Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— Да. Захвати и мне. — Стерлинг падает на кожаный диван, как будто ждал этого всю ночь.
Свет исчезает, заставляя меня полагаться на слух.
Ее высокие каблуки стучат по твердому дереву, подходя к дивану. Стекло звенит о стекло, бутылки пива стоят на журнальном столике. Кожа хрустит, когда она садится, а затем еще больше хрустит, когда они начинают делать то, о чем я могу только догадываться, судя по тяжелому дыханию и чавкающим звукам. Раньше я думала о том, чтобы поцеловать эти самые губы. Представляла, каково это — целовать Стерлинга.
Чертов мудак! Он знает, что я здесь.
— Осторожнее с губой, — предупреждает Стерлинг.
— Я хотела спросить тебя об этом. Какая-то сумасшедшая бывшая сделала это с твоим лицом? Нужно ли мне беспокоиться? Я не люблю сюрпризы… или сумасшедших собственниц.
— Тебе не нужно беспокоиться.
— Хорошо. — Она слегка застонала. — Парень моего типа… пропускает всю ерунду и сразу переходит к интересным вещам. У тебя есть презерватив?
— Хм…
Я представляю, как они быстро раздевают друг друга, охваченные непреодолимой похотью и потребностью. Мне требуется все мое самообладание, чтобы оставаться неподвижной в кровати. Рефлексы в теле буквально борются с моим мозгом, говорящим им не двигаться.
— Какого черта? — бормочет девушка, и я задерживаю дыхание… в напряжении. Что за черт? Что случилось? Что происходит? Это не было похоже на хорошее «какого черта».
— Ты, мать твою, издеваешься надо мной! — громко вздыхает девушка.
Почему Стерлинг ничего не говорит? Слабое свечение исходит от дивана. Я вижу ангельское лицо девушки, освещенное им.
— Эй, ты можешь меня забрать? — говорит она в камеру. — Да. Сейчас было бы неплохо. Этот засранец, твою мать, вырубился прямо на мне в процессе стягивания джинсов. Черт, нет! Мы так далеко не зашли. Я не знаю. Подожди, я проверю. — Есть движение. — Подожди, я смотрю выключатель на лампе. Я здесь ни черта не вижу. Квартира у этого парня просто охренительная. Ты не поверишь, сколько ценностей… да, стоит.
Лампа рядом с диваном бросает свет. Наконец-то мне больше не нужно заполнять пробелы. Блондинка прижимает мобильник к уху поднятым плечом, пока она перекатывает обмяклое, без рубашки тело Стерлинга к внутренней стороне дивана. Его джинсы стянуты, обнажая половину задней части тела, гораздо более белую, чем остальная часть тела. Трещина в заднице Стерлинга и осознание того, что он одет в коммандо, не должны вызывать у меня таких мурашек. Его жалкая отрубленная задница должна меня скорее отталкивать, чем возбуждать, но, к сожалению, я испытываю слабость к Стерлингу. Теперь я это понимаю.
Девушка засовывает руку в задний карман его обвисших джинсов и достает бумажник. Она открывает его.
— Ни хрена себе! Джекпот! — визжит она. — У этого тупого урода в бумажнике тысяча долларов! — говорит она тому, с кем разговаривает. — Хорошо. Встретимся у входа в десять… ага, у того же здания, где ты нас высадила раньше.
Девушка как раз наступает на пятки, когда я откидываю плед и пересекаю квартиру. Я останавливаюсь на конце дивана. Девушка, занятая пересчетом купюр в своей руке,
— Кто ты, черт возьми, такая? — Ее взгляд путешествует вниз, видя, что на мне одна из футболок Стерлинга и его боксеры, а затем падает на бессознательного Стерлинга, и ее руки поднимаются в защиту. Одна рука набита мятыми зелеными купюрами. — Этот ублюдок сказал, что у него нет девушки! Откуда мне было знать?
— Я не его девушка, — говорю я, мои руки лежат на бедрах.
Она выдыхает длинный вдох, ее плечи расслабляются.
— Слава Богу. Я тоже. — Она хихикает. — Похоже, этот говнюк сделал это с нами обоими. О, хорошо, у меня есть тысяча долларов… половина может быть твоей… подумай об этом… мы обе можем уйти с этой ночи без полного провала. Что скажешь? Пополам?
Я смотрю на Стерлинга, лежащего в отключке на диване. Его руки сложены на груди, как будто ему холодно. Мой взгляд возвращается к девушке. Я протягиваю руку.
— Я не заключаю сделок с дьяволом.
— Я не дьявол. Это он! Посмотри, какой он жалкий. Он настолько не в себе, что даже ничего не вспомнит утром. Да ладно, не можешь же ты честно сказать, что у тебя нет искушения. Парень заслуживает этого.
— Отдай мне все его деньги или я вызову полицию. — Она надулась.
— Отдать все тебе! Я хотя бы заслужила какую-то форму возмездия за сегодняшний вечер!
Я достаю сотовый Стерлинга, лежащий на тумбочке, и провожу пальцем по экрану. Конечно, у этого засранца он заблокирован. Я делаю вид, что набираю цифры.
— Что это будет, — мои пальцы нависают над экраном, — Копы? Или нет… тебе решать, но я уже устала ждать.
— К черту, забирай эти чертовы деньги, жадная сука! — Купюры разлетаются в воздухе и падают на стеклянную столешницу журнального столика. Она хватает свою сумочку и выбегает из квартиры.
Мой взгляд останавливается на лопатке Стерлинга, спускается вниз по его выпуклому бицепсу, покрытому чернилами. Он свернулся калачиком, прислонившись лицом к внутренней стороне дивана, трещина на его заднице все еще видна. Мои глаза закатываются к потолку, пока я размышляю о том, как именно я должна дотащить его до кровати. Я могу просто оставить его на диване. Оглянувшись через плечо на двуспальную кровать, я понимаю, как устала. Было бы неплохо иметь кровать в своем распоряжении, но его может стошнить, пока он будет в отключке, и он захлебнется собственной рвотой. Такое ведь бывает? Я нахожусь вне зоны своего комфорта. Понятия не имею, как ухаживать за пьяным человеком. Ладно, это не совсем так. Я заботилась о Колтоне и Кире больше раз, чем могу сосчитать. Это не было исключением.
Сев на журнальный столик, я энергично трясу его за плечо.
— Эй, как думаешь, сможешь добраться до кровати, если я тебе помогу?
Он бормочет что-то бессвязное и падает на спину. Я смотрю на пирсинг в сосках. Он больше похож на беспомощного юношу с проблемами самосознания, чем на непредсказуемого бабника, которым он обычно является. Думаю, все изначально хороши, пока кто-то не испортит нам жизнь. Моя грудь напряглась, мне захотелось, чтобы в этом парне осталось хоть немного хорошего.