Я возьму тебя с собой
Шрифт:
Я с лёгкой улыбкой смотрю на Пашку. У него родители после нового года поменяли машину, - Пашкин отец, заядлый охотник, купил новенькую Ниву Chevrolet, очень даже приличную машину, по здешним меркам. Но всё-таки Павлуха немного, потихоньку, завидует мне, - у моей матери элегантное купе BMW 330Ci, - тёмно-зелёный, “оксфорд металлик”, спортивный наконечник копья.
– Глаза не вырони. Фигня всё это, Кузнецов, вырастешь, не хуже этого джипа тачку себе купишь, - уверяю я его.
– Да запросто, мне ведь банк ограбить, - как два байта об асфальт!
– смеётся Пашка.
Мы
– Привет. На Урал ездили?
– На северный полюс, - дружелюбной коброй шипит Пашка, он терпеть не может, когда к нам кто-нибудь клеится.
Серёга, не отличающийся особой щепетильностью, не обращает на Пашкин тон внимания.
– Илья, ты знаешь, что сегодня Мякиш отмочил?
– он выдерживает драматическую паузу.
Я вопросительно поднимаю левую бровь. Мякиш, - семнадцатилетний придурок из дома напротив, гроза нашего двора. До недавнего времени местный “авторитет”, мразь конченая.
– Он сегодня утром Натаху Смирнову из вашего дома чуть не до слёз довёл, короче достал её конкретно.
– Вот же гад!
– цедит сквозь зубы Пашка и, глянув на меня, осекается.
У меня на скулах натягивается кожа.
– Ну, сука, ёб… - тихо говорю я.
– До него, что не доходит ни хрена? Руку ему сломать, что ли?
Пашке явно не нравится мой тон, впрочем, ему уже приходилось несколько раз видеть меня в подобном состоянии, Серёга же заметно тушуется.
– Да брось, Илья, забудь ты об этом козле, - Пашка успокаивающе кладёт руку мне на плечо.
– Он и так, как только тебя увидит, так сразу бледный вид имеет, после того раза.
В тот раз, - в середине июня дело было, ещё перед Пашкиным днём рождения, - мы с сероглазым, набегавшись с мячиком, решили отдохнуть в нашем скверике. Там-то обдутый пивом Мякиш и тряс какого-то полузнакомого мне пацана лет десяти-одиннадцати. Эта скотина, не обращая на нас внимания, шарил по карманам побелевшего от страха мальчишки, выгребая оттуда какую-то мелочь. Я тогда хорошо поправил его прыщавую харю, всполошившийся Пашка с трудом оттащил меня от захлёбывающегося кровью и соплями Мякиша. Тот, сразу протрезвевший, похоже, умудрился разглядеть в моих зелёных глазах настоящего меня, - Гирса Орледского, - во всяком случае, вот уже пару месяцев, лишь только завидев меня, он испаряется с гордым видом.
– Всё равно этому гаду сидеть. А не посадят, так прибьёт кто-нибудь. Но только не ты, на фиг он тебе нужен, - мараться об него, угрястого, - Пашка потихоньку кивает Серёге, - ну всё, мол, иди отсюда.
Тот, махнув нам рукой, уходит. Я уже в порядке. Вообще-то, у меня редко бывают здесь, в этом Мире, срывы, но если Гирс вырывается наружу, всякое может случится. Пашка открывает магнитный замок на входной двери, мы затаскиваем велики в подъезд, нажимаем кнопку, ждём второй, грузовой лифт. Пашка, вдруг, отставив велик к стене, обнимает меня за талию, притягивает к себе, жадно целует в губы, мнёт мне мышцы спины, гладит мои плечи, грудь, живот. Я обнимаю его в ответ, закрыв глаза, начинаю
Затолкав велики в лифт, мы едем наверх. Пашка, с обычной своей лёгкой полуулыбкой, смотрит на меня.
– Ну, как?
– Хорошо, но мало.
– Ничего, вечером я тебя замучаю!
– обещает Пашка.
– Посмотрим, кто кого замучает, - улыбаюсь я.
На Пашку иногда находит, - мне остаётся только поражаться силе его желания, его какой-то ненасытности в сексе. Вот жаль только, что это бывает не слишком часто, но сегодня, похоже, именно такой случай.
Лифт останавливается на нашем двенадцатом этаже.
– Пойдём ко мне, Ил, - предлагает Пашка.
– Велик загони и айда. У нас сегодня вареники с вишней, если Заноза их не сожрал.
Такой подвиг Никите вполне по силам, это для него не вопрос, - оставить всю Пашкину семью без сладкого.
– Посмотришь мой Фокер, он уже готов совсем, я его докрасил, и все опознавательные знаки нанёс, - такой стервятник получился, ахнешь!
– Зайду, Паш, ополоснусь в душе после Урала, у матери отмечусь и зайду. Ты футболку мою гони, а то забудешь, как в прошлый раз.
Наши двери напротив, - я с матерью живу в двухкомнатной, у Пашкиных родителей трёхкомнатная квартира. Пашка открывает дверь, проходит к себе, кивнув мне. Я, достав свои ключи, с интересом прислушиваюсь к звукам из квартиры сероглазого. Оттуда раздаётся грохот упавшего велосипеда, своим звонким альтом орёт Никитос, одновременно что-то требуя, возмущаясь и жалуясь родителям на Пашку. Тот глухо отругивается. Я, улыбаясь, качаю головой, и захожу к себе домой. Скинув кроссовки, я, босиком шлёпая по паркету, качу велик на балкон. Мать вместе с Анатолием Владимировичем, своим другом, на эти выходные уехала на озеро Банное, - живописный курорт в горах неподалёку от Магнитки.
У себя в комнате я снимаю обрезанные джинсы, беру телефонную трубку и набираю номер мобильника моей земной матери.
– Мам? Это я.
– Здравствуй, Илюша. Сынок, почему я не могу до тебя дозвониться? Битый час пыталась, в самом деле!
– Мы с Пашкой на Урале были. Вот только вернулись, я тебе сразу и звоню.
– Ну хорошо, на Урале, но почему ты не берёшь с собой твой сотовый? Вот Павлик со своим не расстаётся. Милый, я же волнуюсь.
Я виновато молчу.
– Чем занимаетесь?
– перевожу я разговор на другую тему.
– Были на озере, сейчас собираемся в кафе, вот Анатолий Владимирович тебе привет передаёт.
– Спасибо, ему тоже, - вежливо говорю я.
Анатолий, в общем-то, неплохой, да что там, - хороший мужик, - по меркам этого Мира и этой страны. Но что-то ему мешает в отношениях с моей матерью. Какой-то дурацкий малюсенький комплекс, - он зарабатывает меньше моей мамы. У меня с ним сложились ровные, корректные отношения, он относится ко мне с уважением, - как и многие здесь, он чувствует во мне скрытую, малопонятную ему Силу.