буква «h» часто опускалась в елизаветинском английском, это слово на самом деле может означать сердце и иметь двойной смысл. Наконец, Шекспир напоминает «юноше», что его любовь даётся бесплатно в обмен на его. (Booth, Stephen. «Shakespeare's Sonnets». London: Yale University Press, 1977. 426-430).
Критики о заключительном двустишье сонета 125.
Как и во всех сонетах, последние две строки образуют двустишие. Эти последние две рифмованные строки резко меняют фокус внимания сонета ещё раз, обращаясь к новой стороне, называемой «подкупленный информатор». Хотя неясно, кто этот «информатор», многие критики расходятся во мнениях относительно того, почему автор решил закончить этот сонет, обратившись непосредственно к ним. Например, критик Хелен Вендлер (Vendler) считала, что «информатор — это третья сторона», которая считала, что «мотивы говорящего
(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». 3rd ed. Cambridge: The Harvard United Press, 1997. 530-532).
Однако, по словам другого критика, Хизер Усби (Heather Ousby), неизвестный персонаж «подавленного информатора» на самом деле является самим адресатом последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»). Она утверждала, что Шекспир «...целенаправленно был использован строгий и прямой подход, потому что он приближался к завершению последовательности. Независимо от личности «информатора», в этом двустишии предлагался заключительный и интересный поворот (сюжета) относительно предыдущего написанного в сонете».
(Ousby, Heather. «Shakespeare's Sonnet 125, 13-14». Explicator. 35.3 (1977): 22-23).
Критики о символизме, как характере идентичности сонета 125.
Сонет 125 содержит элементы символизма, но цель и структура сонета не позволяют и не обязывают давать подробное объяснение значений этого языка. Из-за двусмысленности слов Шекспира этот сонет можно понимать по-разному. Ряд учёных изучили сонет 125 и пришли к разным выводам о его послании. Количество символов, идентифицированных учёными, колеблется от двух до четырёх в зависимости от того, как интерпретируется язык на протяжении этого конкретного сонета и всего цикла сонетов. По мере того, как количество символов меняется, значения, присвоенные каждому действию в сонете, приобретают новое значение.
Согласно версии, критика Томаса М. Грина (Thomas M. Greene), сонет 125 противопоставляет истинные ценности величественных внешних жестов простым актам внутренней преданности, как средству достижения взаимных обязательств привязанности Друга.
«В Первом четверостишии излагается аргумент о том, что Повествующий мог бы совершать грандиозные внешние жесты, такие как ношение церемониального балдахина или сооружение какого-нибудь великого памятника, но что эти действия не могут пережить разрушения (временем). Идея состоит в том, что эти действия мимолётны и поэтому не имеют большой ценности ни для повествующего, ни для юного Друга».
Грин признает, что «great bases», «великие основы» строки 3 — это усадьба, которая переносится в его понимание второго четверостишия. По словам Грина, этот «особняк слабо поддерживается «разрушением», «обитателями», «арендной платой» и возможным намёком на сложный и простой интерес». Эта экономическая терминология превращает действия женихов в своего рода валюту, которая тратится слишком быстро. В строке 7 фразу «for compound sweet forgoing», критик Грин рассматривал, «... как искусственное кондитерское изделие или чрезмерный стиль поэзии, который широко используется другими поклонниками, которые сами являются поэтами». Этим (предоставив) ссылку к сонету 76, «...в котором поэт упрекал себя за то, что упустил его (упоминание) из своего собственного стиха».
«Символика, стоящая за жильцами и арендной платой, призвана показать, что большое число людей предлагают грандиозные жесты привязанности, но в конце концов им нечего показать. Когда вы арендуете недвижимость, инвестиции не возвращаются, потому что владелец получает и удерживает все расходы, которые вы в неё вложили», — резюмировал критик.
Грин вкладывает большой смысл в заключительную строку Второго четверостишия. По словам Грина, слово «spent» «потраченный» означает «обанкротившийся», истощённый и обанкротившийся окончательно, а также означает «drained of semen», с «истощённый спермой».