Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— Тори, ты знаешь, что тебе никогда не нужно стучать. Колтон наверху, в своей комнате, поднимайся.
Мой кулак легонько стучит по деревянной двери, теперь все по-другому. Сложив руки на груди, я прячу ладони, мои плечи изгибаются внутрь против прохладного ночного воздуха. Последнее, о чем я подумала, это о куртке. Мое тело подпрыгивает от раздражения. Почему никто не открывает дверь?
Я стучу снова, на этот раз чуть сильнее. Ответа по-прежнему нет. Я глубоко вдыхаю и открываю входную дверь, тихо захлопывая ее за собой. Свет из гостиной проливается в фойе.
— Вставай, мать твою! — Голос
Каждый удар, каждый удар кастетом я чувствую. Мое тело дергается. Ключи в моей руке делают углубления в ладони, когда я крепко сжимаю их в кулаке. Мой разум кружится. Я хочу крикнуть: «Стоп!» Я хочу броситься наверх и забыть о том, что я видела. Это один из тех моментов, оглядываясь на которые, жалеешь, что не сделала все по-другому.
— НУ ЖЕ! Не будь трусом. Где тот умник, который насмехался над своей семьей? Вставай! — Еще один удар в лицо!
— Теперь ты не такой болтливый, да? Ты хоть знаешь, как это было стыдно! Смотреть, как ты выставляешь дураком своего брата… Меня!
Он вцепился в ткань рубашки сына, поднимая его на ноги. Их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Эта женщина была достаточно добра, чтобы пригласить нас в свой дом, а ты оскорбил ее своим грязным ртом! Я должен вымыть твой чертов рот с мылом, как я это делал, когда тебе было пять лет! Скажи ей, чтобы она засунула вилку себе в задницу! Как насчет того, чтобы я засунул свою ногу в твою?
Удар приходится по ребрам Стерлинга, и он падает, спотыкаясь, чтобы восстановить равновесие. Почему он не сопротивляется? Адреналин бурлит в моих венах, я боюсь, что следующий удар окончательно собьет Стерлинга с ног. Дядя Бентли делает паузу, возвышаясь над Стерлингом.
— Посмотри на себя… ты такой слабак! Убирайся с глаз моих долой! Я устал на тебя смотреть!
Стерлинг стоит, его челюсть напрягается, когда его взгляд фиксируется на отце.
Колтон появляется на лестничной площадке. На нем темные брюки для бега и белые носки. Его волосы влажные, как будто он только что вышел из душа.
— Тори, почему ты не поднялась ко мне в комнату? — эхом отражается от стен в фойе. — Давай, — приказывает он движением руки.
— Нет, — просто говорю я. Ударяясь лбом о стену и закрываю глаза, безмолвно молясь о том, чтобы это не перешло в гостиную. В следующий раз, когда я открываю глаза и поворачиваю голову в сторону, Стерлинг уже там, прижавшись плечом к дверному косяку. Я задыхаюсь при виде порезов на его нижней губе и над бровью. Его губа уже опухла. Кровь забрызгала переднюю часть его рубашки. В его позе нет прежней надменности. Вместо этого он слегка согнулся, рука свободно лежит на боку, словно
Я вижу грусть в его серых глазах, от которой у меня в животе завязывается узел.
— Привет, — говорю я ему, поднимая руку, моя неубедительная попытка нормального приветствия. — Я только что пришла.
— Да? — Его брови сдвинуты в замешательстве. Мои руки так и просятся обнять его.
— Да. Секунду назад. — Он внимательно изучает меня, и я нервно отодвигаюсь. Он знает, что я лгу.
— Теперь ты знаешь уродливую правду, — говорит он.
— Стерлинг, я… — Колтон врывается, и все, что я собиралась сказать, теряется навсегда.
— Что, черт возьми, случилось с твоим лицом? — Колтон с усмешкой смотрит на Стерлинга.
Взгляд Стерлинга скользит к нему и меняется, глаза сужаются и темнеют. Плечо Стерлинга врезается в плечо Колтона, отбрасывая его с дороги — на его покрытом синяками лице появляется выражение «не смей со мной говорить». Он поднимается по лестнице по двое за раз.
— Я что-то пропустил? — спрашивает Колтон.
— Твой дядя… — Все мое тело напрягается, а слова затихают, когда я вижу дядю Бентли, подкрадывающегося к Колтону сзади. Он достает носовой платок из кармана своих брюк и промакивает пот, стекающий с его бровей.
— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, Виктория. Моему сыну нужна была корректировка отношения. Ты понимаешь? — Я никогда не отвечаю на его вопрос. У меня никогда нет шанса.
— Куда это ты собрался? — Кричит он Стерлингу, когда тот спускается по лестнице трусцой, таща за собой вещевой мешок. Челюсть Стерлинга стальная и решительная. Он не обращает внимания на отца. Он распахивает входную дверь и выходит на крыльцо.
Такси уже ждет у подъезда. Оно никак не могло успеть приехать, если бы Стерлинг просто вызвал. Он знал, что ему понадобится это такси. Он подготовился.
— Не игнорируй меня! — Кричит дядя Бентли, на его лбу вздувается вена, и он сжимает руку сына. Его лицо покраснело. На лбу выступили капельки пота. — Я задал тебе чертов вопрос!
Серые глаза смотрят на меня. Стерлинг поправляет ремень вещмешка на плече, а затем протягивает мне руку.
— Ты идешь? — Я перестаю дышать, рука тянется к груди. Я?
— Нет. Она не идет! — Колтон брызжет слюной. — Зачем моей девушке куда-то идти с тобой?
Бабочки ведут войну в моем животе. Все, что я могу видеть, это Стерлинг. Он не может быть серьезным. Или может?
— Мне нужен ответ. Ты идешь или нет? — Он серьезен.
— Тори, что происходит? Есть что-то, что ты должна мне сказать? — Колтон рычит на меня, как будто я сделала что-то плохое. — Почему этот осел вообще с тобой разговаривает?
— Я досчитаю до пяти, а потом уйду, — предупреждает Стерлинг.
Оба парня ждут ответа.
— Куда мы идем? — Я делаю пару шагов в сторону Стерлинга.
— Один, — говорит он, начиная отсчет.
— Черт. — Колтон встает между нами, его ладони ложатся мне на грудь, чтобы удержать меня от движения вперед. — Ты не можешь на самом деле обдумывать это! Тори, скажи мне, что, черт возьми, происходит!