Воспоминания

Шор Давид Соломонович

Встретившись по дороге в Россию в Берлине с Сафоновым, я подробно рассказал ему о положении Скрябиной и о необходимости ей помочь. Результатом нашего разговора было приглашение Сафоновым Веры Ив[ановны] Скрябиной преподавательницей Московской] консерватории. Это сразу устроило ее и разрешило безвыходность ее положения… Мой разговор с Сафоновым остался для нее тайной…

Воспоминания об этих событиях первого нашего пребывания в Швейцарии отвлекли меня от продолжения путешествия [1]905 г[ода]. И на этот раз мы попали на редкое празднование, которое раз в 25 л[ет] имеет место в Швейцарии. Fete de vignerons [338] , таково название этого праздника, сопровождаемого театральным исполнением всей трудовой народной жизни Швейцарии. Были представлены 4 времени года и все работы, исполняемые сельскими жителями — летом, осенью, зимою и весною. Артисты — крестьяне ближайших к Веве селений — исполняли свои роли под музыку, специально написанную швейцарским композитором Дорэ. Амфитеатр, временно построенный на берегу Женевского озера, вмещал несколько тысяч человек. Целую неделю артисты под ярким солнцем давали несколько представлений в день, и амфитеатр всегда был переполнен. Из разговора с участвующими я понял, что они радуются этому празднику, в котором они удостаиваются участвовать раз в 25 л[ет]. Да и зрители точно участвовали в этом чисто народном празднике

труда. Покидаешь всегда Швейцарию с чувством сожаления, что провидение щедро одарило страну. И как ни странно, но именно это обилие красот природы, прекрасных разнообразных климатов, содействующих благосостоянию страны, то ли все это от привычки становится будничным, но мало поэзии в самих швейцарцах.

338

Шор ошибается. Это праздник сбора винограда, который празднуется ежегодно.

Посетив в Берне музей картин, убеждаешься, что нет выдающихся живописцев швейцарцев. Беклин, скажете. Но он, вопервых, не первоклассный, а во — вторых, кажется, не швейцарец, но только живет там [339] . То же и в музыке, литературе и поэзии. Впрочем, имеется у них Ригонтини и Герд — первоклассные живописцы. Не следует, однако, требовать, чтобы яблоня давала гранаты, а гранатовое дерево апельсины и т[ому] п[одобное]. Швейцарцы имеют огромные заслуги в др[угих] областях, и таковыми их надо принять.

339

Арнольд Беклин (1827–1901), швейцарский художник, родившийся в Базеле. Работал как на родине, так и в других странах, Германии и Италии.

Возвращение в Россию готовило нам много неожиданных сложных переживаний. В начале осени начались студенческие, а затем и общеуниверситетские волнения, которые, распространившись, привели в октябре ко “всеобщей забастовке”. Надо представить себе громадную Россию, которая вся замерла. Вся жизнь остановилась. Это было и грандиозно и жутко. В Москве был убит революционер Бауман [340] , и похороны его как бы показали всю мощь “левых”. Весь город наблюдал эти грандиозные похороны, организованные прекрасно, с самыми разнообразными чувствами. Большинство как будто сочувствовало революционерам. Но было и немало черносотенного элемента, затаившего злобу. Полиция отсутствовала, но порядок был образцовым. Окончились похороны расстрелом студентов и др[угих] участников, подошедших после похорон к университету,

от 25/

XI4925 г. из кот. видно, что обещания небыли выполн

е

ны. Вот

оно: И вот я в Пал

е

стине в молодом Толь Авиве. Кон

е

чно Т

е

л

ь-

Авив еще не настоящая Пал[

е

стнна]

.

340

Николай Бауман (1873–1905), революционер, член МК РСДРП (б) — убит 18 октября 1905 г.

Из Манежа против университета высыпали жандармы, городовые и начали стрелять в безоружных людей. Это был сигнал к самой черной и жестокой реакции. Манифестации черносотенные с хоругвями, иконами и портретами царя производили жуткое впечатление. До погромов в Москве не дошло! Но однажды управляющий домами Шереметьева, где я много лет жил, предупредил меня, что не ручается за безопасность нашу. Пришлось на пару дней отправить детей к христианским друзьям. Помню хорошо, какое омерзительное чувство бессилия и беззащитности охватило душу. Эта толпа подонков несла с собою смерть. Это не был “народ”. Народ свою волю выразил всеобщей забастовкой. И это подействовало. Наверху всполошились. Результатом был манифест, а затем и Государственная Дума [341] .

341

Манифест 17 октября, провозгласивший основы гражданской свободы. В нем также обещалось собрать законодательную Думу

Первые выборы, которые ярче всего отразили волю народа. Государственная Дума, со своим точно рожденным быть председателем ее — С. Муромцевым и такими членами ее, как Милюков, Петрункевич, Винавер, Герценштейн, ораторами, как Родичев и др[угие], являлись красой интеллигентской России, и, конечно, она не могла быть долговечной. Распущенная вскоре, она ответила “выборгским воззванием”. На что т[ак] называемый] “Союз русского народа” ответил убийством Герценштейна и Йоллоса [342] … Все эти колебания если и отражались на текущ[- ей] действительности, то главным образом в виде подъема настроения или упадка его. В такие моменты, однако, вопреки государственным колебаниям, душевная жизнь человека, охваченного идеей, независимой от текущей действительности, углубляется и расширяется. Анализ бетх[овенского] творчества открывал такие глубины этого великого творца, что идея Бетх — [овенской] академии, в которой, исходя от Бетх[овена], можно было бы познакомиться, с одной стороны, с его предшественниками, а с др[угой] — с последующими творцами, все более и более овладевала мною. Но прежде чем приступить к осуществлению той идеи, надо было преодолеть много затруднений.

342

— Михаил Герценштейн (1859–1906) был избран депутатом 1-й Государственной Думы от Москвы. 18 июня 1906 г. убит у себя на даче боевиками “Союза русского народа”. Григорий Йоллос (1859–1907), юрист, публицист и общественный деятель, работал в Думе в различных комиссиях: бюджетной, по рабочему вопросу и по подготовке закона о печати; как и Герценштейн подписал Выборгское воззвание. 14 марта 1907 г. — убит черносотенцами из “Союза русского народа”. Граф Сергей Витте (1849–1915), председатель Комитета министров, в своих воспоминаниях называет имена убийц: Казанцев, Федоров и Степанов.

Прошли годы, прежде чем я мог приступить к осуществлению моей заветной мечты. И это были годы упорного преодоления препятствий и настойчивой работы. Нужны были и “сочувствующие”, готовые помочь мне. И тут мне хотелось бы остановиться на двух друзьях моих, имевших большое значение в моей жизни в эти годы.

Я познакомился с Ан[ой] Вас[нльевной] Бер

щитам —

вначале нашего с

–

тол

е

тня

. Людей, совершенно противоположных

как личности, характ

е

ры

по своему отношению к жизни и по своей моральной

ценности

Глава 16. 1906 г[од]

Я познакомился с Анной Вас[ильевной] Бернштам в начале [конце] 19-г[о] века. Она была вдовой московского фабриканта Альберта Бернштама. Редко приходилось встречать такую молодую впечатлительность и способность глубоко проникать в суть жизни, как у этой вел[икой] женщины. Наше знакомство обратилось в глубокую дружбу, и мои письма к ней проникнуты искренней горячей привязанностью. Она платила мне тем же. Я не знал покойного мужа ее, но много слыхал о его любви к музыке и хорошей игре на рояле. Он любил играть в 4 р[уки], и одна из моих уч[ени]ц часто играла с ним. Как случилось, что мы никогда не встречались, мне стало ясно после более близкого знакомства с его вдовой. И тут замешался “еврейский вопрос”. Как могло случиться, что дочь Вольфа Тугенгольда, цензора евр[ейских] изданий в Вильне [343] , друг[а] Фина, Лебенсона, Гинцбурга, преподавателя истории в вил[ьневском] раввинском училище [344] , стала женою принявшего протестанство Бернштама, остается для меня загадкой.

343

Вольф Тугенгольд (1796–1864), писатель и цензор, сын Исаи Тугенгольда (1755–1820), одного из первых просветителей в Галиции. Вольф Тугенгольд играл видную роль в кружках местных “маскилим’ ; автор ряда сочинений и повестей из еврейской жизни. Две из напечатанных повестей — “Der Mensch ais Ebenbild Gottes” и “Der Denunziant” — опубликованы М. Бендетзоном в 1848 г. в переводе на иврит.

344

В 1847 г. в Вильнюсе (Вильна) было основано раввинское училище. С ним связаны имена целого ряда писателей, поэтов и ученых, среди которых М. — А. Гинцбург, С. И. Финн, А. Б. Лебенсон и его сын Миха — Иосиф (см. о них в “Указателе имен”). Училище окончил художник Исаак Левитан.

Присматриваясь внимательно за два десятка лет нашей дружбы к душевной и духовной жизни этой прекрасной женщины, у меня создалось впечатление, что она точно постепенно оттаивала от предыдущей жизни. Какие — то отдаленные воспоминания детства чаще и чаще пробуждали в ее душе иные чувства, чем те, какими она жила до нашего знакомства. Все это происходило в ней постепенно и принимало характер упрощенного, углубленного и красивого отношения к жизни. И с каждым ее таким шагом вперед она становилась мне

более и бол

ее дорогой, и дружба наша более и более крепла. Я глубже и лучше начал понимать ее по мере более близкого знакомства с немецким населением Москвы. Вряд ли где на свете немцам лучше жилось, чем в Москве и в Петербурге. Издавна — точно раз и навсегда — осталась на России неизгладимая печать

фраза

древнеклассического призвания варягов: “Земля наша велика и обильна, но прока в ней нет, да пойдите, княжите и володите нами”. Немцы проникали всюду: от царского престола до колонистов на Волге. Работники они были хорошие, и при условиях русской жизни проявлялись нередко и лучшие их стороны. В Москве немцы составляли автономное общество, они имели свой “немецкий клуб”, правда не очень высокого пошиба, свое певческое общ[ество] “Liedertafel” [345] , в котором было много истинных любителей музыки. Их ежегодный концерт бывал обставлен с большой торжественностью. Лучшие артисты охотно принимали у них участие. Во всем этом участвовало “среднее сословие”.

345

Лидертафель (от нем. Lied — песня и Tafel — стол) — немецкое мужское хоровое (квартетного пения) любительское общество. Вечера общества проходили в основном в концертном “Русском ’ зале ресторана “Славянский базар” на Никольской ул.

Но было и “высшее” — немецкая аристократия, облюбовавшая т[ак] наз[ываемое] Воронцово поле, улица, соединявшая Покровский бульвар с Курским вокзалом. Отдельные особняки, прекрасно устроенные и красиво обставленные, принадлежали магнатам торговли и крупным негоциантам, как, например, Вогау [346] , Марки [347] , […], […] [348] и др.

Замкнутые в своем кругу, они жили своей обособленной жизнью. Следующее (молодое) поколение их интересовалось искусством] и умело ценить его представителей. Я давал уроки дочери Вогау, в замужестве Марк — Лили Гуговне, — и она сумела оценить дарование Исая Добровейна, с кот[орым] сохранила теплые дружеские отношения до своей смерти. Целый сезон она собирала у себя большое общество, угощая музыкальными лекциями. И я должен сказать, что встретил в этой среде немало ценителей и даже знатоков музыки.

346

Торговый дом “Вогау и К”.

347

Г. М. Марк — сахарозаводчик

348

два имени неразборчиво.

Муж Лили Гуговны — молодой Марк — много сделал для поддержки научных учреждений Москвы и отличался чрезвычайно благородным характером. Большинство этих немецких аристократов были европейского происхождения. Как контраст предыдущему являлись немецкие ремесленники, которых было много в Москве и которые отличались добросовестностью. Все ф[орте]п[ианное] мастерство России находилось в немецких руках. Крупнейшие фирмы — “Бек[к]ер”, “Шредер”, “Дидерихс” [349] , “Мюльбах” и др[угие] принадлежали немцам. Много артистов немецких было в

русских

оркестрах, много учителей музыки в консерваториях, и в самой музыке немецкое влияние было очень сильно. В России умели ценить иностранных артистов.

Москва

349

Фирма “Беккер" и фабрика основаны в 1841 г. в Петербуге Яковом Беккером (1851–1901). В 1861 г. фабрика перешла к его брату Францу и потом в собственность М. А. Битепажа. В 1924 г. на ее основе в Ленинграде (ныне Санкт — Петербурге) была создана фабрика “Красный Октябрь”. Карл Шредер (? — 1889) основал в 1874 г. в Петербурге фабрику роялей и пианино. Позднее фирма “Шредер” приобрела фабрику Беккера. “Дидерихс” — фирма, отцом — основателем которой был Фридрих (Федор) Дидерихс (1779–1846), основатель первой в России фабрики по изготовлению роялей и пианино. С 1846 г. фабрикой управляла его жена, с 1868-го — старший сын Роберт, с 1878 г. совладельцем фирмы стал его брат Андре, и фабрика получила название “Братья Д.”. Фирма устраивала также конкурсы пианистов. Прекратила существование в 1914 г., после немецких погромов, разразившихся с началом Первой мировой войны.