Весна в душе
Шрифт:
– Конечно, - кивнул Кеш.
– Мы будем.
Стражи удалились.
Встретившись чуть поодаль с Робином и Джеромом, Мейсон рассказал им о произошедшем. Винтер только хлопал в недоумении светлыми ресницами, а Остин Вендер хмурился.
– Послушай, брат... Прежде всего, оставь двоих ребят в парке, - проговорил юный поэт.
– Но только плащи надо снять. Ирена права - нас слишком далеко видно. Приехали в красном, и достаточно этого. Вы поезжайте в лагерь. Доложишь Джону обстановку. Я останусь тут. Робби, ты со мной?
– Да, пожалуй.
– Только мы будем сидеть тише воды, ниже травы и следить за происходящим. Если что, я просигналю фонарём с берега. Поставьте дозорного на холме.
– Понял, - кивнул капитан пятого звена и, оставив в парке Майкла и Сема, отправился с остальными стражами в лес.
Джером с Робином и ребята Мейсона сняли плащи с эмблемой Тюдоров, свернули их в несколько раз и, взяв под уздцы лошадей, направились к конюшням. Поприветствовав Брюса, рыцари Красного ордена передали ему на попечение четвероногих друзей, предварительно уложив на сёдла свои яркие плащи и шляпы, и остались в привычной каждому стражу неприметной тёмно-коричневой или серой одежде.
Так четверо лесных друзей стали почти незаметными на фоне снующей по Верхнему парку дворцовой прислуги.
Получив ценные указания от премьер-министра, Анжелина, облачённая в один из лучших своих нарядов, села в экипаж с Розой Тюдоров на дверце, которым правил Брюс.
По замыслу возле охотничьего домика, куда увезли посла дожидаться ответа короля, у кареты должно было «отвалиться колесо». Маркиза вдоволь наругалась на Вильямса, устроив настоящий скандал, что не могло не привлечь внимания. Испанец велел одному из своих мушкетёров разведать, что за дива так яростно кричит на просёлочной дороге.
Уже через четверть часа Анжелина, «измученная и уставшая», была доставлена в охотничий домик верхом на коне мушкетёра, которого тот вёл под уздцы шагом. Она представилась своим титулом и наплела испанцу, что возвращается из Виндзора в родовой замок, который находится совсем неподалёку.
Посол был мужчиной в возрасте, но, несмотря на это, сразу после вкусного обеда, которым угощал случайную гостью, уже стоял перед нею на коленях.
– Бог мой, сеньор, что Вам угодно?
– картинно всплеснув руками, по-испански спросила первая леди.
– Смотреть на Вас, сеньорита, смотреть бесконечно и любоваться Вами!
– промурлыкал гость двора, нежно беря пальчики Анжелины в свою ладонь.
– Тогда поднимитесь и отпустите мою руку. Чтобы любоваться леди, не обязательно стоять перед ней на коленях.
– О нет, я не могу... Я хочу сказать Вам...
– Что, сеньор?
– Я должен сказать... Но Вы, о прекрасная сеньорита, не станете меня слушать...
– сокрушённо заявил испанец.
– Я слушаю Вас. Говорите же, сеньор!
– Я... люблю Вас, сеньорита...
– Любите? Меня?
– изобразив удивление, переспросила Анжелина, отмечая про себя, что несколько бокалов выпитого вина окончательно свели посла Испании с ума.
– Кажется, люблю.
– Только лишь «кажется»?
– усмехнулась девушка.
– О нет! Я уверен в этом!
– жарко воскликнул мужчина, притягивая руку прелестницы к своему сердцу.
Анжелина ненавязчиво освободила ладонь и повела плечиками.
– Какие глупости Вы говорите! Мы знакомы всего полтора часа.
– Я умоляю Вас, не сердитесь на меня, сеньорита!
– Я не сержусь, но думаю, что мне пора покинуть Вашу обитель...
– О... нет! Я молю Вас, не покидайте меня! Побудьте со мной ещё немного. Мне так одиноко в этом заброшенном доме, сюда никто не приезжает. Вы - единственная живая душа, с которой мне удалось увидеться в этой стране! Вы так красивы, умны и молоды!
– А Вы так непривлекательны, немолоды и робки...
– Я заслужил такие слова, но поверьте, на моём месте любой бы заскучал и заробел. Ваш король меня не принимает, а вернуться в Испанию без бумаг я не могу... И сколько сидеть сложа руки, я не знаю...
– Мой дядя не принимает?
– изобразила удивление маркиза.
– Ваш дядя?
– изумился испанец, и глаза его заметно округлились.
– Перед Вами принцесса крови, племянница Ричарда IV, если Ваша Светлость не знает геральдики английских королей, - не без гордости произнесла красавица.
– Увы, меня не посвятили в эти тонкости...
– поднимаясь с колен, пробормотал вмиг протрезвевший испанец и сразу перешёл на английский язык: - Мне очень жаль, миледи, что я так неподобающе Вашему сану скромно встретил Вас!
– Полно, граф, Вы встретили меня прекрасно!
– улыбнулась девушка.
– Отличный обед, прекрасное вино, дело осталось лишь за приятной компанией.
– Чем я могу развлечь Вас?
– Расскажите об Испании. Когда-то моей руки просили для одного из ваших донов, и я хочу знать, от чего отказалась.
– С превеликим удовольствием расскажу, если Вы задержитесь в этих стенах ещё на несколько часов. До ужина?
– Тогда Вашим слугам придётся очень медленно чинить колесо моей кареты, - лукаво улыбнулась Анжелина.
Посол снова припал к её руке, но девушка резко поднялась и, отвернувшись от мужчины, уже понимая свою негласную власть над ним, прохладно произнесла:
– Послушайте, граф, только одно условие: я остаюсь у Вас до ужина, и мы разговариваем, Вы рассказываете мне всё, не тая, о жизни испанского короля и мадридского двора, но Вы больше не лобызаете моих рук! Я не могу позволить себе ухаживаний с Вашей стороны: Вы - испанский посол, я племянница английского короля, а не торговка цветами. И между нами могут быть только светские отношения.