Война меча и сковородки
Шрифт:
– Насчет него всегда были подозрения. Жаль, что они подтвердились.
– Какие подозрения!
– Эмер вскочила и на сей раз перевернула столик со всеми чашами и кубками. Вино разлилось, и в красной луже весело запрыгали яблоки. На шум вбежали служанки, но лорд Бритмар махнул им, и они поспешили скрыться.
– Какие подозрения? Этот старый врун лорд Саби утверждал, что Годрик - один из членов Тисовой Ветви. Я доказала, что это не так! И тут появляется эта старуха. Уверена, что это происки Саби, он постарался. Столько лет старая сука молчала, и вдруг решила загавкать. Да где - на королевском пиру! Кто бы пропустил ее, не будь особого распоряжения? И еще епископ, этот убийца-лицемер, вылез вперед...
– Немедленно замолчите, - приказал лорд Бритмар тихо и веско.
– Разве не знаете, что в этом замке у всех стен есть уши?
Эмер замолчала, поджимая губы.
– Я согласен с вами, - прошептал лорд Бритмар.
– Столь внезапное появление настоящей матери - это странно. Но вам лучше не пытаться узнать, кто за этим стоит. Во-первых, и так все понятно. Во-вторых, это может дорого вам обойтись. Сэр Годрик понял это и выбрал из двух зол меньшее.
– Поступил, как трус!
– вспылила Эмер.
– Как разумный человек, - возразил лорд Бритмар.
– Не желаю этого слышать!
– Не желаете слышать правды.
– Потому что это - неправда!!
Брат короля посмотрел внимательно.
– Вам надо успокоиться, графиня Поэль, - сказал он примирительно.
– Я не виноват в ваших злоключениях, а вы смотрите на меня, как на врага. А ведь я еще в столице предсказывал, что ваш брак - ошибка.
В дверь осторожно постучали. Эмер не обратила внимания, погруженная в тягостные мысли, а лорд Бритмар подошел посмотреть. Он выглянул и вернулся.
– Там пришел ваш верный... друг. Сэр Тюдда. Просит разговора.
– Не хочу его видеть, - тут же отозвалась Эмер.
– Скажите, пусть уходит. Не хочу никого видеть.
– Тогда и я удаляюсь, с вашего позволения, - лорд Бритмар коротко поклонился и вышел.
Эмер осталась одна.
Годрик ушел из замка. Ушел. Ничего ей не сказав на прощанье.
Она прикусила костяшки пальцев, подойдя к окну. Даремская равнина, залитая светом восходящего солнца, выглядела особенно радостной. Но эта радостная красота сегодня раздражала Эмер неимоверно. А ведь она считала, что полюбила Дарем больше, чем родной Вудшир. Что же случилось, что этот прекрасный край за одну ночь стал почти ненавистным?
Снова воскрешая в памяти события прощального пира, Эмер криво усмехнулась. Леди Фледа мечтала, чтобы этот пир помнили потом десять лет. Теперь его не забудут и за сто лет. Такой позор, такой скандал в королевском семействе...
Леди Фледа... Как презрительно она отвернулась от Годрика. А ведь говорила, что относилась к нему почти как к сыну. Всё оказалось ложью?
Эмер почувствовала необходимость поговорить с ней. Поговорить - срочно, именно сейчас. Она бросилась к двери, но на пороге остановилась, вспомнив про Тилвина. Что если он стоит сейчас там, за порогом? Вот кого ей больше всего не хотелось видеть... Подбодрив себя именами благородных предков-рыцарей, не знавших страха, и не отступавших ни перед одной опасностью, Эмер вышла из комнаты - решительная и готовая дать отпор любым словам и домогательствам.
Но коридор был пуст.
Девушка возблагодарила милосердное яркое пламя и побежала в сторону покоев вдовствующей леди Фламбар, оглядываясь через каждые пять шагов. Не хватало еще встретить кого-нибудь из пронырливых королевских слуг и выслушивать фальшивые соболезнования.
Ей повезло, и до покоев леди Фледы никто не повстречался. В замке было непривычно тихо - то ли все отсыпались после бурной ночи, то ли затаились, ожидая чего похлеще разоблачения семейных тайн королевской фамилии. Проходя мимо окна, Эмер увидела, как в серых полосках тумана вокруг замка трусят повара. Они выполняли ее приказ, им не было дела до изгнания Годрика. Почти счастливые люди.
Она забарабанила в двери покоев свекрови кулаками и потребовала:
– Откройте, леди Фледа! Мне надо поговорить!
Презрев помощь слуг, свекровь сама открыла ей:
– Зачем вы шумите в такую рань?!
– сказала она, пропуская девушку в комнату.
– Что за манеры?
– Сами-то вы тоже не ложились, как я погляжу, - ответила Эмер.
– Даже не переоделись, остались в том же платье, в котором были вчера.
В спальне не оказалось даже самой юной служанки, а свечи оплавились до основания, указывая на бессонную ночь.
Леди Фледа нервно огладила помятое праздничное платье:
– Не знаю, кто смог уснуть после вчерашнего.
– Вы-то точно - нет. Совесть мешала, верно?
– О чем вы?
– леди высокомерно подняла брови.
– Итак, вы отказались от Годрика, даже не попытавшись ни в чем разобраться, - Эмер уселась в кресло, не дожидаясь разрешения присесть, и уперла локти в широко расставленные колени.
– Королева во всем разобралась!
– Точно - сличила печати и поверила епископу о подлинности подписи покойного Беды. Вы сами-то в это верите?
Леди Фледа промолчала.
– Не вы ли говорили, что Годрик похож на своего отца?
– возвысила Эмер голос.
– Он похож? Ведь до сего дня у вас не было никаких сомнений, что Годрик - наследник вашего мужа.
Леди Фледа потупилась, теребя поясную сумочку.
– Не стойте, как девица перед брачным кортежем!
– крикнула Эмер.
– Он похож?
– Сейчас я сомневаюсь в этом, - сказала леди Фледа, все еще не поднимая глаз.
– Сомневаетесь?
– Мой муж умер давно, его черты уже сгладились из моей памяти. Возможно, я так тосковала после его смерти, что видела в Годрике то, чего не было на самом деле.
– Но его отец ни в чем не сомневался?
– Ах, мужчины так доверчивы, - сказала леди Фледа, сделав неопределенный жест рукой.
Она повернулась к окну, с которого были сняты ставни, и Эмер заметила розовую печать на цепочке.
– Всё вернулось на круги своя, - сказала она обвиняющее.
– Печать оружейных мастерских снова у вас. Не об этом ли вы мечтали, моя дорогая несостоявшаяся свекровь?
– Если хотите что-то сказать - говорите прямо, - леди Фледа скрестила руки на груди и вызывающе вскинула голову.