Время, назад!
Шрифт:
– Да нет же, – снова улыбнулась она, легонько погладив живот. – Сын, – пояснила она, сделав три глубоких вдоха и зажмурившись.
– Помочь? – неуверенно выдавил Шинтаро, с сомнением посмотрев на девушку.
– Да чем ты тут поможешь! – сквозь зубы прошипела она, бросив на Мидориму скептический взгляд. – Доктор говорит надо дышать правильно, и тогда не будет так больно. Подышишь со мной?
Шинтаро взглянул в ясные серые глаза и начал дышать, втягивая воздух через нос и долго выдыхая ртом, Натсуко очень скоро подстроилась под заданный им ритм дыхания и сосредоточенно прикрыла глаза, пережидая приступ. Мидорима с трудом помнил, как родилась его младшая сестра – когда отец впервые привёз
– Ты забавный, – улыбнулась Натсуко, снова расслабившись и с живым интересом изучая всклокоченную шевелюру, измятую рубашку, торчавшую из кармана брюк скомканную футболку и сосредоточенно нахмуренные брови. – Похож на настоящего учёного. Немножко сумасшедший и ужасно увлечённый.
– Ничего подобного, разумеется, – огрызнулся Шинтаро, с надеждой взглянув на дверь.
– Нет, похож. Я уверена, что ты получишь какую-нибудь премию за свои эти полупроводники и светодиоды, – она покивала для убедительности.
– Я больше не буду заниматься светодиодами, разумеется, – произнёс Мидорима. – Я буду заниматься пространственно-временной теорией.
– Может, и машину времени изобретёшь? – иронично прищурилась Натсуко.
– Изобрету, – уверенно кивнул Шинтаро, чувствуя странное успокоение. – Я буду спорить со временем. Я смогу победить, разумеется.
– Ну вот, я же говорю, чокнутый профессор, – снова улыбнулась она. – Я в тебя верю, у тебя обязательно получится. Только знаешь, – она ненадолго замолчала, рассматривая что-то в окне, – время – такая сложная штука. С ним будет трудно спорить. Потому что что бы мы ни делали, время вернёт всё на круги своя.
– Тогда что делать, когда время работает против меня? – неожиданно даже для себя спросил Мидорима.
– Ждать. Время всегда расставляет всё на свои места.
– Я не отступлюсь, разумеется, – упрямо произнёс Мидорима.
– Так я и не призываю отказываться от исследований, – пожала плечами Натсуко. – Просто будь осторожен. Жалко будет, если ты наворотишь со своей жизнью такого, что нельзя потом будет поправить.
Мидорима ошеломлённо молчал, переваривая её слова. Из окна послышался вой сирены.
– О, это за мной, – встрепенулась Натсуко, засуетилась и попыталась встать, опершись на спинку стула. В дверях показался профессор Накатани, который поспешно подбежал к ней, подставив плечо. – Ну, пожелай нам с Казу удачи, Шин-кун. – Она мягко улыбнулась Мидориме. – А мы желаем удачи тебе.
Комментарий к Глава 1.8. Рецидив
Конец первой части
========== Глава 2.1. Сердце-фейерверк ==========
Утро профессора Мидоримы Шинтаро, разумеется, проходило строго по расписанию. Он проснулся в семь двадцать восемь, ровно за две минуты до будильника, потому что если проснуться от назойливого писка, то весь оставшийся день будет плохое настроение. Затем, тщательно застелив постель, он отправился в душ, где провёл ровно двадцать две минуты, потому что если провести под струями тёплой воды больше времени, то кожа на пальцах неприятно сморщивается, и оставшиеся на левой руке застарелые шрамы от электрического ожога становятся ещё заметнее. Перебинтовав пальцы эластичным пластырем и надев домашний свитер и удобные брюки, он отправился на кухню готовить завтрак. Чайник следовало отключить, едва вода внутри начала закипать, чтобы разведённый ею мисо-суп был горячим, но не обжигающим. В
В прошедшие двадцать пять лет жизнь Мидоримы Шинтаро была в высшей степени размеренной и продуманной. В ней не было место чему-то неожиданному или непредсказуемому. Сложившиеся методом проб и ошибок простые правила, соблюдение которых гарантировало спокойствие, выполнялись им неукоснительно. Ни одного шага в сторону, ни одного статистического выброса из общей совокупности. Распорядок дня, научная работа, нехитрый досуг и единственная цель, которая была всё ближе, и это вселяло надежду.
Сегодня в чётком расписании было прошедшее все стадии тщательного планирования изменение – после завтрака, вместо того чтобы сразу приступить к научной работе, профессор Мидорима должен был давать интервью одному из научных журналов, который готовил статью о теории пространства и времени и обратился к нему, как к ведущему специалисту в Токио в этой области физики. Шинтаро долго согласовывал визит корреспондента, стараясь таким образом включить его в свой плотный график, чтобы не отнять времени от непосредственно экспериментов. И вот сегодня журналист должен был прийти ровно в восемь тридцать и уложиться точно в полтора часа, разумеется.
Звонок в дверь раздался в восемь пятнадцать. Шинтаро к тому моменту выпил только половину кружки кофе и прочитал только три четверти газеты. Поджав губы и даже не пытаясь скрыть крайнюю степень своего раздражения от нарушения плана, он поднялся и, нисколько не торопясь, направился в прихожую, чтобы оказать достойный приём заявившемуся на четверть часа раньше, да ещё беспардонно трезвонившему в дверь в каком-то странном ритме корреспонденту. Сделав глоток кофе и сжав перебинтованными пальцами кружку, Мидорима открыл дверь.
Стоявший на пороге квартиры человек был одет в протёртые до дыр джинсы, старые кроссовки, видавшую виды футболку с надписью Deep Purple Nippon Budokan’75 и оранжевую куртку. Едва дверь открылась, он поднял на Мидориму ясные серые глаза, расплылся в улыбке и вытащил из уха маленький наушник-вкладыш, откуда мгновенно донеслась какая-то позитивная песня, из которой Шинтаро удалось выловить только гитарную мелодию и пару английских слов, кажется, «сердце» и «фейерверк».
– Привет! Вы профессор Мидорима Шинтаро? Меня зовут Такао Казунари. Можно просто Казу. И я ваш фотограф на сегодняшнее интервью, – проговорил он и вновь уставился на Шинтаро.
Кружка выскользнула из пальцев и, ударившись о край генкана, со звоном раскололась, а кофе растёкся по полу коричневой лужицей, но Мидорима даже не заметил. Он стоял, вцепившись рукой в край двери и смотрел на Такао, часто хватая ртом воздух, и сердце бешено колотилось где-то в горле.
За двадцать пять лет, прошедших с момента их последней встречи, произошло многое. Громкая авиакатастрофа в Нагое в 1994, теракт в токийском метро, организованный сектой Аум-Синрикё в 1995, зимняя олимпиада в родном для Шинтаро Нагано в 1998, получение фильмом «Игры разума» с Расселом Кроу в главной роли премии Оскар за лучший фильм в 2001, железнодорожное крушение в Амагасаки в 2005, сильнейшее землетрясение и цунами в префектурах Мияги и Фукушима в 2011, присуждение в 2014 Нобелевской премии по физике профессору Акасаки и профессору Амано за изобретение светодиодов, от работы с которыми Шинтаро отказался. Произошло многое и многое изменилось.