Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

As soon as the young ladies had discussed the orange and the glass of wine which formed the ordinary conclusion of the dismal banquets at Mr. Osborne's house, the signal to make sail for the drawing-room was given, and they all arose and departed.	И Джордж в течение всего обеда без умолку болтал, к полному восхищению всех, а особенно одной из присутствующих, называть которую нет надобности. Как только молодые леди покончили с апельсинами и стаканом вина, которым обычно завершались унылые трапезы в доме мистера Осборна, был дан сигнал к отплытию, и дамы поднялись со своих мест и удалились в гостиную.
Amelia hoped George would soon join them there.	Эмилия надеялась, что Джордж скоро присоединится к ним.
She began playing some of his favourite waltzes (then newly imported) at the great carved-l egged, leather-cased grand piano in the drawing- room overhead.	Она принялась играть его любимые вальсы (лишь недавно ввезенные в Англию) на большом, одетом в кожаный чехол рояле с высокими резными ножками.
This little artifice did not bring him.	Но эта маленькая уловка не привлекла Джорджа.
He was deaf to the waltzes; they grew fainter and fainter; the discomfited performer left the huge instrument presently; and though her three friends performed some of the loudest and most brilliant new pieces of their repertoire, she did not hear a single note, but sate thinking, and boding evil.	Он оставался глух к призыву вальсов; звуки становились все нерешительнее и постепенно замирали. Огорченная музыкантша оставила наконец в покое огромный инструмент. И хотя три ее приятельницы исполнили несколько бравурных пьесок, представлявших самое свежее и блестящее пополнение их репертуара, Эмилия не слышала ни единой ноты и сидела задумавшись, предчувствуя сердцем какую-то беду.
Old Osborne's scowl, terrific always, had never before looked so deadly to her.	Нахмуренные брови старика Осборна, и обычно-то грозные, никогда еще так не страшили Эмилию.
His eyes followed her out of the room, as if she had been guilty of something.	Его взгляд провожал ее до порога столовой, словно она была в чем-то виновата.
When they brought her coffee, she started as though it were a cup of poison which Mr. Hicks, the butler, wished to propose to her.	Когда ей подали кофе, она вздрогнула, точно дворецкий, мистер Хикс, предложил ей чашу с ядом.
What mystery was there lurking?	Какая тайна скрывалась за всем этим?
Oh, those women!	О женщины!
They nurse and cuddle their presentiments, and make darlings of their ugliest thoughts, as they do of their deformed children.	Они возятся и нянчатся со своими предчувствиями и любовно носится с самыми мрачными мыслями, как матери с увечными детьми.
The gloom on the paternal countenance had also impressed George Osborne with anxiety.	Угрюмый вид отца заронил некоторые опасения и в душу Джорджа Осборна.
With such eyebrows, and a look so decidedly bilious, how was he to extract that money from the governor, of which George was consumedly in want?	Если родитель так хмурит брови, если у него такой невероятно желчный вид, то как выжать из него деньги, в которых молодой офицер отчаянно нуждался?

He began praising his father's wine.	И Джордж пустился расхваливать родительское вино.
That was generally a successful means of cajoling the old gentleman.	Это был обычный способ умаслить старого джентльмена.
"We never got such Madeira in the West Indies, sir, as yours.	– Мы никогда не получали в Вест-Индии такой мадеры, как ваша, сэр.
Colonel Heavytop took off three bottles of that you sent me down, under his belt the other day."	Полковник Хэвитоп вылакал три бутылки из тех, что вы послали мне прошлый раз.
"Did he?" said the old gentleman.	– Правда? – сказал старый джентльмен.
"It stands me in eight shillings a bottle."	– Она обходится мне по восемь шиллингов за бутылку.
"Will you take six guineas a dozen for it, sir?" said George, with a laugh.	– Не возьмете ли вы шесть гиней за дюжину такой мадеры, сэр? – продолжал Джордж со смехом.
"There's one of the greatest men in the kingdom wants some."	– Один из самых великих людей в королевстве хотел бы приобрести такого винца.
"Does he?" growled the senior.	– Да что ты? – проворчал старик.
"Wish he may get it."	– Что ж, желаю ему удачи!
"When General Daguilet was at Chatham, sir, Heavytop gave him a breakfast, and asked me for some of the wine.	– Когда генерал Дагилет был в Чатеме, сэр, Хэвитоп давал завтрак в его честь и попросил меня ссудить ему несколько бутылок вашей мадеры.
The General liked it just as well--wanted a pipe for the Commander-in-Chief.	Генералу она страшно поправилась, и он пожелал приобрести для главнокомандующего целую бочку.
He's his Royal Highness's right-hand man."	Он правая рука его королевского высочества!
"It is devilish fine wine," said the Eyebrows, and they looked more good-humoured; and George was going to take advantage of this complacency, and bring the supply question on the mahogany, when the father, relapsing into solemnity, though rather cordial in manner, bade him ring the bell for claret.	– Да, вино недурное! – заметили нахмуренные брови, и настроение их явственно улучшилось. Джордж собирался уже воспользоваться благоприятной минутой, чтобы поговорить о деньгах, когда отец, опять напустивший на себя важность, велел сыну, впрочем довольно сердечным тоном, позвонить, чтобы подали красного вина.
"And we'll see if that's as good as the Madeira, George, to which his Royal Highness is welcome, I'm sure.	– Посмотрим, Джордж, уступит ли оно мадере, которая, конечно, к услугам его королевского высочества.
And as we are drinking it, I'll talk to you about a matter of importance."	А пока мы будем распивать вино, я хочу поговорить с тобой об одном важном деле.
Amelia heard the claret bell ringing as she sat nervously upstairs.	Эмилия, сидевшая наверху в тревожном ожидании, слышала звонок, требовавший красного вина.
She thought, somehow, it was a mysterious and presentimental bell.	Невольно она подумала, что это какой-то зловещий звонок, предвещающий недоброе.

Of the presentiments which some people are always having, some surely must come right.	Если вас постоянно томят предчувствия, то некоторые из них обязательно сбудутся, будьте уверены!
"What I want to know, George," the old gentleman said, after slowly smacking his first bumper--"what I want to know is, how you and--ah--that little thing upstairs, are carrying on?"	– Вот что мне хотелось бы знать, Джордж, -начал старый джентльмен, смакуя первые глотки вина. – Вот что мне хотелось бы знать: как у тебя и... гм... и у этой малышки наверху обстоят дела?
"I think, sir, it is not hard to see," George said, with a self-satisfied grin.	– Мне кажется, сэр, это нетрудно заметить, -сказал Джордж с самодовольной усмешкой.
"Pretty clear, sir.--What capital wine!"	– Достаточно ясно, сэр... Какое чудесное вино!
"What d'you mean, pretty clear, sir?"	– Что это значит - достаточно ясно, сэр?
"Why, hang it, sir, don't push me too hard.	– Черт возьми, сэр, не нажимайте на меня так энергически!
I'm a modest man.	Я человек скромный.
I--ah--I don't set up to be a lady-killer; but I do own that she's as devilish fond of me as she can be.	Я... гм... не считаю себя покорителем сердец, но должен признаться, что она чертовски влюблена в меня!..
Anybody can see that with half an eye."	Всякий это заметит, если он не слепой.
"And you yourself?"	– А ты сам?
"Why, sir, didn't you order me to marry her, and ain't I a good boy?	– Да разве, сэр, вы не приказывали мне жениться на ней? А ведь я пай-мальчик!
Haven't our Papas settled it ever so long?"	И разве наши родители не уладили этот вопрос в незапамятные времена?
"A pretty boy, indeed.	– Нечего сказать, пай-мальчик!
Haven't I heard of your doings, sir, with Lord Tarquin, Captain Crawley of the Guards, -the Honourable Mr. Deuceace and that set.	Вы думаете, я по слышал о ваших делах, сэр, с лордом Тарквином, с капитаном гвардии Кроули, достопочтенным мистером Дьюсэйсом и тому подобное?
Have a care sir, have a care."	Берегитесь, сэр, берегитесь!
The old gentleman pronounced these aristocratic names with the greatest gusto.	Старый джентльмен произносил эти аристократические имена с величайшим смаком.
Whenever he met a great man he grovelled before him, and my-lorded him as only a free-born Briton can do.	Где бы он ни встречал вельможу, он раболепствовал перед ним и величал его милордом с таким пылом, на какой способен только свободнорожденный бритт.
He came home and looked out his history in the Peerage: he introduced his name into his daily conversation; he bragged about his Lordship to his daughters.	Приезжая домой, он выискивал в Книге пэров биографию этого лица и поминал его на каждом третьем слове, хвастаясь сиятельным знакомством перед дочерьми.
He fell down prostrate and basked in him as a Neapolitan beggar does in the sun.	Он простирался перед ним ниц и грелся в его лучах, как неаполитанский нищий греется на солнце.
George was alarmed when he heard the names.	Джордж встревожился, услышав перечисленные фамилии.

He feared his father might have been informed of certain transactions at play.	Он испугался, не осведомлен ли отец о некоторых его делишках за карточным столом.
But the old moralist eased him by saying serenely:	Но старый моралист успокоил его, заявив невозмутимо:
"Well, well, young men will be young men.	– Ну, ладно, ладно! Молодые люди все одинаковы.
And the comfort to me is, George, that living in the best society in England, as I hope you do; as I think you do; as my means will allow you to do--"	Меня утешает, Джордж, что ты вращаешься в лучшем английском обществе... надеюсь, что это так, верю и надеюсь... мои средства дают тебе эту возможность.
"Thank you, sir," says George, making his point at once.	– Благодарю вас, сэр, - сказал Джордж, сразу хватая быка за рога.
"One can't live with these great folks for nothing; and my purse, sir, look at it"; and he held up a little token which had been netted by Amelia, and contained the very last of Dobbin's pound notes.	– Но нельзя жить среди такой знати, не имея ни гроша в кармане. А мой кошелек - вот, взгляните, сэр! – И он поднял двумя пальцами подарочек, связанный Эмилией и содержавший в себе последний фунтовый билет из числа полученных от Доббина.
"You shan't want, sir.	– Вы не будете нуждаться, сэр.
The British merchant's son shan't want, sir.	Сын английского купца не будет нуждаться, сэр!
My guineas are as good as theirs, George, my boy; and I don't grudge 'em.	Мои гинеи не хуже, чем у них, Джордж, мой мальчик! И я не трясусь над ними.
Call on Mr. Chopper as you go through the City to-morrow; he'll have something for you.	Зайди к мистеру Чопперу, когда будешь завтра в Сити: у него найдется кое-что для тебя.
I don't grudge money when I know you're in good society, because I know that good society can never go wrong.	Я не жалею денег, когда мне известно, что ты в хорошем обществе, потому что в хорошем обществе ты не свихнешься.
There's no pride in me.	Не думай, что во мне говорит гордость.
I was a humbly born man--but you have had advantages.	Я рожден в скромной доле, но тебе больше повезло.
Make a good use of 'em. Mix with the young nobility.	Воспользуйся же своим положением, водись со знатной молодежью.
There's many of 'em who can't spend a dollar to your guinea, my boy.	Многим из них не под силу истратить шиллинг там, где ты можешь кинуть гинею, мой мальчик.
And as for the pink bonnets (here from under the heavy eyebrows there came a knowing and not very pleasing leer)--why boys will be boys.	А что касается розовых шляпок (тут из-под нависших бровей был брошен многозначительный, но не очень приятный взгляд) - что ж, мальчишки все одинаковы!
Only there's one thing I order you to avoid, which, if you do not, I'll cut you off with a shilling, by Jove; and that's gambling,	Есть только одна вещь, которой я приказываю тебе избегать, а в случае непослушания не дам тебе больше ни шиллинга, клянусь богом! Это касается игры, сэр!
"Oh, of course, sir," said George.	– Ну конечно, сэр! – сказал Джордж.

"But to return to the other business about Amelia: why shouldn't you marry higher than a stockbroker's daughter, George--that's what I want to know?"	– Однако вернемся к вопросу об Эмилии. Почему бы тебе не жениться на какой-нибудь девице познатнее дочери биржевого маклера, Джордж? Вот что мне хотелось бы знать!
"It's a family business, sir,".says George, cracking filberts.	– Ведь это дело семейное, сэр, - сказал Джордж, пощелкивая орехи.
"You and Mr. Sedley made the match a hundred years ago."	– Вы с мистером Седли договорились о пашем браке чуть ли не сто лет тому назад!
"I don't deny it; but people's positions alter, sir.	– Так-то оно так, но времена меняются, сэр.
I don't deny that Sedley made my fortune, or rather put me in the way of acquiring, by my own talents and genius, that proud position, which, I may say, I occupy in the tallow trade and the City of London.	Я не отрицаю, что Седли помог мне сколотить состояние, или, вернее сказать, направил мои способности и таланты по верному пути, вследствие чего я и завоевал то руководящее положение, которое, смею надеяться, я занимаю в торговле свечным салом и в Сити.
I've shown my gratitude to Sedley; and he's tried it of late, sir, as my cheque-book can show.	Я доказал Седли свою признательность, и он подверг ее слишком серьезным испытаниям за последнее время, сэр, как это вам подтвердит, сэр, моя чековая книжка.
George!	Джордж!
I tell you in confidence I don't like the looks of Mr. Sedley's affairs.	Скажу тебе по секрету: мне не нравится, как идут дела у мистера Седли.
My chief clerk, Mr. Chopper, does not like the looks of 'em, and he's an old file, and knows 'Change as well as any man in London. Hulker & Bullock are looking shy at him.	Мой главный конторщик, мистер Чоппер, придерживается того же мнения, а он человек опытный и знает биржу, как никто в Лондоне. "Халкер и Буллок" сторонятся Седли.
He's been dabbling on his own account I fear.	Боюсь, что он промахнулся в своих расчетах.
They say the Jeune Amelie was his, which was taken by the Yankee privateer Molasses.	Говорят, будто судно "Jeune Emilie" {"Юная Эмилия" (франц.).}, захваченное американским капером "Меласса", принадлежало ему.
And that's flat--unless I see Amelia's ten thousand down you don't marry her.	Так и знай: пока я не буду уверен, что за Эмилией дают десять тысяч приданого, ты не женишься на ней.
I'll have no lame duck's daughter in my family.	Не желаю вводить в свою семью дочь банкрота!
Pass the wine, sir--or ring for coffee."	Ну-ка, налей мне еще вина... или лучше позвони, чтобы подали кофе!
With which Mr. Osborne spread out the evening paper, and George knew from this signal that the colloquy was ended, and that his papa was about to take a nap.	С этими словами мистер Осборн развернул вечернюю газету, и Джордж понял по этому намеку, что беседа кончена и папаша хочет немножко вздремнуть.
He hurried upstairs to Amelia in the highest spirits.	Он поспешил наверх к Эмилии в очень веселом расположении духа.
What was it that made him more attentive to her on that night than he had been for a long time--more eager to amuse her, more tender, more brilliant in talk?	Что заставило его быть в этот вечер таким внимательным к ней, чего уж давно не замечалось, так усердно занимать ее, быть таким нежным, таким блестящим собеседником?

Was it that his generous heart warmed to her at the prospect of misfortune; or that the idea of losing the dear little prize made him value it more?	Великодушное ли его сердце прониклось теплотой в предвидении несчастья, или же мысль об утрате этого маленького сокровища заставила Джорджа ценить его больше?
She lived upon the recollections of that happy evening for many days afterwards, remembering his words; his looks; the song he sang; his attitude, as he leant over her or looked at her from a distance.	Эмилия много дней потом жила впечатлениями этого счастливого вечера, вспоминала слова Джорджа, его взгляды, романсы, которые он пел, его позу, когда он склонялся над ней или же смотрел на нее издали.
As it seemed to her, no night ever passed so quickly at Mr. Osborne's house before; and for once this young person was almost provoked to be angry by the premature arrival of Mr. Sambo with her shawl.	Ей казалось, что никогда еще ни один вечер в доме мистера Осборна не проходил так быстро. И впервые наша молодая девица едва не рассердилась, когда за нею раньше времени явился мистер Самбо с ее шалью.
George came and took a tender leave of her the next morning; and then hurried off to the City, where he visited Mr. Chopper, his father's head man, and received from that gentleman a document which he exchanged at Hulker & Bullock's for a whole pocketful of money.	На следующее утро Джордж зашел к Эмилии и нежно с нею распрощался, а затем поспешил в Сити, где посетил мистера Чоппера, главного конторщика отца, и получил от этого джентльмена документ, который и обменял у "Халкера и Буллока" на целую кучу денег.
As George entered the house, old John Sedley was passing out of the banker's parlour, looking very dismal. But his godson was much too elated to mark the worthy stockbroker's depression, or the dreary eyes which the kind old gentleman cast upon him.	Когда Джордж входил в банкирскую контору, старый Джон Седли выходил из приемной банкира с очень мрачным видом, но крестник был слишком весело настроен, чтобы заметить угнетенное состояние достойного биржевого маклера или печальный взгляд, которым окинул его старый добряк.
Young Bullock did not come grinning out of the parlour with him as had been his wont in former years.	Молодой Буллок не выглянул из приемной с веселой улыбкой, чтобы проводить старика, как это бывало в прежние годы.
And as the swinging doors of Hulker, Bullock & Co. closed upon Mr. Sedley, Mr. Quill, the cashier (whose benevolent occupation it is to hand out crisp bank-notes from a drawer and dispense sovereigns out of a copper shovel), winked at Mr. Driver, the clerk at the desk on his right.	И когда широкие двери банкирского дома "Халкер, Буллок и Кo" закрылись за мистером Седли, кассир мистер Квил (чье человеколюбивое занятие состоит в том, чтобы выдавать хрустящие банковые билеты из ящика конторки и выбрасывать медной лопаточкой соверены) подмигнул мистеру Драйверу, конторщику, сидевшему справа от него.
Mr. Driver winked again.	Мистер Драйвер подмигнул в ответ.
"No go," Mr. D. whispered.	– Не выгорело, - шепнул мистер Драйвер.
"Not at no price," Mr. Q. said.	– Да, дело дрянь! – сказал мистер Квил.
"Mr. George Osborne, sir, how will you take it?"	– Как позволите уплатить вам, мистер Джордж Осборн?
George crammed eagerly a quantity of notes into his pockets, and paid Dobbin fifty pounds that very evening at mess.	Джордж живо рассовал по карманам кучу банковых билетов, и в тот же вечер в офицерском собрании он рассчитался с Доббином, вернув ему пятьдесят фунтов.
That very evening Amelia wrote him the tenderest of long letters.	И в этот самый вечер Эмилия написала ему нежнейшее из своих длинных писем.

Her heart was overflowing with tenderness, but it still foreboded evil.	Сердце ее было преисполнено любви, но все еще чуяло беду.
What was the cause of Mr. Osborne's dark looks? she asked.	"Почему мистер Осборн так мрачен? – спрашивала она.
Had any difference arisen between him and her papa?	– Не вышло ли у них чего-нибудь с ее отцом?
Her poor papa returned so melancholy from the City, that all were alarmed about him at home--in fine, there were four pages of loves and fears and hopes and forebodings.	Бедный папа вернулся из Сити таким расстроенным, что все домашние за него в тревоге", - словом, целых четыре страницы любви, опасений, надежд и предчувствий.
"Poor little Emmy--dear little Emmy.	– Бедняжка Эмми... милая моя маленькая Эмми!
How fond she is of me," George said, as he perused the missive--"and Gad, what a headache that mixed punch has given me!"	Как она влюблена в меня, - говорил Джордж, пробегая глазами ее послание. – Черт возьми, до чего же голова трещит от этого пунша!
Poor little Emmy, indeed.	В самом деле - бедняжка Эмми!
CHAPTER XIV	ГЛАВА XIV
Miss Crawley at Home	Мисс Кроули у себя дома
About this time there drove up to an exceedingly snug and well-appointed house in Park Lane, a travelling chariot with a lozenge on the panels, a discontented female in a green veil and crimped curls on the rumble, and a large and confidential man on the box.	Около того же времени к чрезвычайно уютному и благоустроенному дому на Парк-лейн подъехала дорожная коляска с ромбовидным гербом на дверцах, с недовольною особою женского пола, в зеленой вуали и локончиках, на заднем сиденье, и с величественным слугой на козлах - очевидно, доверенным лицом своих господ.
It was the equipage of our friend Miss Crawley, returning from Hants.	Это был экипаж нашего друга мисс Кроули, возвращающийся из Хэмпшира.
The carriage windows were shut; the fat spaniel, whose head and tongue ordinarily lolled out of one of them, reposed on the lap of the discontented female.	Стекла кареты были подняты; жирная болонка, чья морда и язык обычно высовывались в одно из окошек, покоилась на коленях недовольной особы.
When the vehicle stopped, a large round bundle of shawls was taken out of the carriage by the aid of various domestics and a young lady who accompanied the heap of cloaks.	Когда экипаж остановился, из кареты был извлечен объемистый сверток шалей, - для чего оказалась необходимой помощь нескольких слуг и молодой леди, сопровождавшей эту груду одежды.
That bundle contained Miss Crawley, who was conveyed upstairs forthwith, and put into a bed and chamber warmed properly as for the reception of an invalid.	Сверток содержал в себе мисс Кроули, которая была немедленно доставлена наверх и уложена в постель, в спальне, надлежащим образом протопленной для приема болящей.
Messengers went off for her physician and medical man.	За доктором для мисс Кроули были разосланы гонцы.
They came, consulted, prescribed, vanished.	Врачи явились, посовещались, прописали лекарства и исчезли.

The young companion of Miss Crawley, at the conclusion of their interview, came in to receive their instructions, and administered those antiphlogistic medicines which the eminent men ordered.	Молодая спутница мисс Кроули по окончании консилиума вышла к ним, выслушала наставления, а затем употребила по назначению противогорячечные средства, прописанные учеными мужами.
Captain Crawley of the Life Guards rode up from Knightsbridge Barracks the next day; his black charger pawed the straw before his invalid aunt's door.	На следующий день из Найтсбриджских казарм прискакал капитан лейб-гвардии Кроули. Его вороной взрыл копытами солому, разостланную перед домом страждущей тетушки.
He was most affectionate in his inquiries regarding that amiable relative.	Капитан с большим участием расспросил о здоровье своей любезной родственницы.
There seemed to be much source of apprehension. He found Miss Crawley's maid (the discontented female) unusually sulky and despondent; he found Miss Briggs, her dame de compagnie, in tears alone in the drawing-room.	По-видимому, имелись основания для самых худших опасении: он нашел горничную мисс Кроули (недовольную особу женского пола) необычайно сердитой и удрученной; мисс Бригс, компаньонку тетушки, он застал всю в слезах, одиноко сидящей в гостиной.
She had hastened home, hearing of her beloved friend's illness.	Мисс Бригс поспешила домой, услышавЛ болезни своего любимого друга.
She wished to fly to her couch, that couch which she, Briggs, had so often smoothed in the hour of sickness.	Она хотела лететь к ее ложу, к тому ложу, которое она, Бригс, так часто оправляла в часы болезни.
She was denied admission to Miss Crawley's apartment.	Но ее не допустили в апартаменты мисс Кроули.
A stranger was administering her medicines--a stranger from the country--an odious Miss . . .--tears choked the utterance of the dame de compagnie, and she buried her crushed affections and her poor old red nose in her pocket handkerchief.	Какая-то чужая подавала ей лекарства, чужая из провинции, какая-то противная мисс... Тут слезы прервали речь компаньонки, и она спрятала свои оскорбленные чувства и свой бедный старенький красный носик в носовой платок.
Rawdon Crawley sent up his name by the sulky femme de chambre, and Miss Crawley's new companion, coming tripping down from the sick-room, put a little hand into his as he stepped forward eagerly to meet her, gave a glance of great scorn at the bewildered Briggs, and beckoning the young Guardsman out of the back drawing- room, led him downstairs into that now desolate dining-parlour, where so many a good dinner had been celebrated.	Родон Кроули послал сердитую горничную доложить о его приезде, и новая компаньонка мисс Кроули, живо спустившаяся из спальни больной, протянула маленькую ручку капитану, предупредительно поспешившему ей навстречу, смерила презрительным взглядом растерявшуюся Бригс и, поманив за собой молодого гвардейца, увела его вниз, в пустынную теперь парадную столовую, видевшую в своих стенах столько званых обедов.

Here these two talked for ten minutes, discussing, no doubt, the symptoms of the old invalid above stairs; at the end of which period the parlour bell was rung briskly, and answered on that instant by Mr. Bowls, Miss Crawley's large confidential butler (who, indeed, happened to be at the keyhole during the most part of the interview); and the Captain coming out, curling his mustachios, mounted the black charger pawing among the straw, to the admiration of the little blackguard boys collected in the street.	Здесь они беседовали вдвоем минут десять, обсуждая, несомненно, симптомы болезни старой хозяйки дома. К концу этой беседы резко зазвонил звонок в столовой, и на него немедленно отозвался мистер Боулс, величественный дворецкий мисс Кроули (который - разумеется, случайно - оказался у замочной скважины и простоял у двери в течение большей части разговора). Капитан вышел из дому, покручивая усы, и вскочил на своего вороного, рывшего копытами солому, к восхищению маленьких сорванцов, собравшихся на улице.
He looked in at the dining-room window, managing his horse, which curvetted and capered beautifully --for one instant the young person might be seen at the window, when her figure vanished, and, doubtless, she went upstairs again to resume the affecting duties of benevolence.	Он взглянул на окна столовой, сдерживая лошадь, которая выкидывала курбеты и красиво приплясывала на месте. На одно мгновение в окне показалась молодая особа, но затем ее фигурка исчезла, - без сомнения, она удалилась наверх и опять приступила к выполнению трогательных обязанностей милосердия.
Who could this young woman be, I wonder?	Кто же была эта молодая женщина, хотелось бы мне знать?
That evening a little dinner for two persons was laid in the dining- room--when Mrs. Firkin, the lady's maid, pushed into her mistress's apartment, and bustled about there during the vacancy occasioned by the departure of the new nurse--and the latter and Miss Briggs sat down to the neat little meal.	Вечером в малой столовой был подан скромный обед на две персоны (тем временем миссис Феркин, горничная миледи, бросилась в опочивальню хозяйки и все хлопотала там, пока, за временной отлучкой самозванки, место оставалось свободным), и новая сиделка уселась с мисс Бригс за мирную трапезу.
Briggs was so much choked by emotion that she could hardly take a morsel of meat.	Бригс от волнения не могла проглотить ни кусочка.
The young person carved a fowl with the utmost delicacy, and asked so distinctly for egg-sauce, that poor Briggs, before whom that delicious condiment was placed, started, made a great clattering with the ladle, and once more fell back in the most gushing hysterical state.	Молодая особа с отменным изяществом разрезала курицу и так отчетливо попросила подливки из яиц, что бедная Бригс, перед которой находилась эта великолепная приправа, вздрогнула и после неудачных попыток удержать в руке непослушную соусную ложку снова впала в состояние истерики, разразившись рыданиями.
"Had you not better give Miss Briggs a glass of wine?" said the person to Mr. Bowls, the large confidential man.	– Может быть, вы дадите мисс Бригс стакан вина?- обратилась молодая особа к мистеру Боулсу, величественному дворецкому.
He did so.	Тот подал вино.
Briggs seized it mechanically, gasped it down convulsively, moaned a little, and began to play with the chicken on her plate.	Бригс машинально схватила стакан, судорожно проглотила вино, тихо постонала и принялась ковырять вилкой курицу.
"I think we shall be able to help each other," said the person with great suavity: "and shall have no need of Mr. Bowls's kind services.	– Мне кажется, мы обойдемся и без любезных услуг мистера Боулса, - заявила молодая особа с величайшей мягкостью.

Mr. Bowls, if you please, we will ring when we want you."	– Мистер Боулс, сделайте милость, мы позвоним, когда вы нам понадобитесь.
He went downstairs, where, by the way, he vented the most horrid curses upon the unoffending footman, his subordinate.	Боулс отправился вниз, где, между прочим, накинулся с самыми страшными ругательствами на ни в чем не повинного лакея, своего подчиненного.
"It is a pity you take on so, Miss Briggs," the young lady said, with a cool, slightly sarcastic, air.	– Какая жалость, что вы принимаете все это так близко к сердцу, мисс Бригс, - сказала молодая леди спокойным, чуть насмешливым тоном.
"My dearest friend is so ill, and wo--o--on't see me," gurgled out Briggs in an agony of renewed grief.	– Мой бесценный друг так болен и не же-е-е-е-лает видеть меня! – воскликнула мисс Бригс в неудержимом порыве горя.
"She's not very ill any more.	– Она вовсе не так плоха.
Console yourself, dear Miss Briggs.	Утешьтесь, дорогая мисс Бригс.
She has only overeaten herself--that is all.	Она просто объелась, вот и все.
She is greatly better.	Ей уже гораздо лучше.
She will soon be quite restored again.	Скоро она выздоровеет.
She is weak from being cupped and from medical treatment, but she will rally immediately.	Она ослабела от банок и лекарств, но теперь ей станет легче.
Pray console yourself, and take a little more wine."	Прошу вас, утешьтесь и выпейте еще вина.
"But why, why won't she see me again?" Miss Briggs bleated out.	– Но почему же, почему она не хочет меня видеть? – захныкала мисс Бригс.
"Oh, Matilda, Matilda, after three-and- twenty years' tenderness! is this the return to your poor, poor Arabella?"	– О Матильда, Матильда, после двадцатитрехлетней привязанности так-то ты платишь своей бедной, бедной Арабелле?
"Don't cry too much, poor Arabella," the other said (with ever so little of a grin); "she only won't see you, because she says you don't nurse her as well as I do.	– Не проливайте столь обильных слез, бедная Арабелла, - заметила ее собеседница с легкой усмешкой. – Она не хочет вас видеть только потому, что вы будто бы не так хорошо за ней ухаживаете, как я.
It's no pleasure to me to sit up all night.	Мне же не доставляет никакого удовольствия просиживать без сна все ночи.
I wish you might do it instead."	Я хотела бы, чтобы вы меня заменили.
"Have I not tended that dear couch for years?" Arabella said, "and now--"	– Разве я не дежурила у этого дорогого ложа в течение многих лет? – возопила Арабелла. – А теперь...
"Now she prefers somebody else.	– А теперь она предпочитает других.
Well, sick people have these fancies, and must be humoured.	Знаете, у больных людей бывают подобные фантазии, и им приходится потакать.
When she's well I shall go."	Когда она поправится, я уеду.
"Never, never," Arabella exclaimed, madly inhaling her salts-bottle.	– Никогда, никогда! – воскликнула Арабелла, с остервенением вдыхая из флакона нюхательную соль.