Великая империя зла
Шрифт:
Колонна приостановилась и навстречу неизвестному, отделившемуся от общей группы, выехал сам эмир.
Он не боялся, что кто-то в него вдруг выстрелит или пустит в ход какое-либо другое оружие.
Эмир давно знал, что в таких случаях ни одно войско не прибегает к этому.
Настоящие воины всегда уважали справедливость в любой ситуации и не впадали в такую крайность на полях сражения. Да и бояться особо было нечего.
Самому всаднику, приближающемуся от лагеря русских, было на вид под пятьдесят.
Его густые, серебристые и щетинящиеся брови, казалось, застилали ему глаза, а торчащие седые волосы лихо развевались на ветру.
То был казачий атаман Иван Лихо, как его прозвали в народе те же русские. Очевидно, он был послан кем-то сюда для переговоров от войск казачьих или от самого царя.
Всадники сблизились.
Эмир приложил руку к сердцу и чуть склонил голову к груди.
То же сделал и другой человек.
Затем, они, даже словом не обменявшись, разъехались в стороны и поскакали обратно к своим. Это была та, необходимая при всяких мирных, либо других переговорах процедура, которую все непреклонно исполняли, давая этим понять, что их намерения чисты, искренни и взаиморасполагаемы.
Конечно, внутри каждого это было вовсе не так, и каждый преследовал прежде всего свои цели и цели того государства, которое представлял, но снаружи или поверхностно это выглядело вполне дружественно и не создавало никаких прецедентов для срыва переговоров.
Повернувшись возле своих людей, эмир взмахом руки приказал следовать за ним двум сопровождавшим его всадникам.
Один из них именовался толмачом, то есть переводчиком языка, а другой - экуменом-летописцем походной и другой жизни великих.
То же проделал представитель русской стороны, и они вновь направились друг к другу навстречу.
Не доезжая метров пяти, они одновременно свернули в сторону от ворот дворца и поехали совсем рядом. Отъехав на порядочное расстояние, дабы их слова не унесло ветром к их колоннам, всадники остановились.
Теперь предстояло узнать цель и намерения всего этого.
Эмир нарушил тишину первым и, обращаясь к своему толмачу, произнес:
– Я знаю, великий царь Московии пожелал со мной встретиться. Но, как вижу, сам не соизволил прибыть, а прислал Вас. Я хотел бы некоторого объяснения.
В ответ русский молча подал эмиру грамоту, в которой удостоверялась его личность и указывалось право предоставления ведения переговоров лично царем с его подлинной печатью и отпечатком большого пальца.
Эмир послушал, что прочитал ему вслух его толмач и, кивнув головой, протянул руку для дружественного пожатия.
Атаман вначале помедлил немного, озираясь по сторонам, словно боясь, что кто-то заметит, как он пожимает руку басурману, как они величали турок, но руку все же подал, и они обмекались легким рукопожатием.
Затем наступило время самих переговоров.
Они слезли с лошадей и, захватив с собой одних лишь толмачей, пошли в поле, немного отдаляясь от экумена и летописца.
Разговор вел эмир.
– Я знаю, - начал он издалека, - что русскому царю не хочется тянуть кобылу за хвост. Так, кажется, у вас говорят?
Атаман молча кивнул, в душе удивляясь откуда турок знает их поговорки.
– Поэтому, он хочет навязать мне мир и моей империи, -продолжил Абдах.
– Не навязать, а просить о мире, - поправил его тут же русский.
– Это не совсем так, - возразил эмир, - я знаю о таких действиях царя, которые никак на это не указывают, - и он внимательно посмотрел атаману в лицо.
– Не знаю такого, - спокойно, без тени лжи, ответил тот и посмотрел ему в глаза.
– Хорошо, - отводя взгляд в сторону, - промолвил Абдах, - тогда, скажите мне друтое. Как ваше русское золото, оружие, камни, медь, руда попадают в другие страны, в том числе и к вашим врагам. Мне это совсем не понятно. Как можно воевать супротив тех, кого сам же и вооружаешь, оставляя свои войска без должного. Объясните?
Атаман недоуменно посмотрел на него, пожал плечами и сказал:
– Я бы сказал, да не знаю подобного. Может, об этом знает кто из моих людей? Я спрошу, коли это так важно.
– Очень важно, - подчеркнул эмир, - потому как, я не намерен оказывать помощь тем, кто воюет против себя сам. У меня есть и другие заботы.
Атаман опять передернул плечами и не знал, что ответить. Помог ему в этом сам Абдах, обратившись, почти с личной просьбой:
– Я хочу узнать и кое-что другое. Почему там, на берегу, был ваш человек, и чего он хотел добиться, ведя переговоры с нашими общими врагами.
Посол посмотрел на эмира и тут же ответил:
– Это мой человек. Он был специально послан разузнать обстановку.
– И поэтому он исчез перед моим приездом?
– задал снова вопрос эмир.
– Не потому, - спокойно возразил русский, - он исчез, так как знал, что готовится западня и не желал в этом участвовать.
– Так, почему же он не предупредил меня, - открыто спросил Абдах.
Атаман очень серьезно посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
– На то была воля самого царя, который приказал ни во что не вмешиваться.
– Хорошо, что так, - вымолвил эмир, и чувство гнева постепенно в нем сгорало.
Этот русский ему нравился. По крайней мере, говорил правду или хотя бы не старался прикрыть чью-то ложь.
– Так, что мы решим?
– неожиданно задал вопрос атаман.
– Мир, али пока нет?
"У него все просто" - подумал в душе эмир, но вслух произнес:
– Я подумаю и поразмыслю, а заодно наведу пока здесь порядок. Вы ведь знаете, что произошло?
– Да, знаю.
– Ну, тогда до завтра. Встретимся здесь же в этот час.