Вино фей
Шрифт:
И даже если он снова захочет подшутить - тут не гостиница, подсунуть письмо Джин у него не получится. В итоге Вирджиния постепенно опомнится.
Успокоив себя этими рассуждениями, Черити задумалась о предстоящем празднестве в Фортесонхилле. Она никогда не бывала там дальше парадной гостиной, и сейчас решила пойти. Главным образом, ради спектакля. Интересно, где его будут представлять?
Тут она вспомнила о роскошных нарядах мадам Дидье, и подумала, что лучше всего надеть новое розовое платье из купленной в Бате парчи - это как раз подходящий случай. Ей очень нравился рисунок на ткани: по тёмно-розовому фону стелились бледно-розовые, почти палевые цветы с нежными лепестками. Надо попросить Лиззи помочь ей с корсетом...
Среди таких приятных мыслей она услышала гонг на ленч.
За ленчем кузен, отвечая на новые жадные вопросы кузины Вирджинии, рассказывал о Клэверинге. Граф, по его словам, всегда с интересом созерцал все происходящее, не испытывая ни малейшего желания вершить судьбы мира или вмешиваться в его дела. Впрочем, он умел проявлять подлинное внимание к людям: спокойное, созерцательное, отстранённое, проникнутое жалостью к страданиям и озарённое лишённой горечи улыбкой по поводу их безумств. Он умел разделять людские привязанности, не поддаваясь их страстям.
– Фрэнсис любит разглядывать облака, изучать звезды, следить за сменой времён года, за осенним листопадом, за ароматным дыханием весны, всегда вздрагивает от восторга, заслышав пение дрозда в роще, как не внимая стону ветра, задумывается над книгой или беседами скрашивает неподвижные часы в кругу близких. В обществе же это истый джентльмен, человек истинно светский.
"Да уж", вздохнула про себя Черити. "Подумать только..."
Она почти не участвовала в общем разговоре и явно томилась. Энтони задал несколько вопросов о мисс Клэверинг, и Флинн ответил, что это в высшей степени разумная и весьма красивая молодая леди.
В тоне его Черити почувствовала явную принуждённость.
Глава 15. Изрезанный портрет
Нет смерти, только смертный ум встревожен
И за себя испытывает страх;
И должен меч распасться прежде ножен,
Слепою молнией внезапно уничтожен.
П. Шелли "Адонаис"
Наконец леди Дороти поднялась из-за стола, и Вирджиния с Черити вышли за ней следом. Так как граф теперь не выделял Черити из толпы других девиц, с ней обращались куда приветливее. Разговор коснулся темы, занимавшей умы всех горожан - праздника в Фортесонхилле. Леди Дороти спросила Черити, в чем она пойдёт на спектакль, но Черити не успела ответить, как в гостиную вошла миссис Фудс с кофейным подносом, одновременно в коридоре раздался истошный визг и, едва не сбив миссис Фудс с ног, в малую гостиную влетела Лиззи.
– Леди Дороти, леди... там, там...
– ходившая ходуном рука Лиззи указывала на коридор.
Черити вскочила, не на шутку испугавшись: Лиззи была бледнее мертвеца и явно перепугана до смерти, а она была совсем не из пугливых, ибо не боялась даже мышей и пауков.
Леди Дороти тоже поднялась и в недоумении озирала горничную.
– Что стряслось, Лиззи?
Но та только трясла головой и указывала в коридор, в итоге миссис Хейвуд и Черити вышли из гостиной, а Лиззи, протиснувшись мимо них, понеслась вверх по парадной лестнице. Поднявшись за ней по ступеням, обе остановились и замерли в оцепенении.
Накануне днём, как раз перед приёмом в доме, в простенке между колоннами на левой парадной лестнице был вывешен оправленный в дорогую раму портрет Вирджинии - так распорядилась сама леди Дороти.
Сейчас же в центральной части портрета на жемчужно-коричневом фоне зияла страшная дыра, пугающе чёрная, как окно в преисподнюю. Было заметно, что сделана она не очень острым ножом, которым полоснули по полотну несколько раз, вырезая изображение, но в итоге края порезов не сошлись, и куски холста сверху и внизу были вывернуты, обнажая бело-кремовую изнанку.
Сердце Черити забилось как сумасшедшее, норовя выскочить из груди. Она понимала, что это просто чья-то дурная выходка, но волнение её оттого не уменьшалось. Леди же Дороти была не столько взволнована, сколько взбешена. Глаза её метали молнии, крылья носа гневно раздувались.
– Кто посмел это сделать?
– она медленно обернулась и посмотрела на Лиззи.
Та сжалась в комок и всё ещё тряслась, но категорически отвергла свою причастность к ужасному происшествию.
– Я не знаю, миссис Хейвуд, я просто испугалась, когда увидела. Я выбивала подушки в спальне мистера Флинна, а потом пошла за вазой с цветами, спустилась, а тут...
– Ты хочешь сказать, что это произошло только что?
– леди Дороти сильно побледнела.
Неожиданно за их спинами раздался голос Селентайна Флинна.
– Вот тебе и на! Кто испортил портрет?
– он в недоумении обошёл испорченную картину, даже попытался невесть зачем дотянуться до верхнего обреза, и потрогал раму.
За ним стояли бледный сэр Тимоти и братья Хейвуды, привлечённые шумом. Винсент явно не понимал, в чём дело, зато Энтони стоял, закусив губу, и не сводил глаз с дыры на портрете.
Леди Дороти стремительно обернулась к мужу.
– Ты видел это?
Тот повернулся к младшему сыну.
– Ты спал наверху?
– и когда тот согласно кивнул, спросил, - утром, когда спускался к завтраку, это было?
Энтони пожал плечами и ответил, что он спускался по правой стороне лестницы и не заметил портрета. Это было странно - портрет был заметен и с правой стороны, но Энтони утром всегда был сонным и действительно мог спуститься, не глядя на стены.
– А вы, Селентайн? Вы утром видели портрет?