Венецианский аспид
Шрифт:
– Ебаный дурак, – произнесла Нерисса себе под нос, прикрыв кислую хмурость свою ладошкой, точно у нее внутри вскипала изжога от куска лимонного пирожного.
– Ох, Нерисса, я сама не своя от беспокойства, – сказала Порция. – Бассанио не подал заявку вовремя, а потому соискать моей руки с ларцами станет только завтра после обеда. А утром до него – герцог Арагонский, а сегодня – князь Марокканский, а ему везет, как немногим. Боюсь я его.
– Знамо дело, госпожа, да только я слыхала, что справедлив он и прещедр.
– Да какая разница, если он духом святой, а телом дьявол? [71] Заставишь меня сдать мою прелесть его смуглейшим ласкам, хоть сестра моя уже на панели с этим Отелло?
– Спокойней, госпожа, не важен его выбор – князя постигнет неудача, я уверена.
– Уверена?
– Абсолютно. –
71
«Венецианский купец», акт I, сц. 2, пер. И. Мандельштама.
Нерисса отлично знала, что пока Порция беспокоится за собственную судьбу, а это происходит почти все время, слышит она лишь интонации своей служанки, но не слова, поэтому Нериссе нравилось при таких возможностях напевать о своем презрении манером самым что ни есть мелодичным.
Порция же сказала на это:
– Быть может, волосы мне стоит закрепить как-то набекрень, измарать платье, запятнать дыханье чесноком, дабы князь нашел меня неприятной и убрался восвояси, не испытав судьбы с ларцами.
– Дорогая Порция, не глупите – храните себе верность. Князь прозрит вашу неприятность и без чесночного духа.
Не успела Порция сформулировать острый ответ, с пристани донеслись фанфары [72] , и женщины переглянулись, вздев от удивленья брови.
– Он странствует с собственным трубачом? – спросила Нерисса. – Быть может, лучше все хорошенько еще раз обдумать, госпожа моя.
Порция двинулась первой по большой лестнице вниз, в вестибюль, где ее встречали два стряпчих Брабанцио, скрюченных и седобрадых, в черных мантиях и академических шапочках. Они сопровождали князя Марокканского и его свиту из шести солдат, все в белях одеяньях с ног до головы, а лица черные, как надраенное эбеновое дерево. У каждого на перевязи по ятагану, у князя ножны изукрашены самоцветами. Князь поклонился – и задержался в поклоне, дабы Порция успела скользнуть ниже по лестнице, словно бы выходя пред ним на сцену, и ответила на его поклон. Нерисса, уже не раз эту мизансцену разыгрывавшая, вприпрыжку сбежала по ступеням следом за госпожой – с таким рвеньем, что груди ее чуть не выскакивали из платья. Эфиопы были покорены.
72
Там же, акт II, сц. 7, пер. О. Сороки.
Князь с трудом отклеил взор от декольте Нериссы и обратился к Порции:
– Госпожа, вы прекрасней всей молвы, что вам предшествует. Неудивительно, что в морях толпятся корабли, везущие к вам воздыхателей со всех краев света.
– Благодарю вас, добрый господин, – ответила Порция. И не смогла утаить презрительной усмешки, коя не осталась князем незамеченной.
– Не погнушайтесь мной за темный цвет, – произнес мавр, – ливрею солнца жгучего, с которым в соседстве самом близком я возрос [73] . Расстаться с этим цветом решился бы я только для того, чтобы у вас похитить чувства, прекрасная владычица моя [74] .
73
Там же, акт II, сц. 1, пер. И. Мандельштама.
74
Там же, парафраз, пер. П. Вейнберга.
– В оценках не следую я лишь подсказке глаз, – ответила Порция, – и в выборе я не вольна к тому же. Но не свяжи, не ограничь меня разумное отцово завещанье, то и тогда б стояли, славный князь, вровень с любым светлейшим претендентом [75] .
Вперед выступил один стряпчий – повыше ростом и побелее бородой.
– Условия ему известны, и цену заплатил он за свой шанс. – Стряпчий подошел к
75
Там же, парафраз, пер. О. Сороки.
– Мои соболезнования в связи с утратой батюшки, – сказал князь. – О кончине его я услыхал, лишь прибыв уже в Венецию, иначе не осмелился б наваливать бремя своих ухаживаний на вашу скорбь, госпожа.
А это значит, решила про себя Нерисса, что интерес его к Порции сводится к политическому союзу с ее отцом в совете, а легендарная ее красота и сильно преувеличенный ум здесь вовсе ни при чем.
Порция тоже уловила подтекст княжьего замечания, проворно подошла к дверям и отдернула полог.
– Вы должны идти на риск, – сказала она, – иль вовсе отказаться от выбора, иль – прежде чем начать – присягу дать, что если ошибетесь, то этой самой даме никогда не будете вы говорить о браке. Поэтому подумайте [76] .
– Коль таково будет мое проклятье, – отвечал князь, – утешусь остальными девятнадцатью своими женами.
Нерисса прикрыла рот ладошкой, дабы не расхихикаться, но увы – не сдержалась и чуть фыркнула, чем заслужила положительно драконий взгляд Порции.
76
Парафраз, там же, пер. П. Вейнберга.
Князь обошел вокруг стола, разглядывая таблички на каждом ларце. На свинцовом он прочел:
– «Со мной ты все отдашь, рискнув всем, что имеешь». Дать – за свинец? Рискнуть – из-за свинца? Ларец грозит [77] . – Затем перешел к серебряному. – «Избрав меня, найдешь все то, чего ты стоишь». Чего ты стоишь? Что ж, Мароккский князь, взвесь на ладони стоимость свою. С твоей оценкой если согласиться, то стоишь ты немало [78] . – Наконец князь шагнул к золотому ларцу. – «Выбрав меня, найдешь то, что желанно многим». То есть ее [79] . Здесь же ангел покоится на ложе золотом. Я выбрал. Дайте ключ – и будь что будет! [80]
77
Там же, акт II, сц. 7, пер. Т. Щепкиной-Куперник.
78
Парафраз, там же, пер. И. Мандельштама.
79
Там же, пер. О. Сороки.
80
Там же, пер. И. Мандельштама.
Стряпчий выдвинулся вперед, волоча ноги, вынул ключ из кошеля и вручил его князю.
– Вот ключ, – сказала Порция. – И если здесь меня найдете, тогда я ваша [81] .
Эфиоп взял ключ, отпер ларец и откинул крышку.
– О ад! – воскликнул он. – Что здесь такое? [82] – Из ларца он извлек миниатюрную мертвую голову. Из глазницы черепа торчал свиток. Князь вернул череп в ларец, развернул пергамент и прочел:
Не все то злато, что блестит, —Вот что мудрость говорит.Жизнь продать иной спешит,Чтобы лицезреть мой вид.Червь в злаченом гробе скрыт.Будь твой ум с отвагой слит,Разум зрел, – хоть юн твой вид, —Ты б не был холодом убит.Так прощай, твой путь открыт [83] .81
Там же, пер. О. Сороки.
82
Там же, пер. И. Мандельштама.
83
Там же, пер. Т. Щепкиной-Куперник.