Вечная любовь
Шрифт:
23
Рев огромных животных... Лязг стали. Вопли раненых... Люди не могут так кричать! Но это... и не люди!
Два змееподобных тела, сверкая чешуей, скользят среди чудовищ, и длинные когти терзают плоть врага. Демоны не отстают - драконы покрыты ранами, и пусть силы неравны - не сдаются. Движение лапы, скрежет, какой бывает, когда железо скользит по железу, удар... и крик боли, который заглушается громким шепотом:
–
Знакомый голос. В груди разливается тепло и радость. Нет - восторг. Хочется вскочить, подбежать, утонуть в крепких, нежных объятиях и говорить, говорить о том, как же она скучала!
Ульяна перепугалась. Это были не её мысли, не её чувства, не её желания. Но от осознания стало легче: переполнявшие эмоции отступили, и разговор стал звучать четче.
– Нельзя!
– второй голос тоже показался знакомым, но уже самой Ульяне.
– Там сейчас ловушки повсюду! Драконы пока сдерживают демонов, но стоит этой женщине умереть... Врата распахнутся. Мы не можем допустить подобного.
– Проклятье... Аиджи... Что она натворила?
– Что ТЫ натворил!
– в словах зазвенела ярость.
– Какого...
До Ульяны вдруг дошло, что мужчины разговаривают не по-русски. Незнакомые звуки, тем не менее, складывались в осмысленную речь. И она её понимала!
Удивление оказалось таким сильным, что Уля забыла о попытке быть осторожной и открыла глаза.
Отблески костра плясали на каменных стенах, и на мгновение показалось, что она все еще там, в пустыне, на дне пересохшего колодца, а произошедшее - нелепый и страшный сон.
– Очнулась?
– над ней склонился Шон.
Да! Конечно! Это только сон! Но почему так болит все тело? И плечо просто горит, словно его раскаленным вертелом проткнули?
Вода смочила пересохшее горло, возвращая способность соображать. Уля огляделась, не понимая, куда делись остальные, и с кем именно разговаривал Шон.
У костра, помешивая угли палочкой, так что от них взмывал в воздух сноп искр, сидел смутно знакомый мужчина в странной одежде. Ульяна перевела взгляд на Шона... И закрыла глаза, поняв.
Не сон! Это все - реальность.
– Ульяна?
– тут же послышалось встревоженное.
Разговаривать не хотелось. Тем более - с Шоном. Но он не отставал, теребил, отчего боль в плече становилась невыносимой, звал, заставляя возвращаться в этот треклятый сон.
– Оставь её! Ей нужно прийти в себя.
Уля вдруг поняла, где она слышала этот голос. Пленник! Ланни, кажется. Но тогда мужчина выглядел немного по-другому. И, стараясь рассмотреть получше, Ульяна снова открыла глаза.
Бледность никуда не делать, но из взгляда исчез горячечный блеск.
– Ты... кто?
И только, когда мужчины удивленно переглянулись, поняла, что задала этот вопрос на их языке.
Ланни поднялся. В его движениях чувствовалась скованность, но он упрямо преодолел несколько шагов, что их разделяли:
– Знаешь, меня сейчас больше интересует, кто такая ты!
– Отойди от неё!
– на плече Ланни сверкнула стальная полоса.
– Отойди, или я снесу тебе голову!
– Ну, попробуй!
– тот даже не пошевелился.
– Кое-кого ждет большой сюрприз!
Оба застыли, выжидая, что предпримет соперник. А Уля, глядя на это противостояние, сходила с ума: шум в ушах нарастал, и сквозь него прорывались какие-то голоса. Они то шептали, то кричали, но всех перекрывал оглушающий рев драконов.
– Придурок! Отпусти! Ей же плохо! Кровотечение открылось!
Сквозь застилающую глаза звенящую марь Ульяна видела, как суетятся мужчины. Холодный воздух коснулся разгоряченной кожи, озноб пробежал по телу, а за ним последовала резкая вспышка боли. Уля взвыла, но сильная рука зажала рот, не давая крику даже сорваться с губ:
– Нельзя! Здесь очень сильное эхо, нас тут же найдут.
Теряя сознание, Ульяна думала о том, что глупо прятаться, разжигая в темноте костер и разговаривая, как ни в чем не бывало. Но мысли путались, им словно что-то мешало, и вскоре темнота освободила от боли.
Но вместе с ней пришли сны.
Облака так похожи на туман! Они точно так же стелются по земле и отшатываются от края одежд. Алый с золотом подол пугает их, словно это языки пламени!
– Осторожно!
– Шона почти не видно в густых клубах. Он такой же белый, как и облака, только глаза просвечивают сквозь толщу синими звездами.
– Осторожно!
– снова рычит он, когда она подходит к самому краю.
– Отойди!
Одно гибкое движение, и вот уже Белый Тигр стоит между ней и обрывом. Здесь - Край Мира, и если позвать игривого Духа Ветра и попросить разогнать облака, то можно увидеть Срединный мир и людей, которых так любит её брат. Забавные создания.
– Давай спустимся?
Шон нехотя соглашается. Он всегда соглашается. Но не потому, что Тигр - её телохранитель и доверенный отца. Просто... Шон её любит. Её, дочь Небесного Владыки, юную Богиню Весны и Вечной Жизни. И ведь не побоялся же!
Рядом с Шоном не страшно. Он отгонит любую опасность, и неважно, в человеческом облике или зверином. Сейчас он подставляет спину, припав к земле, чтобы ей было удобнее садиться.
– Я и сама могу, - кривит губы, делая вид, что обиделась. Но Шон непреклонен: при спуске в Срединный мир его спина - самое безопасное место.
Здесь, в облаках, довольно холодно, но она не хочет тратить силы на то, чтобы согреться. Куда приятнее запустить руки в белый мех с мягким подшерстком и посильнее прижаться к могучей спине. Тепло окутывает нежными объятьями, а губы сами шепчут: