Во имя Абартона
Шрифт:
– Убирайте-ка это, - потребовала Мэб.
– После обеда продолжите.
* * *
Настроение все еще было странное, противоречивое, и Мэб кидало из крайности в крайность, поэтому говорить она старалась поменьше. Реджинальд также оказался сегодня необычайно молчалив, и в итоге над столом повисла почти гнетущая тишина. Когда она все-таки стала невыносимой, пришлось срочно искать достойные темы для разговоров. Лучше всего подходила работа.
– Во сколько совещание сегодня?
– спросила Мэб.
– В семь, - односложно ответил Реджинальд, подвинул к себе тетрадь и принялся изучать записи, не забывая, впрочем, и про рыбу с картошкой.
Мэб занять себя было нечем, разглядывать мужчину напротив оказалось слишком… слишком, во всем, и поэтому она потянулась за книгами. Справочник по зельям посулил человеку, применившему снадобье со свойствами проклятья (состав категории Эн-19 и выше, что бы то не значило) самое суровое наказание. Мэб отложила книгу, подперла щеку рукой и принялась смотреть в окно.
– Поможете мне со щитом, леди Мэб?
Прозвучавший в полной тишине вопрос, конечно, не заставил ее подскочить. Мэб лишь едва заметно вздрогнула, выронила вилку и чертыхнулась.
– Вы в порядке?
– спросил Реджинальд встревожено.
– День сегодня… странный, - нехотя призналась Мэб, подняла голову и встретилась с напряженным и каким-то горьким взглядом мужчины.
– Мы были ночью неосторожны, позволив эмоциям взять верх, - сухо сказал он и опустил глаза.
– Почему вы ушли?
– вырвалось у Мэб, хотя она и собиралась согласиться, что, да, эмоции — вещь совершенно лишняя, но что было, то было и нужно попросту все забыть.
Реджинальд вновь на нее посмотрел, удивленно.
– А вы хотели, чтобы я остался?
– Нет. Да. Не знаю.
– Честный ответ, - хмыкнул Реджинальд, поднимаясь и забирая опустевшие тарелки.
– Вы великолепно готовите, леди Мэб. А теперь не стоит ли нам заняться делом?
На мгновение Мэб почудился в этих словах некий намек, но щеки запылать от смущения и предвкушения — точно она наивная девчонка какая-то!
– не успели. Мэб одернула себя, встала и принялась убирать все лишнее со стола.
– Окно закрыть или оставить открытым?
– М-м-м… лучше закройте, не будем привлекать внимание, - решил Реджинальд.
Теперь, когда у них было дело, стало понятно, как следует вести себя. Мэб расстелила на столе план Университета, придавив его по углам тяжелыми вилками, привезенными когда-то из имения, неудобными и уродливыми — в самый раз для пресс-папье. Потом она выложила свой шатлен рядом с часами Реджинальда и отошла к двери. Встав в проеме — отсюда удобнее было поддерживать щит, она начала потихоньку несложное плетение.
Магия не переставала завораживать ее, сколько бы не проходило лет, и постепенно все вопросы, все тревоги и неуверенность отошли на второй план. Мэб наблюдала, даже — любовалась тем, с какой грацией колдует Реджинальд Эншо, выплетая куда более сложные чары, чем ее простенький щит. Он выдергивал из общей канвы нити-метки, бросал их на карту, закреплял, вертел колесико часов, выставляя нужное время, закреплял снова, плел, дергал, завязывал. Потом ходил вокруг стола, хмурясь и изучая получившееся с самым придирчивым видом. И снова начинал чаровать, плетя узор еще более причудливый, почти вычурный. Магия, слишком сильная, слишком приметная, ударялась по удерживаемому Мэб щиту, заставляя чувствовать себя соучастницей преступления. Так, впрочем, и было.
Прошло не меньше получаса, прежде чем Реджинальд остался своей работой доволен.
– Отпускайте, - скомандовал он, и Мэб с облегчением опустила широко разведенные руки, пошатнулась от усталости и прислонилась к стене.
– Вы в порядке?!
Знакомые руки подхватили ее, обнимая за талию. На мгновение Мэб использовала слабость, как предлог, и уронила голову на плечо Реджинальда, но быстро пришла в себя, выпрямилась и сама, с самым независимым видом дошла до стула. Пальцы слега покалывало и ладони жгло от напряжения.
– Возьмите, - Реджинальд сунул ей в руки кружку с травяным чаем.
– Вам нужно чаще колдовать.
– Теряю навыки?
– хмыкнула Мэб.
Реджинальд шутливый тон не поддержал и покачал головой.
– Слишком выкладываетесь с непривычки.
Мэб, поморщившись, сделала глоток. И снова поморщилась, потому что чай был горький.
– Показывайте уже!
Укор, тем более справедливый, слушать было неприятно.
Реджинальд сам сделал глоток, отставил кружку и провел ладонью над планом Абартона, запуская свое колдовство. Искры, подписанные причудливым почерком с завитушками, отчего-то так всегда выходило с начарованными предметами, забегали хаотично по территории университета. Мэб не отрываясь следила заглавным подозреваемым. «Л. Г. Миро» провел насыщенный день, посещая самые разные здания, но с началом бала крутился все больше возле танцевальных площадок и столов с напитками. То и дело рядом с «его» искрой вспыхивало предупреждение: Миро пытался пронести алкогольные напитки, по меньшей мере, четыре раза, потом заслужил несколько замечаний от преподавателей, и наконец его припечатала жалоба от старшекурсницы Колледжа Принцессы.
К щитам он за весь вечер ни разу не подошел.
– Теперь я понимаю, почему такое колдовство не поощряется… - пробормотала Мэб, наблюдая, как искорка-Миро удаляется в схематично отмеченные на плане кусты.
– Зато у нас минус один подозреваемый, - улыбнулся Реджинальд.
– Миро был слишком занят: развлекался. Зато появились три новых.
Мэб посмотрела на искры, хаотично мечущиеся на небольшом пятачке. Щиты для объявлений на плане, конечно, не указывались, но ничего иного, способного вызвать интерес троицы юнцов, поблизости не было.
– Эскотт, Барклен и Д“Или? Барклен изучает проклятья у Дженезе Оуэн.
Произнося это, последнее имя, Мэб ощутила во рту горечь. Ревность никак не желала униматься, впрочем, никогда она не любила свою коллегу. Да и довольно сложно испытывать добрые чувства к мастеру проклятий. Так и ждешь от него подвоха.
– Эти трое могли зачаровывать фотографии наших отличников, - пожал плечами Реджинальд.
– Они в этот список не входят. К тому же, Эскотта в прошлом году поймали на попытке исправить в ведомости отметки. Впрочем, одно другому совершенно не мешает.