Vox populi: Фольклорные жанры советской культуры
Шрифт:
«Народ», «живой эпос», «пульс нашей жизни», бьющееся «сердце страны» и другие понятия, которыми оперирует в своем «объяснении» Зелинский (умело перефразирующий здесь же и ленинскую метафору о «зеркале русской революции»), равно указывают на единство уже состоявшейся коммуникации, напоминающей, говоря языком Никласа Лумана, о своей исходной невероятности в категориях дейктического противопоставления всему тому, что ею, — то есть этой самой коммуникацией, — не является.
Обилие (квази)фольклорных текстов восточных авторов в публицистическом обиходе сталинской поры позволяет исследователям говорить о стилистической «ориентализации» советской культуры конца 1930-х годов, как бы расширяющей и трансформирующей свое виртуальное пространство равноправным соотнесением в нем близкого и далекого, центрального и периферийного [407] . Но расширение границ советской культуры реализуется не только в пространственно-географическом, но и ретроспективно-временном измерении. Предыстория советской культуры призвана объединить отныне историю культуры всех народов и народностей, потомкам которых суждено было стать советскими гражданами.
407
См., напр.: Юстус У. Возвращение в рай. С. 78.
1937 и 1938 годы богаты юбилейными событиями, объединившими имена А. С. Пушкина (1937 год — столетие смерти поэта), Шота Руставели (1937), чествование которого приурочивается в одних случаях к 750-летию со дня его рождения, а в других — к 750-летию поэмы «Витязь в тигровой шкуре», и Джамбула (1938 — 75-летие творческой деятельности). Юбилей Шота Руставели в этом ряду был наиболее спорным. В научных статьях, посвященных ему, отмечалось, что биографических сведений о Руставели практически не сохранилось: все, что известно об авторе «Витязя в тигровой шкуре», сводится к предисловию к самой поэме, элегии поэта Чахрухадзе, называющего себя братом Шота, народным преданиям о поэте и обнаруженному в 1755 году рисунку на стене одного из монастырей Иерусалима — изображению человека в одежде монаха с надписью «Шота». В целом эти сведения суммируются противоречивым образом:
408
Чахрухадзе Т. Письменные источники к биографии Руставели // Вечерний Тбилиси. 1937. 15 декабря; Вачнадзе К. Великий поэт // Вечерний Тбилиси. 1937. 22 декабря; Ингороква П. Шота Руставели и его поэма // Шота Руставели и его время / Под ред. В. Гольцева. М., 1939. С. 28–31.
409
Подборки статей под заголовками, указывающими на юбилей поэмы: Удмуртская правда. 1937. 24 дек., Правда. 1937. 26 дек., Известия. 1937. 26 дек.; Легкая индустрия. 1937. 26 дек.; Социалистическая связь. 1937. 26 дек.; Большевик. 1937. 26 дек. Вечерний Тбилиси. 1937. 20 окт., Волжская коммуна. 1937. 26 дек., Горьковская коммуна. 1937. 26 дек.; Коммуна. Воронеж. 1937. 26 дек., Коммунист. Ереван. 26 дек., Красная звезда. 1937. 26 дек., Красный Север. 1937. 26 дек., Кино. 1937. 29 дек., Полярная правда (Мурманск). 1937. 26 дек., Ленинградская правда. 1937. 26 дек., Правда Севера (Архангельск). 1937. 26 дек., Северный рабочий (Ярославль). 1937. 26 дек., Советская Белоруссия. 1937. 26 дек., Правда Южного Казахстана (Чимкент). 1937. 26 дек., Пролетарская правда. 1937. 26 дек., Рабочая Москва. 1937. 26 дек., Социалистическая Якутия. 1937. 27 дек., Крестьянская правда. 1938. 3 янв. Другие авторы имеют в виду дату рождения поэта, подборки публикаций под соответствующими заголовками в хронологической последовательности: За колхоз (г. Остров). 1937. 8 авг., Красная Карелия. 1937. 12 авг., Колхозная правда. 1937. 14 авг., Лiтературна газета. 1937. № 59, Прииртышская правда (Семипалатинск). 1937. 14 дек. и 26 дек., Рабочая Москва. 1937. 18 дек., Правда Востока. 1937. 18 дек., Лiтаратура i мастацтва. 1937. 20 снежня, Литературная газета. 1937. 20 дек., Архитектурная газета. 1937. 23 дек.; Северный рабочий (Ярославль). 1937. 23 дек., Советское искусство. 1937. 23 дек., Советская Сибирь (Новосибирск). 1937. 24 дек., Газета Постройка. 1937. 24 дек., Красный треугольник. 1937. 24 дек., Восьмая ГРЭС (Невдубстрой, Ленинградская область). 1937. 24 дек.; Голос рабочего (Ногинск). 1937. 24 дек., Курская правда. 1937. 24 дек., Ленинское знамя. Тосно. 1937. 24 дек., Новороссийский рабочий. 1937. 24 дек., Оренбургская коммуна. 1937. 24 дек., Северная правда (Кострома). 1937. 24 дек., Горьковский рабочий. 1937. 25 дек.; Харьковский рабочий. 1937. 25 дек., Коммунист Таджикистана. 1937. 26 дек., Красная Чувашия. 1937. 26 дек. Магнитогорский рабочий. 1937. 26 дек., Лесная промышленность. 1937. 25 дек., Социалистическая Кабардино-Балкария. 1937. 26 дек., Советская Кара-Калпакия. 1937. 26 дек., Социалистический Донбасс. 1937. 26 дек., Омская правда. 1937. 26 дек. Марийская правда. 1937. 26 дек., Восточно-Сибирская правда (Иркутск). 1937. 26 дек… Смена. 1937. 26 дек., Заря Востока. 1937. 30 окт. Особенно занятно, что противоречащие друг другу представлении о том, что именно является поводом предстоящего юбилея, тиражируются в газетах, которые издаются в одном и том же городе — напр., в тбилисских газетах «Вечерний Тбилиси». 1937. 20 окт. (юбилей поэмы) и «Заря Востока». 1937. 30 окт. (юбилей поэта, но позже — в той же газете в декабрьских номерах речь будет идти о 750-летии со времени написания поэмы: Заря Востока. 1937. 21 дек.; 26 дек.), в горьковских «Горьковская коммуна». 1937. 26 дек. (юбилей поэмы) и «Горьковский рабочий». 1937. 25 дек. (юбилей поэта), — или даже в одной газете: напр., в костромском «Северном рабочем»: в номере от 23 дек. 1937 г. подборка статей в честь юбилея поэта, а в вышедшем тремя днями позже — в честь юбилея поэмы; также в газете «Советская Абхазия» за 1937 год в номере от 22 июля чествуется 750-летие поэта, а в номерах от 24 дек. и 26 дек. — 750-летие поэмы. В «Сталинградской правде». 1937. 26 дек. противоречивое определение юбилея содержится в одном номере и на одной странице: под общим заглавием «750-летие бессмертной поэмы Шота Руставели» опубликована подборка статей, первая из которых — статья Петра Павленко «Гениальный певец» — начинается фразой: «Сегодня Советский Союз отмечает 750 лет со времени рождения бессмертного грузинского поэта Шота Руставели» (Сталинградская правда. 1937. 26 дек. С. 3. См. также: Коммунист Таджикистана. 1937. 28 дек.). В некоторых статьях, посвященных юбилею рождения поэта, одновременно указывалось, что биографических сведений о поэте не сохранилось и дата его рождения неизвестна. Так, в номере газеты «Известия» от 17 марта 1937 г. в подборке статей под датирующим юбилей заголовком: «1187 — Шота Руставели — 1937» напечатана статья проф. И. Джавахашвили, начинавшаяся с заявления о том, что «точных биографических сведений о поэте нет» (Джавахашвили И. Личность и мировоззрение // Известия. 1937. 17 марта). В растиражированной во многих газетах статье В. Чичерова «Шота Руставели — великий грузинский поэт» писалось, что: «Советская страна чествует <…> Шота Руставели, родившегося 750 лет назад <…>», но здесь же отмечалось, что «биографию поэта не написали ни сам поэт, ни его почитатели» (Крестьянская правда. 1937. 24 декабря; Колхозная искра. 1937. 24 декабря; Колхозник. 1937. 24 декабря; Порховская правда. 1937. 24 декабря; Колхозное знамя. 1937. 24 декабря; Ударник. 1937. 26 декабря; Сталинец. 1937. 25 декабря; Ленинский путь. 1937. 24 декабря; Амурская звезда. 1937. 24 декабря; Колхозная стройка. 1937. 24 декабря).
Условность юбилея не мешала, впрочем, вполне ясно понимать его символическое значение, указывающее на рядоположенность русского литературного канона, живой фольклорной архаики (в ее казахской версии) и поэтического кладезя грузинской культуры, соотносимого в данном случае не только с Шота Руставели, но и со Сталиным. Вильям Похлебкин предполагал, что Руставели был одним из тех авторов, книги которых Сталин в детстве переписывал от руки со своими друзьями, — такие рукописные и переплетенные книги составили первую библиотеку подростка Сосо [410] . Так это или нет, известно, что Сталин охотно цитировал афоризмы Руставели — например, такие: «Коль нашла ворона розу, мнит себя уж соловьем», «Недруга опасней близкий, оказавшийся врагом» и др. В юбилейные дни имена Руставели и Сталина соотносятся, впрочем, более простым и общепонятным образом.
410
Похлебкин В. В. Великий псевдоним — цит. по: http://www.duel.ru/publish/pohlebkin/pohleb03.html.
В обращении к делегатам юбилейного руставелиевского пленума советских писателей в Тбилиси А. Серафимович начал свою речь с того, что Грузия «родила чудеснейшего поэта, который в веках, — Шота Руставели. Товарищи! Грузия родила вождя трудящихся всего мира товарища Сталина». После этих слов «весь зал приветствует любимого Сталина. Раздаются звуки Интернационала» [411] . Другие выступающие следуют той же риторике [412] . Газетные номера, освещавшие работу юбилейного пленума, публикуют на одних и тех же страницах выступления делегатов пленума о Руставели и материалы о посещении ими родины Сталина — города Гори: тексты Всеволода Вишневского «Домик в Гори» и Петра Павленко «В гостях у Руставели», поэтический «Привет Кавказу» Джамбула, фотографии советских писателей в доме, где провел вождь свои юные годы [413] . Наконец, в последнем предновогоднем номере «Зари Востока» за 1937 год публикуется длинное приветствие Сталину, «единодушно принятое юбилейным руставелиевским пленумом Тбилисского городского совета совместно с активом рабочих, служащих и интеллигенции г. Тбилиси», написанное Георгием Цагарели стихами, воспроизводящими стилистику поэмы Шота Руставели:
411
Заря Востока. 1937. 26 дек. С. 2.
412
См. речи В. Ставского, Б. Жгенти, Г. Давиташвили, Е. Гокиели, Павла Тычины (Заря Востока. 1937. 28 дек.), Демьяна Бедного, Халдора Лакснеса (Заря Востока. 1937. 29 дек.), Самеда Вургуна, П. Плиева (Заря Востока. 1937. 31 дек.).
413
Заря Востока. 27–29 дек.
414
Заря Востока. 1937. 31 дек. С. 1. В том же номере опубликовано стихотворение А. Жарова «Колыбель вождя»: «Отец побед, сын благородной цели, / Он нашу жизнь навеки окрылил. /Я думаю, что гений Руставели / Его в своем предчувствии таил» (Жаров А. Колыбель вождя // Заря Востока. 1937. 31 дек. С. 3). Здесь можно было бы провести параллель с герменевтическими усилиями христианских комментаторов Четвертой эклоги Вергилия, усматривавших в ней пророчество о рождении Спасителя. См. также: «Грезы месха из Рустави / В нашей жизни явью стали, /Не померкнуть вечной славе, / Окружившей имя „Сталин“» (Ученик 6-го класса из Донбасса Светозар Новомирский в газ.: Социалистический Донбасс. 1938. 5 января. Перепечатано в: Комсомольская правда. 1938. 10 января).
Помимо условности юбилея Руставели, условным был и перевод его поэмы: грузинское заглавие поэмы «Вепхис ткаосани» переводится как «одетый в барсовую шкуру», что отвечает, помимо прочего, реалиям грузинской фауны. Барсы в Грузии водятся, а тигры — нет [415] . Русское название не только населило Грузию тиграми, но и пробудило фантазию художников, иллюстрировавших многочисленные издания поэмы Руставели, появившиеся в юбилейные годы. На этих иллюстрациях главный герой Тариэль облачен в полосатую, как у тигра, а не в пятнистую, как у барса, шкуру [416] , а Ростеван и Автандил охотятся на тигров среди нагромождения скал и горных круч [417] .
415
В дословных переводах поэмы на европейские языки в ее названии также нет тигра: напр., в прозаическом переводе крупнейшего специалиста по грузинскому языку Марджоги Скотта Уордропа: The Panther’s Skin. A Romantic Epic by Chot’ha Rust’haveli. A close reading from the geogian attempted by M. S. Wardrop. London, 1912. См. также перевод венгерского ориенталиста Викара Бела: Rustaveli. Tariel a p`arduclor"os levag. Forditota Vicar B'ela. Budapest, 1917. Ю. Н. Mapp (сын Н. Я. Марра), настаивавший, как и его отец, на существовании персидского текста, послужившего основой для поэмы Шота Руставели, также переводит ее «Некто в барсовой шкуре»: Марр Ю. Н. Персидский прототип поэмы «Некто в барсовой шкуре» // Академия наук СССР академику Н. Я. Марру. М.; Л., 1935. С. 613–619. Впрочем, по преданию, на территории Грузии некогда обитали так называемые туранские тигры, последний из которых был якобы застрелен недалеко от Тбилиси в 1922 году (Бокучава Д. Малоизвестные млекопитающие Грузии // Грузия: новый портал —.
416
Илл. Тамары Абакелиа: Вечерняя Москва. 1937. 25 дек.; илл. Ираклия Тоидзе: Бакинский рабочий. 1937. 24 дек.; Илл. И. Тоидзе: Крестьянская газета. 1937. 26 дек.; Ладо Гудиашвили: Рабочая Москва. 1937. 18 дек.; Армавирская коммуна. 1937. 26 дек.
417
Илл. Ир. Тоидзе: Архитектурная газета. 1937. 23 дек. Исключением на этом фоне выглядят илл. Мих. Елисина и Зичи, изобразивших Тариэля в барсовой шкуре: Свердловец (з-д им. Свердлова, Ленинград). 1838. 5 янв., Правда Востока. 1938. 28 янв. На законченном к январю 1938 года строительстве памятника Руставели в Тбилиси (скульптор — К. Мерабишвили, архитектурное оформление — Ш. Тулашвили) по обеим сторонам от подхода к памятнику устанавливаются тумбы из черного садахлинского мрамора, увенчанные фигурами тигров (Известия. 1937. 22 авг.; Гудок. 1937. 18 дек.; Памятник Шота Руставели в Тбилиси // Заря Востока. 1938. 5 янв.). Тбилисская шелкоткацкая фабрика начала выпуск в массовом порядке покрывал с рисунком «Встреча Тариэля с тигром» (Покрывала с рисунками по мотивам поэмы Руставели // Легкая индустрия. 1938. 1 февр.).
Вопрос о грузинской фауне, впрочем, волновал участников юбилея в наименьшей степени. Куда более важным было то, что, предвосхищая достижения советской литературы, поэма Руставели обнаруживала и свет реализма во тьме средневекового мракобесия, и такие поэтические достоинства, которые позволяли оценивать ее выше поэм Гомера, Данте и Гёте. Выступавший на юбилейном пленуме Правления Союза СП СССР в Тбилиси Петр Павленко объявил поэму Руставели «первым реалистическим произведением средних веков», на столетие с лишним опередившим «надежды и чаяния поэтов раннего итальянского гуманизма» и превзошедшим их «здоровым реализмом, свободным от подчиненности церковной мистике» [418] . В похвальное отличие от «полной мрачных красок» поэмы Данте, «Витязь в тигровой шкуре» «дышит жизнерадостностью и оптимизмом» [419] и, кроме того, демонстрирует «единство формы и содержания» [420] . В сравнении с «Одиссеей» Гомера поэма Руставели — «более народная и интернациональная» [421] , а в сравнении с «Фаустом» Гёте превосходство Шота доказывается числом афоризмов: по подсчетам выступившего на юбилейном пленуме И. К. Луппола, в гётевском «Фаусте» мы наберем не более 30 вошедших в обиход цитат и до 30 афоризмов, у Грибоедова — не более 100, а вот «у Руставели их свыше двухсот» [422] . Но и не только это: Руставели, как могли прочитать читатели газет, освещавших юбилейные дни, был опередившим свое время поэтом-атеистом [423] , «поэму истребляли, жгли на кострах, запрещали читать. Но грузинский народ сохранил творение своего гениального поэта. <…> Но никому Руставели не может быть так дорог и близок, как народам Советского Союза» [424] . Достоинства поэмы и ее автора кажутся в конечном счете всеобъемлющими — в их ряду найдется место и ссылке на народное предание, приписывающее Шота Руставели составление нового грузинского алфавита и изобретение типографского станка [425] , и рассуждение об эмансипированном изображении женщин в поэме [426] , и признание рядового читателя — слесаря завода — в том, что «поэма близка и понятна», «хотя лица, описываемые в ней, отдалены от нас столетиями» [427] .
418
Из доклада тов. П. Павленко // Заря Востока. 1937. 27 дек. С. 2.
419
Шота Руставели и его поэма // Электроприбор (Завод «Электроприбор», Ленинград). 1937. 27 дек.
420
Из речи тов. К. Капанели // Заря Востока. 1938. 4 янв. Кроме того, «рифмовка терцин дантовской „Божественной комедии“ менее сложна, чем рифмовка руставелиевских катрэнов» и вместе с тем «поэтический стиль Руставели отмечен благородной простотой. <…> Руставели реформировал литературный язык и приблизил его к народной речи» (Ингороква П. Шота Руставели и его поэма // Шота Руставели и его время / Под ред. В. Гольцева. М., 1939. С. 55, 56).
421
Преподаватель школы № 80 П. И. Чаусов. Народное интернациональное произведение // Правда Востока (Ташкент). 1938. 30 января. С. 3.
422
Луппол И. К. Имя, сверкающее из глубины веков // Заря Востока. 1937. 29 дек. С. 2.
423
Джавахашвили И. Поэт-атеист // Знамя коммунизма. Новочеркасск. 1937. 26 дек.
424
Рагозин А. Шота Руставели (1187–1937 гг.) // Красное знамя (Сочи). 1937. 24 дек. Также: За колхоз. 1937. 31 дек.
425
Народная биография Шота Руставели // Восточно-Сибирская правда. 1937. 26 дек. С. 3; Камчатская правда. 1937. 28 дек.
426
«Женщины, изображенные в поэме <…> совершенно не похожи на героинь многих произведений литератур Запада и Востока, где женщина изображается как пассивное существо, из-за которого сражаются рыцари. Героини Руставели активно вмешиваются в жизнь, они направляют действия героев» (К.П. Витязь в тигровой шкуре // Грозненский рабочий. 1937. 26 дек.).
427
Седов Б. Н., слесарь завода им. Ильича. Поэма близка и понятна мне // Правда Востока (Ташкент). 1938. 30 января. С. 3.
Панегирический контекст, вменявший Руставели роль родоначальника грузинской литературы, превзошедшего достижения западноевропейской классики, не заставил себя ждать и с именем Пушкина. В рассуждении о сходстве языка Пушкина и Руставели последний был предсказуемо назван «грузинским Пушкиным» [428] . Сравнение поэм Руставели и Пушкина дополнилось их соотнесением со «Словом о Полку Игореве»: Юрий Тынянов выразил надежду, что в переводе на язык Пушкина героиня грузинской поэмы — «Нестан Дареджан станет сестрою Ярославны и Татьяны» [429] , а П. Григорьев увидел сходство «Витязя…» и «Слова…» в том, что «оба произведения — народны в самом глубоком смысле этого слова. <…> Мы ясно угадываем <…> сходный строй социальных отношений, живое беспокойство и разум лучших людей того времени. Это новая для той эпохи идея национального единства, противопоставленного розни и усобице, изменам и лжи» [430] .
428
Так озаглавлена заметка с рассуждениями акад. И. Орбели о том, что при прозаическом переложении стихов Руставели и Пушкина «трудно что-нибудь изменить в расстановке и подборе слов» (Знамя коммунизма. Новочеркасск. 1937. 26 дек.). См. также: Орбели И. Великое наследие // Известия. 1937. 17 марта.
429
Тынянов Ю. Героический эпос // Известия. 1937. 26 дек.
430
Григорьев П. Живые даты // Правда. 1937. 26 дек.
Контекстуальное соотнесение Пушкина и Руставели дополнится на следующий год именем Джамбула. На юбилейном пленуме Союза писателей в честь 75-летия его творческой деятельности Мухтар Ауэзов поделился с присутствующими убеждением в том, что, «если бы Пушкин был лишен бумаги и чернил, он стал бы акыном» [431] . Он же «привел замечательный факт: знаменитый казахский писатель XIX века Абай Кунанбаев 50 лет назад впервые перевел на казахский язык „Евгения Онегина“, и безграмотные степные певцы, не зная имени великого поэта, пели пушкинский текст письма Татьяны» [432] .
431
Рест Б. Акын казахских степей // Литературная газета. 1938. 24 мая. № 29; Рест Б. Аман, Джамбул-ата! // Резец. 1938. № 15. С. 17.
432
Рест Б. Акын казахских степей.