Варяги и Русь
Шрифт:
Пока между молодыми людьми происходил этот разговор, старый Симеон с иереем Феодором к чему-то готовились в избушке. Несмотря на то, что был день, в избе горели, на дубовом столе, две восковые свечи и перед образом, в углу, — третья; стол был застлан белой пеленой, а на нём лежали две толстые книги.
Наконец старик Симеон вышел на двор и, обращаясь к гостям, сказал:
— Благодать Господня ожидает вас в моей бедной изобке, а отец Феодор с крестом святым благословит желающих света.
Извой и Стемид повели
Отец Феодор осенил их крестом; христиане перекрестились, а некрещёные были спрошены, по своей ли воле они желают примкнуть к христианскому стаду, или по навету других.
— По своей воле и по любви к нашим суженым, — отвечали девушки, покраснев.
— Ну а я поневоле, — отвечал старик, — да не подобает мне одному оставаться в язычестве, коли дочери обретают христианство... И да падёт на них одних беда, если боги рассердятся и призовут их ответ держать.
— Ваши боги, — сказал Феодор, — бессловесны и сами нуждаются в защите... Придёт время, их низвергнет всемогущая рука истинного Бога.
Он осенил их крестом и начал знакомить с таинствами христианской веры и догматами православной церкви, наконец, учить их «Верую» и «Отче наш»; они повторяли за ним, как и все предстоявшие, вслух. Прочитав несколько раз молитвы, Феодор раскрыл одну из книг и начал читать ветхий и новый завет, знакомить с жизнью Спасителя, Его мучениями и чудесами. Затем прочёл несколько текстов из Евангелия. Затем читали по очереди Симеон и Зоя. Когда Зоя начала читать книгу, девушки удивились: они не ожидали, чтобы женщина умела читать.
— О, дорогая, родная ты наша, — воскликнули они, — будь нашей сестрою, учи нас, тёмных, уму-разуму и просвещай нашу темноту, дабы мы были достойны во всём наших суженых!
— Отныне и я буду считать вас моими сёстрами, вы изъявили желание быть христианками, а все христиане — братья и сёстры по Христу.
И они облобызались трижды. Даже угрюмый старик Ероха и тот повеселел.
— Верю, — сказал старик, — и отныне я стану христианин и свято буду соблюдать их закон, как соблюдал его в язычестве.
— Когда же назначим святое крещение? — спросил Стемид.
— Надо погодить, сын мой, — отвечал Феодор, — пока немного поутихнет. Вишь, Божерок точит зубы на всех. Пребывайте с нашим благословением и по мере возможности старайтесь сохранить святость учения Христа, чтоб не раздражать идольников, а там время покажет, когда что можно будет сделать. Узнают, что вы христиане, нам худо будет, а вам ещё хуже. Я благословляю вас, — и он осенил всех крестом, — приходите чаще слушать учение, чтобы до крещения укрепиться в вере.
Симеон тоже благословил предстоявших и облобызал их по христианскому
После этого Зоя с помощью названых своих сестёр начала приготовлять праздничный стол для угощения. На столе появились хлеб, сотовый мёд, сушёные фрукты, молоко, и, когда всё было готово, хозяин и его дочь, поклонившись до земли гостям, пригласили их отведать хлеба-соли. Но едва они сели за стол, как раздался лошадиный топот. Все вскочили, потушили свечи и лампадку и вышли встречать нежданного гостя. Хозяин первым вышел из избы и увидел княжеского ключника Вышату с двумя другими всадниками. За хозяином вышли и все остальные и поклонились боярину.
— Мир честной компании, — сказал он насмешливо. — И ты здесь, сокол ясный, Извоюшка... Аль на пир я попал незваный... Ну, исполать вам, други любезные...
— Милости просим отведать нашей хлеба-соли, — отвечал, кланяясь, хозяин, на лице которого не было ни кровинки.
— Не в пору, кажись, я приехал сказал Вышата, видя, что все как будто недовольны и взволнованны.
— Добрый гость всегда в пору, — отвечал за хозяина Феодор, — но коль скоро ты приехал с такими же намерениями, с какими ездишь всегда, где есть красные девушки, то у них есть суженые...
— Не моя воля в том, а княжеская, — отвечал Вышата, — и коль повелит государь, то и мужи не спасут, а не токмо что суженые... Не на свадебный ли пир я попал к вам?
— Да, ты прав, Вышата, — смело отвечал Извой. — Сегодня мы пируем наш сговор, и вот наши невесты.
— Совет да любовь вам, — с иронией сказал он. — Да то странно лишь, что ты, Извоюшка, сговариваешься в лесу и хочешь жениться не на боярышне красной, а на девушке простой, а, чай, многие боярышни пошли бы за тебя.
— Не надо нам боярышен... — проговорил Извой. — Мы любим, как подобает любить зрячим свет Божий, не похищаем чужих жён и не заставляем мужей умываться слезами... Не обессудь на слове...
— Э, да ты, парень, с острым язычком... Не за то ли тебя и любит князь Владимир...
— Дело княжеское, за что он любит меня, а Вышате, его холопу, не след говорить о том, — вспыхнул Извой.
— Ну, не гневайся, Извой, — сказал Вышата мягко, зная, что княжеский любимец имеет больше почёта, чем он, несмотря на все его старания угодить князю. — Лучше выпьем чару вина да помиримся...
— Не обессудь, родимый, — отозвался хозяин. — Чары вина не найдётся у бедняков, а вот медку да бражки милости просим отведать.
Все вошли в избу и сели за стол. Вышата был весел и много шутил и всё посматривал на Оксану и Зою. Но недолго он посидел за столом.
Начинало уже смеркаться, когда Вышата, бросив последний взгляд на красавиц, которым как бы говорил, что не миновать им его рук, оставил избу Симеона и уехал с ожидавшими его на дворе двумя гриднями.
Как только они скрылись из вида, Феодор сказал: