Варяги и Русь

Лавров Александр Иванович

— Не мешает подальше спрятать наших невест... Не равен час этот ключник доберётся до них.

— Не добрался до них, когда они были девушками, теперь не добраться и подавно, — отвечали молодые люди. — Спасибо вам, отцы святые, за то, что вы хоть немного просветили нас и дали прозреть свет незрячим.

И все поклонились старцам, вышли из избы и пошли каждый своей дорогою: Извой пошёл к Ерохе, так как ему некуда было идти в этот вечер, а Стемид — в свою рыбачью избушку, находившуюся

на берегу Днепра, где жили его родные.

Прощаясь с девушками, Зоя поцеловалась с ними и сказала:

— Теперь я ваша старшая сестра: любите и жалуйте меня, а я люблю вас.

Старик Феодор тоже ушёл к себе, на окраину Киева, где жил со своим сыном, отроком Иоанном, а Симеон и Зоя начали молиться, чтоб затем предаться сну. Вскоре всё смолкло и воцарилась тишина. Зое не спалось: она встала и тихонько вышла за дверь. Луна ярко светила, так что видны были каждый кустик, каждая былиночка. Она вся, волнуясь, дрожала перед предстоящим свиданием.

Она вспомнила, что Яруха дала ей какой-то корешок. Вынув его из-за пазухи, она дожевала его, но робость её от этого не прошла, тогда она осенила себя крестным знамением и направилась к холму.

Наконец она достигла его вершины, на которой одиноко стояла липа; став под нею, она затаила дыхание и стала осматриваться вокруг. Вдруг вдали что-то зашумело и кто-то показался на опушке; девушка хотела было бежать, думая, что это привидение, но вдруг послышался голос:

— О, не убегай от меня.

— Кто ты? — тихо спросила она. — Человек или призрак?..

— Как видишь, человек, — отвечал Руслав, — и ты не бойся того, кто любит тебя всем сердцем...

Девушка молча смотрела на него и не переставала дрожать.

— Если ты тот, которого я видела на этом же месте назад несколько дней, то я верю, что ты человек.

— Да, я тот самый, которого ты видела и о котором тебе говорила Яруха... Вот, если не веришь, возьми это... Ты потеряла в тот раз, когда мы встретились с тобой.

Он подал ей поднятый им тогда пояс.

— Да, это мой пояс... Я потеряла его и долго искала... — сказала Зоя.

— Возьми... Я возвращаю тебе его.

Девушка взяла пояс и покраснела, вспомнив свой сон.

— Спасибо тебе, витязь, — сказала она, — я вижу, ты добрый человек...

— Ах, если бы ты знала, как я люблю тебя, то ещё скорее поверила бы, что я хороший. С той поры, как мы увидели друг друга, я каждый день приходил сюда, думая, что увижу тебя, но всё неудачно, и только благодаря Ярухе теперь я вижу тебя.

Девушка взглянула на него и, подумав, спросила:

— Но скажи мне, кто ты и как звать тебя?

— Я княжеский отрок, ни роду ни племени своего не знаю, а зовут

меня Руславом: так князь назвал меня... А тебя как звать?

— Все зовут меня Зоей, а отец — Надеждой.

— Никогда не слыхивал таких хороших имён.

— Есть ещё лучше... Сегодня я слышала, как отец Феодор и мой отец говорили, что дадут при крещении двум девушкам имена: Вера и Любовь.

— Я не понимаю тебя, Зоя, при каком крещении?..

— А разве ты не христианин, что не знаешь, при каком крещении даются имена?..

— Нет, я не христианин, — отвечал юноша, — я боюсь этого адского племени нечестивых.

— В таком случае я и говорить с тобою не стану, потому что я христианка.

— Ты христианка!.. D, боги!.. Не может быть, чтобы христианки были так ласковы и обходительны.

— Напротив, долг христианина быть ласковым и добрым... Только язычники злы, потому что они темны, они не знают, что такое Бог...

— Как не знают!.. А разве не они поклоняются Перуну, Ладу, Стрибогу, Лелю и другим?

— Это не боги, а истуканы, один Бог на небеси, и Ему лишь подобает поклоняться.

— Слыхал я кое-что о нём, да что-то не верится... Говорят, что всё, что мы видим вокруг себя, создано Им.

— Да, Он создал всё, и Ему следует молиться, как мы молимся дома и в нашем храме по ночам.

— Как по ночам?.. Да ведь ночью все спят и все храмы заперты.

— Теперь тоже ночь, но мы не спим, и в Киеве есть такой храм, который никогда не запирается.

— Я не знаю такого храма, где он?

— И не можешь знать, потому что ты язычник, и хоть ходишь мимо него, но думаешь, что это развалина, так как он без окон и дверей.

— Не те ли это развалины, что подле Аскольдовой могилы?

— Да, эти, молитва христианина будет услышана и среди развалин. Храм этот был построен княгиней Ольгой и разрушен князем Ярополком.

— И много вас молится в этом храме?

— Довольно, и каждый день прибывает... Много язычников обращаются... Вот и сегодня три новых последователя прибыло к нашему стаду, а скоро, говорил мой отец, прибудет весь Киев.

— Весь Киев!.. — удивился юноша. — Но кто твой отец?

— Мой батюшка — пчельник: у нас много пчёл и мёду, который он продаёт в Киеве.

— Значит, это правда, что говорил мне Извой, — сказал юноша.

— Как, ты знаешь Извоя! — воскликнула девушка. — Да ведь он только недавно ушёл от нас.

— Он был у вас?.. Зачем? — спросил Руслав, побледнев и подумав, что он приходил к Зое.

— Затем, зачем ходят к нам и другие.

При этом молодая девушка пытливо посмотрела на него и улыбнулась.