Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»
Шрифт:
Как бы мне хотелось услышать другое от Алексиса Ципраса, услышать речь, что начиналась бы с вопроса: «Зачем голосовать за нас?» и отвечала бы так: «Потому что мы твердо обещаем вам всего три вещи – кровь, пот и слезы!»
Те самые кровь, пот и слезы, которые Уинстон Черчилль обещал британскому народу в 1940 году, когда встал во главе правительства, в обмен на поддержку и помощь в войне до победы.
Те самые кровь, пот и слезы, которые гарантируют всем европейцам, не только грекам, право надеяться на прекращение тайной, но беспощадной войны против достоинства и правды.
Те самые кровь, пот и слезы, к которым мы должны быть готовы ради восстановления страны, ради того, что сегодня невозможно сделать, если мы продолжим вести себя как образцовые заключенные, что рассчитывают досрочно освободиться из долговой тюрьмы и тут же пуститься занимать снова, одновременно сокращая доходы, из которых вроде бы следует погашать долги.
Да,
Быть честными с властью.
Честными с партнерами.
Честными с гражданами Европы.
Честными о печальном состоянии наших банков.
Честными по поводу «излишков».
Честными по поводу несуществующих инвестиций.
Наконец самое болезненное: мы скажем правду о нулевых перспективах восстановления при сохранении смертельных объятий между государством-банкротом, банками-банкротами, компаниями-банкротами и обанкротившимися институтами.
И последнее: прежде чем проголосовать за нас, знайте, что мы боимся победы на выборах намного сильнее, чем боимся поражения, что страх этой победы нас буквально вымораживает. Но если решите проголосовать за нас, соглашаясь на кровь, пот и слезы, мы обещаем вам взамен возвращение правды и достоинства; если вы преодолеете свой страх, тогда мы обещаем преодолеть наши опасения по управлению этой страной и поведем ее к свободе и новой надежде [86] .
86
«Кровь, пот и слезы», 15 сентября 2014 года; см. protagon.gr.
По выходе статьи друзья и враги заодно отметили очевидный финал моего краткого романа с руководством СИРИЗА. Я и сам придерживался такого мнения, пока через несколько дней не позвонил Паппас, привычно деловитый, как будто ничего не случилось. Я сказал ему, что моя статья все изменила.
– Ничего она не изменила, – ответил он беззаботно. – Вам предстоит составить реальную экономическую программу. В Салониках мы просто призвали наших сторонников сплотиться, вот и все.
Разозленный, я поделился с ним своими тревогами, подчеркнул, что сплочение рядов безусловно крайне важно, однако лгать сторонникам – не лучший способ их сплотить. Он ничуть не смутился и заверил меня (его слова прозвучали слегка зловеще):
– Есть разница между партийной политикой и политикой правительства. Вам предстоит творить последнюю, а первую оставьте нам.
Я уточнил, кто стоит за салоникской программой. Паппас ответил, что Драгасакис наблюдал за ее разработкой при содействии Евклида. Участие Драгасакиса меня не удивило, но вот Евклид разочаровал: от своего друга я ожидал большего.
– Тот, кто придумал эту чушь, подложил вам изрядную свинью с точки зрения переговоров с «Тройкой», – подытожил я.
Положив телефонную трубку, я вдруг ощутил такую сухость и горечь во рту, что мне пришлось выпить несколько стаканов воды подряд, прежде чем я смог заговорить с Данаей. Руководство рассказывало самому себе одну историю, а простым партийцам излагалась совершенно другая. Отличный рецепт смятения, раскола и итогового поражения, если учесть, что противники едины, могущественны и решительны. Я был убежден в том, что необходимо рассказывать всем – нашему народу, официальным лицам «Тройки», руководству ЕС и МВФ, Берлину и Вашингтону, международной прессе и рынкам – одно и то же, доносить до них всех цельное, неделимое, заслуживающее доверия, внятное сообщение. Услышав от меня, что тактика Паппаса и Алексиса неизбежно скажется на любых последующих переговорах, Даная отреагировала резко:
– Ты не должен быть частью этого.
Я согласился.
Решение отдалиться от СИРИЗА мгновенно облегчило душу, но мое спокойствие длилось всего пару месяцев. В конце ноября 2014 года, когда я готовился отправиться во Флоренцию на очередную конференцию, снова раздался звонок. Звонил Паппас. Когда он узнал, что я еду в Италию, то принялся умолять меня заглянуть в Афины перед возвращением в Остин.
– Нам срочно нужно посоветоваться, – сказал он.
Я заставил себя перебронировать обратный билет.
Во Флоренции я выступал перед обеспокоенными итальянскими чиновниками, банкирами и учеными, которым представил доработанную версию своего «Скромного предложения», перечислил ряд мер, допускающих мгновенную реализацию в существующих европейских условиях и призванных остановить кризис евро повсюду, не только в Италии или Греции [87] . На следующее утро я сел на поезд до Рима, а оттуда совершил короткий перелет в Афины, гадая по дороге,
87
Краткий вариант «Скромного предложения по урегулированию кризиса евро» за авторством меня, Стюарта Холланда и Джейми Гэлбрейта, см. в приложении к: Varoufakis, 2016. По сей день я убежден в том, что, будь эти планы реализованы, они помешали бы Европейскому союзу впасть в нынешнее унылое существование и не допустили бы «Брексита».
Такси высадило меня у дома, и я поднялся в нашу пустующую квартиру. Бросил в угол чемодан и приятно удивился боеготовности своего мотоцикла, простоявшего в гараже без дела целых три месяца. Спустя четверть часа я стоял рядом с домом Алексиса, причем уже на улице меня приветствовали двое часовых. Лифт вознес меня на верхний этаж, где Алексис обитал с Бетти и двумя очаровательными сынишками. Паппас и Драгасакис уже ждали. День клонился к вечеру.
Я сумел выйти от Алексиса только ближе к утру, доехал до нашей квартиры, забрал чемодан и поймал такси до аэропорта, откуда и вылетел в Остин.
– Как все прошло? – спросила Даная по телефону.
– Расскажу, когда увидимся, – ответил я. У меня уже завелась привычка не болтать по телефону, чтобы никто ненароком не подслушал.
Честный и откровенный разговор
Настроение в квартире Алексиса и Бетти было жизнерадостным. Правительство Самараса сильно проигрывало по опросам общественного мнения, победа СИРИЗА на выборах казалась предрешенной, и все рвались обсудить стратегию дальнейших действий.
Я не разделял их веселости и оптимизма. Салоникская программа лишь укрепила мои опасения по поводу того, что Алексис собирается впустую профукать, так сказать, последний шанс нашего поколения избавить Грецию от долговой кабалы, поэтому я постарался обратить их внимание на трудности и риски впереди, повторил во многом все те аргументы, которые уже приводил (желая произвести впечатление) на нашей встрече в июне. Безусловно, можно уповать «на лучшее», как неустанно предлагал Драгасакис, но требовалось все же приготовиться к более вероятному – и достаточно малоприятному – варианту развития событий.
– Позвольте объяснить, с чем вы, скорее всего, столкнетесь в первый же день работы вашей администрации, – начал я, едва все расселись в гостиной. – Думаю, банковский крах разразится уже в понедельник, после вашей победы в воскресенье [88] .
Слухи о том, что ЕЦБ может закрыть банки, приведут к тому, что вкладчики кинутся снимать свои евро и прятать их под матрацы – или переводить за границу. Именно это, продолжал я, случилось с нами в 2012 году и на Кипре на следующий год. Чиновники ЕС и МВФ не станут спешить с переговорами с правительством, которое их не устраивает. Они будут сидеть ровно и тянуть время, дожидаясь момента, когда Алексис и его команда будут вынуждены что-то делать с первой выплатой по кредиту МВФ и ЕЦБ, которую невозможно произвести, в марте 2015 года [89] . Как мы уже обсуждали в июне, правительству СИРИЗА следует поэтому изначально готовиться к конфронтации и заявить, если придется, что, коль скоро ЕС и МВФ отказываются вести переговоры, никаких выплат попросту не будет. Если так и произойдет, ЕС и МВФ наверняка скажут, что ЕЦБ больше не в состоянии обеспечивать греческие банки денежными средствами, поскольку их обязательства гарантировались правительством, объявившим дефолт; это будет равносильно завершению программы экстренной помощи и приведет к закрытию банков.
88
Выборы в Греции всегда проходят в воскресенье.
89
Год 2015-й был настоящим «минным полем» для любого правительства. Одни только МВФ и ЕЦБ требовали от Греции сумму, равную почти половине налоговых поступлений. Беглого взгляда на график погашения ниже достаточно, чтобы у министра финансов от какой угодно партии началась мигрень.
Оптимизма в гостиной поубавилось.
– Надеюсь, ничего из этого не случится. Очень надеюсь. Но глупо не предусматривать такую возможность, – сказал я. – Если они встанут на путь войны, их целью будет выяснить, насколько вы податливы и убеждаемы, насколько склонны к блефу и каковы ваши настоящие приоритеты.
– Чего, по-вашему, хочет Меркель? – спросил Алексис. – Не могу поверить, будто она думает, что в ее интересах породить еще один кризис.
«Берлин не осмелится обвалить рынки, закрыв греческие банки, – вмешался Паппас. – Греция – это вам не Кипр. Нас не посмеют загонять в угол, опасаясь последствий».