Время истинной ночи

Фридман Селия С.

Руки ему вновь скрутили за спиной, а на шею накинули петлю, которую, судя по всему, решили использовать в качестве поводка. Разобравшись с ним, дали знак выйти Хессет, после чего проделали с ней то же самое. Проверив веревки, Дэмьен обнаружил, что на этот раз его связали крепче, чем в предыдущий. И это было еще одним дурным признаком.

Двоим воинам-подросткам пришлось отправиться в глубь пещеры, чтобы вытащить оттуда Йенсени. И поскольку Дэмьен видел, как она накануне бросилась к решетке и обратилась к одному из Терата с мольбой о помощи, его поразил ужас, появившийся на лице девочки, когда двое подростков приблизились

к ней. Возможно, ее вчерашняя смелость объяснялась тем, что решетка препятствовала близкому контакту. Возможно. Хотя более вероятно другое: Терата вызывали у нее ужас, но самого Дэмьена она боялась еще сильнее. Боялась так, что без колебаний бросилась за помощью к одному из тех, кто сейчас бесцеремонно сграбастал ее и поволок, сопротивляющуюся, к выходу из пещеры.

На поводке, как животных, их повели по грязной тропе к лужайке, на которой высилась статуя Калесты. Стоило кому-нибудь из них замедлить шаг, как петля на горле туго захлестывалась; однажды, когда Дэмьен споткнулся, его едва не задушили. Правда, потом ребенок, ведший его на поводке, ослабил ошейник. Для этого ему пришлось подняться на цыпочки. Нет, ему наверняка пришлось бы для этого подняться на цыпочки, однако он ухитрился без этого обойтись. Как странно. Прикосновение его пальцев к горлу Дэмьена было холодно и… тоже странно. Произошло нечто, определить которое Дэмьен бы не сумел, но контакт, физический контакт его плоти с плотью этого мальчика заставил его содрогнуться. На мгновение ему показалось, будто лицо мальчика растаяло, превратившись в нечто иное… но только на мгновение, а затем все снова встало на свои места.

Точнее, как бы на свои места, подумал Дэмьен.

На лужайке вокруг статуи Калесты уже собрались все обитатели острова, и хотя Дэмьену не удалось сосчитать их, он на глазок прикинул, что Терата здесь три или четыре дюжины. А то и больше. Они были всех возрастов и любого роста — от стройных подростков до карапузов, едва научившихся ходить. Но никого старше определенной черты, подметил священник. Никого, кто завершил бы пубертатный период. А что же происходит с ними, когда они взрослеют и вырастают?

За «поводки» их привязали к кряжистому дереву, растущему на краю лужайки. Сперва он решил, что Терата позволят им держаться вместе, но это оказалось бы слишком хорошо, чтобы соответствовать действительности. Одна из девочек, пошуровав в ветвях, привязала поводки таким образом, что любой из пленников при первой же мало-мальски серьезной попытке пошевелиться задохнулся бы или повесился. Ну и ну. Йенсени, правда, отвязали, и она тут же спряталась за дерево, забившись в какие-то ветки. Краешком глаза Дэмьен видел, как она, сжавшись в комок, уставилась на лужайку.

Оттуда, где спряталась девочка, ей были видны руки обоих взрослых пленников. Интересно, выдаст ли она их, если они начнут потихоньку распутывать узлы? Дэмьен решил, что не выдаст. И тут же начал пробовать узлы и прочность собственных пут. В одном месте он обнаружил небольшую слабину и теперь старался перекрутить веревку так, чтобы извлечь из допущенной мучителями промашки хоть какую-то выгоду. Трудно было заниматься этим, почти не шевелясь, но петля на шее не оставляла другого выбора. Оставалось надеяться на то, что Терата ничего не заметят.

Да у них сейчас и впрямь было на уме другое. Дети отовсюду стаскивали всевозможные вещи

и складывали их к подножию статуи. Еду, копья, обломки металла… «Жертвоприношения», — решил Дэмьен. Кто-то принес пригоршню побрякушек, среди которых попадались и обломки ювелирных украшений, и высыпал все это поверх остального. Кто-то добавил порванную шелковую рубаху. Он услышал, как судорожно заохала Хессет, когда в число подношений попало и кое-что из собственных вещей участников экспедиции. «Или этим детям довелось взять в плен и других путников, или они совершают налеты на деревни», — подумал Дэмьен. Дорогих вещей здесь было столько, что третьего разумного объяснения он предложить бы не смог.

Когда же Терата сложили из принесенного хлама нечто вроде маленькой пирамиды, они всей толпой окружили статую. Одни застыли в полном безмолвии. Другие начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, как этого и следовало ждать от детей в таком возрасте. Дэмьен чувствовал, как атмосфера напряженного ожидания постепенно заволакивает всю лужайку, ожидание это явно носило насильственный характер, — и тем отчаянней ему хотелось освободиться. Он не знал, что именно здесь предстоит, но понимал, что предстоящее ему наверняка не понравится.

В конце концов один из мальчиков вышел вперед — и вся толпа замерла. Его лицо пылало под боевой раскраской, а грудь была обнажена навстречу холодному ветру. Он повернулся к статуе, поднял в воздух свое оружие — это был лук — и провозгласил:

— Меня зовут Питер. Пять дней назад я во главе отряда совершил налет на южные города. Мы нашли девочку, закованную Святошами, и освободили ее. Для этого нам пришлось убить пятерых. Хочу поблагодарить тебя за помощь, потому что они были выше нас и сильнее, так что без твоей помощи мы бы с ними не справились. — Он повернулся лицом к толпе, выделив в ней маленькую девочку. На ней была какая-то хлопковая одежонка, сейчас порванная и вся в грязи, лицо у нее было залито слезами. — Вот эта девочка, — объявил он, пока малышка делала несколько неуверенных шагов по направлению к статуе. — Ее зовут Бетти.

Когда она очутилась рядом со статуей, мальчик жестом велел ей положить руки на изваяние. Ей было трудно дотянуться до статуи через пирамиду подношений, но в конце концов она с этим справилась. Питер кивком разрешил ей отпрянуть и встать во весь крошечный рост.

— Давай же, — распорядился он.

— Спасибо, — прошептала она.

— Его зовут Калеста.

— Спасибо тебе, Калеста.

Питер и Бетти возвратились в толпу. Из рядов вышла девочка. Высокая и стройная, она сжимала в руке копье и, произнося свою тираду, любовно оглаживала древко.

— Меня зовут Мерри. Я отправилась в протектораты и нашла оставленного младенца. Я знала, что там, в лесу, прячутся воины, но никто из них не заметил меня, и я забрала ребенка. Я хочу поблагодарить тебя за защиту, а также за то, что ты помог мне найти этого младенца. Это девочка, и она пока не может поблагодарить тебя сама, поэтому я сделаю это за нас обеих.

Подавшись вперед, она прикоснулась к статуе, изящные пальцы распластались по ледяной обсидиановой плоти. Дэмьену показалось, что, прикоснувшись к статуе, девочка задрожала, однако он бы не смог определить этого наверняка. Да и был он сейчас слишком занят распутыванием узлов, чтобы сосредоточиваться на таких второстепенных деталях.