В объятьях зверя
Шрифт:
— У тебя уже есть какой-то план? — спросил итальянец, не обращая никакого внимания на деньги.
Деймон нахмурился.
— Я никого не собираюсь забирать, — рыкнул он.
В этот момент на Энзо словно бы вылили ведро холодной воды. Он поднял глаза на брюнета. От мыслей, что, на самом деле, Сальваторе не собирался никому помогать, у Энзо внутри все замерло.
— В смысле? — пробормотал охранник. — Но ведь ты обещал…
Сейчас итальянец напоминал Деймону маленького ребенка, которому родители долго обещали купить игрушку, но так и не купили.
— Я тебе ничего не обещал, — отрезал Деймон. — Я
Энзо почувствовал, как начали холодеть руки. «Неужели Деймон такой же, как его брат, и надеяться не на что?..» — только эта мысль кровью до боли в висках стучала сейчас в его голове.
— То есть… Как? — недоумевал Энзо. — Зачем тебе тогда вообще нужно было узнавать обо всем этом?!
— А это, шкаф, извини, не твоего ума дела, — сказал Сальваторе, похлопав охранника по плечу и встав с дивана.
— Деймон, он же может убить ее! — не выдержав, воскликнул Энзо, вскочив вслед за ним.
Деймон поднял голову и посмотрел парню прямо в глаза.
— А меня это как-то должно заботить? — хмыкнул он. — Я ничего никому не обязан, — отрезал Деймон. — Я не бюро по спасению маленьких девочек, попавших по собственной глупости вот в такие передряги. Я пообещал вознаградить тебя за информацию — вот твои деньги. На этом все.
Энзо смотрел на него широко распахнутыми глазами и совершенно не понимал, что случилось и послужило причиной таких резких перемен в настрое Деймона. Сент-Джон верил, действительно верил, что он как-то сможет помочь Елене, он видел, что тот поражен тем, что происходит в доме брата. Но сейчас брат Стефана вел себя так, будто бы не имеет к этому ни малейшего отношения.
— Как это возможно — так поступать… — тихо пробормотал итальянец. — Она беременна, Деймон. Она…
— Искренне рад за молодую семью, — развел руками Деймон. — Держи, — с усмешкой сказал он, протянув купюры Энзо.
— Да подавись ты своими деньгами, — прорычал тот. — Ну и урод же ты, Сальваторе.
Он чувствовал, как внутри все закипает. От безысходности хотелось выть.
— Какая эмоциональность, — с нескрываемой насмешкой проговорил брюнет. — Невероятно, сколько чувств может вызвать одна девушка. Ну, принц, беги спасать свою
Белоснежку! Ну, или кто она там для тебя? Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь бороться с моим братцем. Это будет…весело.
— Какая же вы поганая семья… — тяжело дыша, прохрипел Энзо.
— Ну так тебя вроде в нее никто и не приглашает, чтобы так возмущаться.
Деймон взглянул на наручные часы.
— Мне уже в офис надо, — сказал он. — Так что давай, гуляй, Челентано, пока волшебного пинка не дал, — усмехнулся Деймон.
Энзо, не чуя под собой ног, совершенно не смотря под них, сжимая кулаки, пулей вылетел из дома.
«Это не люди… Звери…» — думал он.
Елена еще долго прокручивала разговор с Деймоном у себя в голове. Именно он произнес фразу, за которую она сейчас была готова отдать все: «Я помогу тебе». Он просил за это пробыть с ним двенадцать месяцев. Довериться ему? Войти в его жизнь? Быть с ним… Немыслимо. Неправильно. Мерзко.
Елена не сомневалась в правильности принятого ею решения, но именно встреча с Деймоном послужила для нее важным толчком к тому, чтобы начать действовать самой. Она ясно понимала: сейчас
Елена тщательно обдумывала побег, пытаясь предугадать все варианты развития событий. Как бы парадоксально это ни звучало, но лучшим временем для побега было дневное время суток: в течение дня Стефан был на работе, и обезвредить двух охранников ей поначалу представлялось более легким, чем пытаться справиться со Стефаном. Сначала Елена хотела подсыпать им в еду или напиток сильнодействующее снотворное, но она постоянно была у Энзо и Тайлера на виду, так что уловить момент, когда можно было бы это сделать, было сложно. Но еще труднее было достать нужный препарат, которого в домашней аптечке не было: никто из семьи никогда не страдал бессонницей. На улицу Елена выходила исключительно в сопровождении обоих охранников, которые после докладывали Стефану о, кажется, каждой минуте, проведенной ими вне дома, и покупке в супермаркетах и аптеках они чаще всего совершали сами.
И тогда Елена решила рискнуть и попробовать сбежать ночью. Стефан спал достаточно спокойно, просыпаясь лишь тогда, когда начинала плакать Никки, охранники — подавно. Заранее Гилберт подготовила деньги, документы и самые необходимые на первое время вещи, предназначавшиеся, по большей степени, для Никки: минимальный набор лекарств, что-то из одежды. Все это умещалось в небольшую сумку. Сразу после того, как ей удастся выйти из дома, она планировала отправиться в аэропорт и взять билет на первый же рейс до какого-нибудь американского города.
На часах было 03:29, когда Елена, окончательно убедившись, что Стефан и охранники крепко спят, бесшумно проскользнула в детскую.
— Котенок, умоляю тебя, только не заплачь, — шептала Елена, прижимая к себе дочь.
Девочка сонно терла кулачками глаза, и Елена, чувствуя, как у нее дрожат руки, понимала, что у нее в запасе всего несколько минут.
С сумкой на плече и дочерью на руках, девушка постаралась как можно тише пройти по лестнице, ведущей со второго этажа, где находилась детская и их со Стефаном спальня, в гостиную. Но делать это быстро не получалось: в доме было темно, и Елена боялась попросту споткнуться и упасть. Когда до конца оставалось еще несколько ступенек, Никки недовольно закряхтела.
— Ш-ш-ш, Никки, потерпи чуть-чуть, прошу тебя, — прошептала Елена, коснувшись губами затылка дочери.
Однако девочка проснулась окончательно, и уже через пару секунд достаточно громко заплакала.
— Господи, Никки, пожалуйста, — Елена прижимала малышку к себе и пыталась преодолеть злосчастные десять ступенек как можно быстрее.
Услышав крик дочери, Стефан проснулся мгновенно и метнулся в детскую, находившуюся была напротив спальни, включив там свет и спросонья не услышав, что крик исходит не оттуда. Но, когда он не увидел Никки в кроватке, сон как рукой сняло.