Возвращение к звездам: фантастика и эвология
Шрифт:
«Почему мы полетели? Луна была там, а мы здесь. Только поэтому».
«Жил однажды на свете один принц, который верил во все, кроме трех вещей, в которые он не верил. Он не верил в Принцесс, не верил в Острова и не верил в Бога. Отец принца, король, сказал ему, что таких вещей на свете не существует. <…>
Но вот однажды принц сбежал из дворца и оказался в другой стране. И в этой стране он с любого места на побережье мог видеть острова, а на этих островах странные, вызывающие волнение в крови, существа, называть
— Это настоящие острова? — спросил его юный принц.
— Разумеется, это настоящие острова, — ответил ему человек в вечернем платье.
— А эти странные волнующие существа?
— Это самые настоящие, самые подлинные принцессы.
— Тогда, Бог тоже должен существовать! — воскликнул принц.
— Я и есть Бог, — ответил ему человек в вечернем наряде и поклонился.
Юный принц из всех сил поспешил к себе домой.
— Итак, ты вернулся, — приветствовал его король-отец.
— И я видел острова, видел принцесс, и я видел Бога, — заметил ему принц с упреком.
Король отвечал непреклонно: — На самом деле не существует ни островов, ни принцесс, ни Бога.
— Но я видел их!
— Скажи мне, во что был одет Бог?
— Он был в вечернем наряде.
— Были ли закатаны рукава его пиджака?
Принц вспомнил, что рукава были закатаны. Король улыбнулся.
— Это обычная одежда мага, тебя обманули.
Тогда принц вернулся в другую страну, пошел на тот же берег и снова встретил человека в вечернем наряде.
— Король, мой отец, рассказал мне, кто Вы такой, — заявил ему принц с возмущением. — Прошлый раз Вы обманули меня, но на этот раз это не пройдет. Теперь я знаю, что это ненастоящие острова и ненастоящие принцессы, а Вы сами — всего лишь маг.
Человек на берегу улыбнулся в ответ.
— Ты сам обманут, мальчик мой. В королевстве твоего отца множество островов и принцесс. Но отец подчинил тебя чарам, и ты не можешь увидеть их.
В раздумье принц вернулся к себе домой. Увидев отца, он взглянул ему прямо в глаза.
— Отец, правда ли, что ты не настоящий король, а всего лишь маг?
Король улыбнулся и закатал рукава.
— Значит, человек на берегу был Богом?
— Человек на берегу — другой маг!
— Я должен знать истину, которая лежит за магией!
— За магией нет никакой истины, — заявил король.
Принцу стало очень грустно. Он сказал:
— Я убью себя.
С помощью магии король вызвал смерть. Смерть стала в дверях и знаками подзывала к себе принца.
Принц содрогнулся и вспомнил о прекрасных, но ненастоящих принцессах и о ненастоящих, но прекрасных островах.
— Что же делать, — сказал он. — Я смогу выдержать это.
— Вот, сын мой, — сказал король, — вот ты и начинаешь становиться магом» [86] .
«Ну вот, Андрей, — произнес с некоторой торжественностью голос Наставника. — Первый круг вами пройден».
Наверное, так и происходит взросление. Сначала ты живешь для себя, хотя думаешь, что живешь для
86
Фаулз Дж. Пять повестей. М.: АСТ, 2006
А в самом конце пути (ну не в конце, скажем, — в некой точке, которую способен увидеть человек, находящийся где-то между второй и третьей стадией) — в самом конце пути, наверно, должно прийти осознание, что в Мире Сотворенном вообще нет «других».
Но для того чтобы дойти до этого понимания, нужно подряд выиграть у смерти не полсотни — многие тысячи игр.
Человеку верующему это легче. Милосердие Господне способно создавать Вселенные ради секунды осознания у одного Человека. Ради того, чтобы он — все-таки дошел до Конца Мира. У атеиста нет ничего: ни надежды, ни опоры, ни бессмертия. И все-таки…
Когда Мир прост, Бог не нужен.
Усложняясь, он заполняется богами и демонами, мифами и легендами, колдовством и суеверием. На дороге познания — «дороге славы» — все это уходит, чтобы трансформироваться в философского единого Бога, полномочного конструктора Вселенной Неразрешимых Вопросов. Человек, нашедший своего Бога, заслуживает огромного уважения. Но быть может, еще большего уважения заслуживает тот, кто осмеливается остаться во Вселенной один?
Репетиция оркестра
Многие слышали, что такое свобода, но кто возьмется дать ее определение?
В реальности (все равно, текущей, выделенной, выдуманной) свобода начинается с принятия решений и этой процедурой исчерпывается. В самом широком смысле свобода есть возможность выбрать собственный Путь.
Эта возможность обязательно ограничена (например, «осознанной необходимостью» оставаться живым). Такого типа ограничения, назовем их для простоты физиологическими, зачеркивают одно измерение пространства личной свободы. Еще одно измерение поглощается тем обстоятельством, что человек — животное биологически эгоистическое — обречен на существование в коллективе и потому должен соблюдать некие мало меняющиеся от социума к социуму «правила общежития».
Назовем общество, в котором личная свобода не подвергается никаким иным ограничениям, идеальным. Не в смысле — «очень хорошим», а в том значении, в котором физика использует понятие «идеальный газ».
«Идеальное общество» можно представить — это означает, что где-то в обобщенной Вселенной оно существует. Может быть, в Абсолютном Прошлом («до грехопадения») или в Абсолютном Будущем («после Второго Пришествия»),
Интересно, что противоположный вариант — общество, в котором личной свободы нет вообще, даже представить не удается. Абсолютный общественный порядок «кристалла, вышедшего из рук небесного ювелира» недостижим, как недостижим абсолютный нуль.