Время возмездия
Шрифт:
Не успел Рокотов освоиться, «войти в форму», как толпа журналистов стала быстро редеть. Репортеры спешили к телефонам и телетайпам, торопясь передать своим редакциям последние новости боксерского турнира. И тогда Валерий увидел, что невдалеке стоит «мухач» Аркадий Беленький, поглядывая на Рокотова, что-то оживленно рассказывает полному представительному мужчине в темном строгом костюме и молоденькой леди с пышными белокурыми волосами. Леди была стройна, изящна и ослепительно красива. Она бесцеремонно разглядывала Рокотова.
Валерий нахмурился и отвернулся. Он еще не переоделся и стоял, как сошел с ринга, в трусах, в майке, с накинутым на плечи халатом. «Опять Аркашка что-то мелет», – недовольно подумал Рокотов.
Боксер легчайшего веса «мухач» Беленький, весельчак и заводила команды, был автором всевозможных розыгрышей и хохм. Он вечно над кем-нибудь подтрунивал. Особенно часто от него доставалось тяжеловесу Василию Тишканову, медлительному и добродушному силачу с Волги. Правда, тот на шуточки Аркадия лишь снисходительно улыбался да отмахивался. Он давно дружил с «мухачом», и на тренировочных сборах, на соревнованиях их видели вместе: они жили в одной комнате, питались за одним столом. У Беленького перед взвешиванием обычно обнаруживался лишний «почти килограмм» и он «гонял вес»: соблюдал строгий питьевой режим, парился в бане, ограничивал себя в еде, а его порции с удовольствием поглощал Тишканов, у которого аппетит был «на уровне».
Но за день до отъезда в Англию Беленький, неожиданно для всех, своими шуточками довел-таки флегматичного Василия до белого каления. Тяжеловес, пыхтя, грузно топая, гонялся за Аркадием по стадиону и рычал: «Поймаю – убью!» Однако поймать расторопного «мухача» ему было не под силу. Набегавшись по гаревой дорожке и футбольному полю, Аркадий помчался в угол стадиона, где за волейбольной площадкой штабелями стояли железобетонные плиты, привезенные для строительства спортивного зала. Тяжеловес, поняв маневр, бросился наперерез. Аркадий, чтобы не попасть к нему в лапы, с ходу нырнул в одну из щелей между плитами. Не раздумывая, Василий ринулся за обидчиком и – застрял! Ни туда, ни сюда. Попытки раздвинуть плиты ни к чему не привели. Почувствовав себя в полной безопасности, хитрый «мухач» вылез с противоположной стороны и долго читал мораль своему другу: «Не злись на шутки и будь человеком», пока Василий не взмолился и не запросил пощады. Тогда Беленький позвал товарищей, и они сообща помогли тяжеловесу выкарабкаться из западни.
И вот сейчас, как показалось Рокотову, «мухач» что-то мелет иностранцам. Валерий поправил сползающий с плеч халат.
– Ну, я пошел, – сказал он тренеру.
Аркадий остановил Рокотова, который направился в раздевалку:
– Валера, постой, не уходи!
Рокотов остановился. Беленький, не обращая внимания на весьма выразительный взгляд товарища, – «Неужели не можешь подождать, пока оденусь?» – подвел к Рокотову представительного англичанина и его спутницу.
– Валера, познакомься! Мистер Фрейд Грэндисон, судья международной категории по боксу. А это его племянница Джоан.
– Очень приятно, – произнес Валерий, по очереди пожимая им руки.
– Мистер Грэндисон наш старый знакомый. Помнишь, я рассказывал про одного судью, который на чемпионате Европы… Ну, помнишь? Так это он и есть! Честнейший! Любит справедливость. И к нам хорошо относится, хотя и капиталист. У него в Ливерпуле свой ресторан, – быстро пояснил Беленький. – Его племянница – журналистка, по-русски немного знает. Без нее мы с мистером Грэндисоном ни в зуб ногой…
– Простите, мистер Рокотоф, – начала Джоан и наградила Валерия долгим взглядом. – Я, может, плохо изъясняюсь, простите. Мы восхищение ваш победой. Отшень красивый нокаут. По-русски тоже будет нокаут?
– Конечно, – Беленький опередил Валерия. – Нокаут – это международное слово!
Джоан даже не повернулась к Беленькому, словно его и не существовало, и обращалась лишь к одному Рокотову:
– Простите, мистер Рокотоф. Вы разрешайте, я буду делать у вас маленькое интервью… Несколько слова для наш журнал.
– Пожалуйста, – ответил Валерий, ему понравилась молодая англичанка, смешно говорящая по-русски.
Беседу прервал тренер. Игорь Леонидович, поздоровавшись с судьей и его спутницей, велел Валерию тотчас же отправляться в раздевалку.
– Прошу прощения, господа, но у него завтра финал!
– О! Финал. Мистер Рокотоф… прима-майстер вери гуд! – Фрейд Грэндисон, широко улыбаясь, поднял кверху большой палец. Джоан не отпускала Валерия:
– Простите, одна минут… Делать интервью…
– Отпустите его, пусть оденется. Так неудобно же, – тренер легонько подтолкнул Валерия в плечо. – Я отвечу на все вопросы.
– О! Мистер тренер… Благодарью. Отшень рада. Но я… Но мы, простите… хотель мистер Рокотоф.
– А Рокотов будет завтра. Завтра! После финала.
– Пусть будет зафтра, – согласилась Джоан. – Я отшень будут ждайт!..
– Вот тебе и щенок! – произнес Хельмут, напоминая Рудольфу слова, сказанные им перед поединком. – Распотрошил в первом же раунде.
Рудольф, поглощенный своими мыслями, молча смотрел на выключенный экран телевизора.
Зазвонил телефон. Тренер снял трубку.
– Алло! Да, да, это я, Хельмут… Что? И главный судья тоже?.. Великолепно, герр Бломберг! Конечно, конечно… Все будет в порядке. Желаю удачи!
Положив трубку, тренер прошелся по комнате, потирая от удовольствия руки.
– Ты слышал? Клюнули… Ха-ха! Молодчина Бломберг, побольше бы таких судей! Собрал на «чашку кофе» заправил федерации и, самое главное, вытащил председателя жюри с коллегами… К кофе полагается коньяк, а там и клятвы в верности… Сувениры… Не сувениры, а целые подношения. Кто устоит! И все накануне финала. Великолепно!
– А что им еще остается делать? – прервал его Рудольф. – Через несколько месяцев первенство Европы, и оно должно состояться в Берлине. Так что тут особой заслуги Бломберга и не видно. Просто люди смотрят в будущее и понимают, что настала пора Западу объединить свои усилия против Востока.
– В тридцатых годах тоже объединялись, – мрачно заметил тренер. – А что из этого вышло? Расплачиваться пришлось нам, немцам…
– Теперь такое не повторится. Америка с нами!