Чтение онлайн

на главную

Жанры

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты
Шрифт:
And now, being received as a member of the amiable family whose portraits we have sketched in the foregoing pages, it became naturally Rebecca's duty to make herself, as she said, agreeable to her benefactors, and to gain their confidence to the utmost of her power. И вот, когда Ребекка заняла столь доверенное положение в милом семействе, портреты которого мы набросали на предыдущих страницах, эта юная леди натурально сочла своим долгом, как она говорила, стать приятной своим благодетелям и всячески завоевать их доверие.
Who can but admire this quality of gratitude in an unprotected orphan; and, if there entered some degree of selfishness into her calculations, who can say but that her prudence was perfectly justifiable? Можно ли не восхищаться таким чувством признательности со стороны бедной сироты? А если тут и был известный расчет и некоторая доля корысти, то кто по увидит в этом проявления вполне естественного благоразумия?
"I am alone in the world," said the friendless girl. "Я одна на свете, - рассуждала эта безродная девушка.
"I have nothing to look for but what my own labour can bring me; and while that little pink-faced chit Amelia, with not half my sense, has ten thousand pounds and an establishment secure, poor Rebecca (and my figure is far better than hers) has only herself and her own wits to trust to. – Я могу надеяться только на то, что заработаю своим трудом. И если у этой дурехи с розовой мордашкой - Эмилии, которой я вдвое умнее, есть десять тысяч фунтов и обеспеченное положение, то бедная Ребекка (а ведь я сложена куда лучше Эмилии) может полагаться только на себя да на собственный ум.
Well, let us see if my wits cannot provide me with an honourable maintenance, and if some day or the other I cannot show Miss Amelia my real superiority over her. Ну что ж, посмотрим, не выручит ли меня мой ум и не удастся ли мне в один прекрасный день доказать Эмилии мое действительное над нею превосходство!
Not that I dislike poor Amelia: who can dislike such a harmless, good-natured creature?--only it will be a fine day when I can take my place above her in the world, as why, indeed, should I not?" И ие потому, что плохо отношусь к бедной Эмилии, - кто может не любить такое безобидное, добродушное создание? По все же счастлив тот день, когда я займу в обществе место выше ее. Да почему бы, собственно, и нет?"
Thus it was that our little romantic friend formed visions of the future for herself-- nor must we be scandalised that, in all her castles in the air, a husband was the principal inhabitant. Так наш маленький романтический друг рисовал себе картины будущего. И нас не должно смущать, что неизменным обитателем ее воздушных замков был преданный супруг.
Of what else have young ladies to think, but husbands? О чем же и думать молодым особам, как не о мужьях?
Of what else do their dear mammas think? О чем ином помышляют их милые маменьки?
"I must be my own mamma," said Rebecca; not without a tingling consciousness of defeat, as she thought over her little misadventure with Jos Sedley. "Я сама должна быть своей маменькой", -думала Ребекка, не без болезненной досады вспоминая о неудаче с Джозом Седли.
So she wisely determined to render her position with the Queen's Crawley family comfortable and secure, and to this end resolved to make friends of every one around her who could at all interfere with her comfort. Итак,
она пришла к мудрому решению сделать свое положение в семействе Королевского Кроули приятным и прочным и с этой целью положила завязать дружбу со всеми, кто мог так или иначе помешать ее планам.
As my Lady Crawley was not one of these personages, and a woman, moreover, so indolent and void of character as not to be of the least consequence in her own house, Rebecca soon found that it was not at all necessary to cultivate her good will--indeed, impossible to gain it. Поскольку леди Кроули не принадлежала к числу таких лиц и, больше того, была женщиной столь вялой и бесхарактерной, что с нею никто не считался в ее собственном доме, то Ребекка скоро нашла, что не стоит добиваться ее расположения, - да и, по правде говоря, его и невозможно было снискать.
She used to talk to her pupils about their "poor mamma"; and, though she treated that lady with every demonstration of cool respect, it was to the rest of the family that she wisely directed the chief part of her attentions. В разговорах с ученицами она обычно называла миледи "бедной мамочкой", и хотя относилась к ней со всеми знаками должного уважения, но главную часть своего внимания благоразумно обратила на остальных членов семейства.
With the young people, whose applause she thoroughly gained, her method was pretty simple. В отношении своих питомиц, чьей симпатией она полностью заручилась, ее метод был более чем прост.
She did not pester their young brains with too much learning, but, on the contrary, let them have their own way in regard to educating themselves; for what instruction is more effectual than self-instruction? Она не забивала их юных мозгов чрезмерным учением, но, наоборот, предоставляла им полную самостоятельность в приобретении знаний. И правда, какое образование скорее достигает цели, если не самообразование?
The eldest was rather fond of books, and as there was in the old library at Queen's Crawley a considerable provision of works of light literature of the last century, both in the French and English languages (they had been purchased by the Secretary of the Tape and Sealing Wax Office at the period of his disgrace), and as nobody ever troubled the book-shelves but herself, Rebecca was enabled agreeably, and, as it were, in playing, to impart a great deal of instruction to Miss Rose Crawley. Старшая девочка отличалась пристрастием к чтению, а в старой библиотеке Королевского Кроули было немало произведений изящной литературы прошлого столетия как на французском, так и на английском языках (книги были приобретены министром по Ведомству Сургуча и Тесьмы в период его опалы); и так как никто никогда не тревожил книжных полок, кроме одной Ребекки, то она и получила возможность играючи преподать мисс Розе Кроули немало полезных сведений.
She and Miss Rose thus read together many delightful French and English works, among which may be mentioned those of the learned Dr. Smollett, of the ingenious Mr. Henry Fielding, of the graceful and fantastic Monsieur Crebillon the younger, whom our immortal poet Gray so much admired, and of the universal Monsieur de Voltaire. Таким образом, они с мисс Розой прочли много восхитительных французских и английских книг, среди которых следует упомянуть сочинения ученого доктора Смоллета, остроумного мистера Г енри Фильдинга, изящного и прихотливого monsieur Кребийона-младшего, необузданной фантазией которого так восхищался наш бессмертный поэт Грэй, и, наконец, всеобъемлющего мосье Вольтера.
Once, when Mr. Crawley asked what the young people were reading, the governess replied Однажды, когда мистер Кроули осведомился, что читает молодежь, гувернантка ответила:
"Smollett." "Смоллета".
"Oh, Smollett," said Mr. Crawley, quite satisfied. "Ах, Смоллета!
– отозвался мистер Кроули, совершенно удовлетворенный.
"His history is more dull, but by no means so dangerous as that of Mr. Hume. – Его история скучновата, но хотя бы не столь опасна, как история мистера Юма.
It is history you are reading?" Вы ведь историю читаете?" -
"Yes," said Miss Rose; without, however, adding that it was the history of Mr. Humphrey Clinker. "Разумеется", - ответила мисс Роза, не прибавив, однако, что это была история мистера Хамфри Клинкера.
On another occasion he was rather scandalised at finding his sister with a book of French plays; but as the governess remarked that it was for the purpose of acquiring the French idiom in conversation, he was fain to be content. В другой раз он был неприятно поражен, застав сестру с книгой французских комедий, но гувернантка заметила, что таким путем легче усвоить французский разговорный язык, и мистеру Кроули пришлось с этим согласиться.
Mr. Crawley, as a diplomatist, was exceedingly proud of his own skill in speaking the French language (for he was of the world still), and not a little pleased with the compliments which the governess continually paid him upon his proficiency. Мистер Кроули, как дипломат, чрезвычайно гордился своим умением говорить по-французски (ибо все еще был светским человеком), и ему доставляли немалое удовольствие комплименты, которыми гувернантка осыпала его за успехи в этой области.
Miss Violet's tastes were, on the contrary, more rude and boisterous than those of her sister. У мисс Вайолет наклонности были более грубые и буйные, чем у ее сестры.
She knew the sequestered spots where the hens laid their eggs. She could climb a tree to rob the nests of the feathered songsters of their speckled spoils. Она знала заповедные местечки, где неслись куры; она ловко лазила по деревьям и разоряла гнезда пернатых певцов, охотясь за их хорошенькими пестрыми яичками.
And her pleasure was to ride the young colts, and to scour the plains like Camilla. Первым ее удовольствием было объезжать лошадь и носиться по полям, подобно Камилле.
She was the favourite of her father and of the stablemen. Она была любимицей отца и конюхов.
She was the darling, and withal the terror of the cook; for she discovered the haunts of the jam-pots, and would attack them when they were within her reach. Она была кумиром и грозой кухарки, потому что всегда находила укромные уголки, где хранилось варенье, и когда добиралась до банок, учиняла на них опустошительные набеги.
She and her sister were engaged in constant battles. С сестрой у ней бывали постоянные баталии.
Any of which peccadilloes, if Miss Sharp discovered, she did not tell them to Lady Crawley; who would have told them to the father, or worse, to Mr. Crawley; but promised not to tell if Miss Violet would be a good girl and love her governess. Мисс Шарп если и открывала ее проделки, то не сообщала о них леди Кроули, которая могла бы насплетничать отцу или, чего доброго, мистеру Кроули, но давала обещание не говорить никому, если мисс Вайолет станет хорошей девочкой и будет любить свою гувернантку.
With Mr. Crawley Miss Sharp was respectful and obedient. С мистером Кроули мисс Шарп была почтительна и послушна.
She used to consult him on passages of French which she could not understand, though her mother was a Frenchwoman, and which he would construe to her satisfaction: and, besides giving her his aid in profane literature, he was kind enough to select for her books of a more serious tendency, and address to her much of his conversation. Она часто советовалась с ним относительно тех или иных французских выражений, которых не понимала, хотя ее мать и была природной француженкой, и мистер Кроули, к ее полному удовлетворению, растолковывал ей трудные места. Но, помимо оказания ей помощи по части светской литературы, он бывал настолько любезен, что подбирал для Ребекки книги более серьезного содержания и в своих беседах особенно часто обращался к ней.
She admired, beyond measure, his speech at the Quashimaboo-Aid Society; took an interest in his pamphlet on malt: was often affected, even to tears, by his discourses of an evening, and would say--"Oh, thank you, sir," with a sigh, and a look up to heaven, that made him occasionally condescend to shake hands with her. Она безмерно восхищалась его речью в Обществе вспомоществования племени Квошимабу; проявляла интерес к его брошюре о солоде; нередко бывала растрогана, и даже до слез, его вечерними назиданиями и произносила: "О, благодарю вас, сэр!" - с таким вздохом устремляя взоры к небесам, что мистер Кроули иной раз удостаивал Ребекку рукопожатия.
"Blood is everything, after all," would that aristocratic religionist say. "Как-никак, а кровь сказывается, - говаривал этот аристократ-проповедник.
"How Miss Sharp is awakened by my words, when not one of the people here is touched. – Как благотворно действуют на мисс Шарп мои слова, тогда как никого другого они здесь не трогают!
I am too fine for them--too delicate. I must familiarise my style--but she understands it. Her mother was a Montmorency." Я слишком тонок, слишком изыскан, придется упростить свой слог, - но она его понимает: ведь ее мать была Монморанси".
Indeed it was from this famous family, as it appears, that Miss Sharp, by the mother's side, was descended. Да, да, представьте, по материнской линии мисс Шарп происходила из этого славного рода.
Of course she did not say that her mother had been on the stage; it would have shocked Mr. Crawley's religious scruples. Конечно, она не упоминала о том, что мать ее подвизалась на сцене: этого не вынесла бы щепетильность набожного мистера Кроули.
How many noble emigres had this horrid revolution plunged in poverty! Какое множество знатных эмигрантов повергла в нищету эта ужасная революция!
She had several stories about her ancestors ere she had been many months in the house; some of which Mr. Crawley happened to find in D'Hozier's dictionary, which was in the library, and which strengthened his belief in their truth, and in the high-breeding of Rebecca. Не успела Ребекка хорошенько осмотреться в доме Кроули, как в запасе у нее оказалось множество рассказов о ее предках. Некоторые из них мистеру Кроули вскоре посчастливилось найти в словаре д'Озье, имевшемся в отцовской библиотеке, но это обстоятельство лишь укрепило его веру в их подлинность и в знатность происхождения Ребекки.
Are we to suppose from this curiosity and prying into dictionaries, could our heroine suppose that Mr. Crawley was interested in her?--no, only in a friendly way. Можем ли мы предположить, основываясь на такой любознательности и поисках в словаре, -могла ли наша героиня предположить, что мистер Кроули заинтересовался ею?
Have we not stated that he was attached to Lady Jane Sheepshanks? Нет, речь могла идти разве только о дружеском участии.
He took Rebecca to task once or twice about the propriety of playing at backgammon with Sir Pitt, saying that it was a godless amusement, and that she would be much better engaged in reading Ведь мы уже упоминали, что мистер Кроули дарил своим вниманием леди Джейн Шипшенкс. Раз или два он делал Ребекке замечание насчет ее обычая играть с сэром Питтом в триктрак и говорил, что эточ богопротивное занятие и лучше бы ей заняться чтением
"Thrump's Legacy," or "Наследия Трампа", или
"The Blind Washerwoman of Moorfields," or any work of a more serious nature; but Miss Sharp said her dear mother used often to play the same game with the old Count de Trictrac and the venerable Abbe du Cornet, and so found an excuse for this and other worldly amusements. "Слепой прачки из Мурфильдоа", или какого-либо другого серьезного произведения; на что мисс Шарп отвечала, что ее дорогая маменька часто играла в эту игру со старым графом де Триктраком или достопочтенным аббатом дю Корнетом, - и всегда у нее находилось оправдание как для этого, так и для других морских развлечений.
But it was not only by playing at backgammon with the Baronet, that the little governess rendered herself agreeable to her employer. She found many different ways of being useful to him. Но не только игрой в триктрак маленькая гувернантка снискала расположение своего нанимателя, она находила много способов быть ему полезной.
She read over, with indefatigable patience, all those law papers, with which, before she came to Queen's Crawley, he had promised to entertain her. She volunteered to copy many of his letters, and adroitly altered the spelling of them so as to suit the usages of the present day. She became interested in everything appertaining to the estate, to the farm, the park, the garden, and the stables; and so delightful a companion was she, that the Baronet would seldom take his after-breakfast walk without her (and the children of course), when she would give her advice as to the trees which were to be lopped in the shrubberies, the garden-beds to be dug, the crops which were to be cut, the horses which were to go to cart or plough. Before she had been a year at Queen's Crawley she had quite won the Baronet's confidence; and the conversation at the dinner-table, which before used to be held between him and Mr. Horrocks the butler, was now almost exclusively between Sir Pitt and Miss Sharp. С неутомимым терпением перечитала она судебные дела, с которыми еще до ее приезда в Королевское Кроули обещал познакомить ее сор Питт; она вызвалась переписывать его письма и ловко изменяла их орфографию в соответствии с существующими правилами; она интересовалась решительно всем, что касалось имения, фермы, парка, сада и конюшни, и оказалась такой приятной спутницей, что баронет редко предпринимал свою прогулку после раннего завтрака без Ребекки (и детей, конечно!). И тут она советовала ему, какие деревья подрезать шпалерами, какие грядки вскопать, и обсуждала с ним, не пора ли уже приступить к уборке и каких лошадей взять под плуг, а каких запрячь в подводы Она не пробыла и года в Королевском Кроули, как уже приобрела полнейшее доверие сэра Питта; застольные беседы, прежде происходившие между ним и дворецким, мистером Хороксом, теперь велись только между сэром Питтом и мисс Шарп.
She was almost mistress of the house when Mr. Crawley was absent, but conducted herself in her new and exalted situation with such circumspection and modesty as not to offend the authorities of the kitchen and stable, among whom her behaviour was always exceedingly modest and affable. Она была почти хозяйкой в доме, когда отсутствовал мистер Кроули, но вела себя в своем новом высоком положении с такой скромностью и осмотрительностью, что нисколько не задевала кухонных и конюшенных властей, с которыми была всегда приветлива и мила.
She was quite a different person from the haughty, shy, dissatisfied little girl whom we have known previously, and this change of temper proved great prudence, a sincere desire of amendment, or at any rate great moral courage on her part. Она стала совсем другим человеком - не тон надменной, болезненно самолюбивой и обидчивой девочкой, какую мы знали раньше; и эта перемена характера доказывала большое благоразумие, искреннее желание исправиться и, во всяком случае, свидетельствовала о незаурядной выдержке и твердости характера.
Whether it was the heart which dictated this new system of complaisance and humility adopted by our Rebecca, is to be proved by her after-history. Сердце ли диктовало эту новую систему покорности и смирения, принятую нашей Ребеккой, покажут дальнейшие ее дела.
A system of hypocrisy, which lasts through whole years, is one seldom satisfactorily practised by a person of one-and- twenty; however, our readers will recollect, that, though young in years, our heroine was old in life and experience, and we have written to no purpose if they have not discovered that she was a very clever woman. Система лицемерия, которой надо следовать годами, редко удается особе двадцати с небольшим лет. Впрочем, читателям следует помнить, что наша юная по годам героиня была взрослой по своему жизненному опыту, и мы напрасно потратили время, если не убедили их, что Ребекка была на редкость умна.
The elder and younger son of the house of Crawley were, like the gentleman and lady in the weather-box, never at home together--they hated each other cordially: indeed, Rawdon Crawley, the dragoon, had a great contempt for the establishment altogether, and seldom came thither except when his aunt paid her annual visit. Старший и младший сыновья семейства Кроули - подобно джентльмену и даме в ящичке, предсказывающим погоду, - никогда не живали вместе, они от души ненавидели друг друга;
нужно сказать, что Родон Кроули, драгун, питал величайшее презрение к родительскому дому и редко туда наведывался, если не считать того времени, когда тетушка наносила свой ежегодный визит.
The great good quality of this old lady has been mentioned. Мы уже упоминали о выдающихся заслугах этой старой дамы.
She possessed seventy thousand pounds, and had almost adopted Rawdon. Она обладала капиталом в семьдесят тысяч фунтов и почти что усыновила Родона.
She disliked her elder nephew exceedingly, and despised him as a milksop. Зато она решительно не выносила старшего племянника, считая его размазней.
In return he did not hesitate to state that her soul was irretrievably lost, and was of opinion that his brother's chance in the next world was not a whit better. В свою очередь, мистер Питт без малейших колебаний заявлял, что душа ее безвозвратно погибла, и высказывал опасение, что шансы его брата в загробном мире немногим лучше.
"She is a godless woman of the world," would Mr. Crawley say; "she lives with atheists and Frenchmen. "Она величайшая безбожница, - говаривал мистер Кроули.
– Она водится с атеистами и французами.
My mind shudders when I think of her awful, awful situation, and that, near as she is to the grave, she should be so given up to vanity, licentiousness, profaneness, and folly." Все во мне трепещет, когда я подумаю об ее ужасном, ужаснейшем положении и о том, что она, стоя одной ногой в могиле, может так предаваться суетным, греховным помышлениям, мерзкой распущенности и сумасбродству!"
In fact, the old lady declined altogether to hear his hour's lecture of an evening; and when she came to Queen's Crawley alone, he was obliged to pretermit his usual devotional exercises. И в самом деле, старая дама наотрез отказывалась выслушивать его вечерние назидания, и во время ее приездов в Королевское Кроули мистеру Кроули приходилось на время прекращать свои благочестивые беседы.
"Shut up your sarmons, Pitt, when Miss Crawley comes down," said his father; "she has written to say that she won't stand the preachifying." – Никаких проповедей, Питт, когда приедет мисс Кроули, - говорил ему отец, - она писала, что не намерена выносить пустословие.
"O, sir! consider the servants." – О сэр, вспомните о благе ваших слуг!
"The servants be hanged," said Sir Pitt; and his son thought even worse would happen were they deprived of the benefit of his instruction. – Да ну их в болото!
– отвечал сэр Питт; но сыну казалось, что им угрожает место и похуже, если они лишатся благодати его поучений.
"Why, hang it, Pitt!" said the father to his remonstrance. – Ну и наплевать, Питт!
– говорил отец в ответ на возражения сына.
"You wouldn't be such a flat as to let three thousand a year go out of the family?" – Не такой же ты болван, чтобы дать трем тысячам ежегодного дохода уплыть из наших рук?
"What is money compared to our souls, sir?" continued Mr. Crawley. – Что такое деньги по сравнению с душевными благами, сэр!
– упорствовал мистер Кроули.
"You mean that the old lady won't leave the money to you?"--and who knows but it was Mr. Crawley's meaning? – Ты хочешь сказать, что старуха не оставит этих денег тебе? И - кто знает, - может быть, таковы и были мысли мистера Кроули.
Old Miss Crawley was certainly one of the reprobate. Старая мисс Кроули, вне всякого сомнения, была нечестивицей.
She had a snug little house in Park Lane, and, as she ate and drank a great deal too much during the season in London, she went to Harrowgate or Cheltenham for the summer. У нее был уютный особнячок на Парк-лейн, и так как во время лондонского сезона она позволяла себе пить и есть довольно неумеренно, то на лето уезжала в Харроугет или Челтнем.
She was the most hospitable and jovial of old vestals, and had been a beauty in her day, she said. (All old women were beauties once, we very well know.) She was a bel esprit, and a dreadful Radical for those days. Это была на редкость гостеприимная и веселая старая весталка; в свое время, по ее словам, она была красавицей (все старухи когда-то были красавицами - мы это отлично знаем!). Ее считали bel esprit {Острой на язык (франц.).} и страшной радикалкой.
She had been in France (where St. Just, they say, inspired her with an unfortunate passion), and loved, ever after, French novels, French cookery, and French wines. Она побывала во Франции (где, говорят, Сен-Жюст внушил ей несчастную страсть) и с той поры навсегда полюбила французские романы, французскую кухню и французские вина.
She read Voltaire, and had Rousseau by heart; talked very lightly about divorce, and most energetically of the rights of women. Она читала Вольтера и знала наизусть Руссо, высказывалась вольно о разводе и весьма энергически о женских правах.
She had pictures of Mr. Fox in every room in the house: when that statesman was in opposition, I am not sure that she had not flung a main with him; and when he came into office, she took great credit for bringing over to him Sir Pitt and his colleague for Queen's Crawley, although Sir Pitt would have come over himself, without any trouble on the honest lady's part. Дома в каждой комнате у нее висели портреты мистера Фокса, боюсь, не поигрывала ли она с ним в кости, когда этот государственный муж находился в оппозиции; когда же он стал у власти, она кичилась тем, что склонила на его сторону сэра Питта и его сотоварища по представительству от Королевского Кроули, хотя сэр Питт и сам по себе перебежал бы к Фоксу, без всяких хлопот со стороны почтенной дамы.
It is needless to say that Sir Pitt was brought to change his views after the death of the great Whig statesman. Нужно ли говорить, что после смерти великого государственного деятеля-вига сэр Питт счел за благо изменить свои убеждения.
This worthy old lady took a fancy to Rawdon Crawley when a boy, sent him to Cambridge (in opposition to his brother at Oxford), and, when the young man was requested by the authorities of the first-named University to quit after a residence of two years, she bought him his commission in the Life Guards Green. Сия достойная леди привязалась к Родону Кроули, когда тот был еще мальчиком, послала его в Кембридж (потому что второй племянник был в Оксфорде), а когда начальствующие лица предложили молодому человеку покинуть университет после двухлетнего в нем пребывания, купила племяннику офицерский патент в лейб-гвардии Зеленом полку.
A perfect and celebrated "blood," or dandy about town, was this young officer. Молодой офицер слыл в городе первейшим и знаменитейшим шалопаем и денди.
Boxing, rat-hunting, the fives court, and four-in-hand driving were then the fashion of our British aristocracy; and he was an adept in all these noble sciences. Бокс, крысиная травля, игра в мяч и езда четверней были тогда в моде у пашей английской аристократии, и он с увлечением занимался всеми этими благородными искусствами.
And though he belonged to the household troops, who, as it was their duty to rally round the Prince Regent, had not shown their valour in foreign service yet, Rawdon Crawley had already (apropos of play, of which he was immoderately fond) fought three bloody duels, in which he gave ample proofs of his contempt for death. И хотя Родон Кроули служил в гвардии, еще не имевшей случая проявить свою доблесть в чужих краях, поскольку ее обязанностью было охранять особу принца-регента, он имел уже на своем счету три кровопролитные дуэли (поводом к которым была карточная игра, любимая им до страсти) и таким образом в полной мере доказал свое презрение к смерти.
"And for what follows after death," would Mr. Crawley observe, throwing his gooseberry-coloured eyes up to the ceiling. – И к тому, что последует за смертью, - добавлял мистер Кроули, возводя к потолку глаза, цветом напоминавшие ягоды крыжовника.
He was always thinking of his brother's soul, or of the souls of those who differed with him in opinion: it is a sort of comfort which many of the serious give themselves. Он никогда не переставал печься о душе брата, как и о душах всех тех, кто расходился с ним во мнениях: в этом находят утешение многие серьезные люди.
Silly, romantic Miss Crawley, far from being horrified at the courage of her favourite, always used to pay his debts after his duels; and would not listen to a word that was whispered against his morality. Взбалмошная, романтичная мисс Кроули, вместо тою чтобы приходить в ужас от храбрости своего любимца, после каждой такой дуэли уплачивала его долги и отказывалась слушать то, что ей нашептывали про его беспутства.
"He will sow his wild oats," she would say, "and is worth far more than that puling hypocrite of a brother of his." "Со временем он перебесится, - говорила она.
– Он в десять раз лучше этого нытика и ханжи, своего братца".
CHAPTER XI ГЛАВА XI
Arcadian Simplicity Счастливая Аркадия
Besides these honest folks at the Hall (whose simplicity and sweet rural purity surely show the advantage of a country life over a town one), we must introduce the reader to their relatives and neighbours at the Rectory, Bute Crawley and his wife. Познакомив читателя с честными обитателями замка (чья простота и милая сельская чистота нравов, несомненно, свидетельствуют о преимуществе деревенской жизни перед городской), мы должны представить ему также их родственников и соседей из пасторского дома - Бьюта Кроули и его жену.
The Reverend Bute Crawley was a tall, stately, jolly, shovel-hatted man, far more popular in his county than the Baronet his brother. Его преподобие Бьют Кроули, рослый, статный весельчак, носивший широкополую пасторскую шляпу, пользовался несравненно большей популярностью в своем графстве, чем его брат -баронет.
At college he pulled stroke-oar in the Christchurch boat, and had thrashed all the best bruisers of the "town." В свое время он был загребным в команде Крайст-Черча, своего колледжа, и укладывал лучших боксеров в схватках студентов с "городскими".
He carried his taste for boxing and athletic exercises into private life; there was not a fight within twenty miles at which he was not present, nor a race, nor a coursing match, nor a regatta, nor a ball, nor an election, nor a visitation dinner, nor indeed a good dinner in the whole county, but he found means to attend it. Пристрастие к боксу и атлетическим упражнениям он сохранил и впоследствии: на двадцать миль кругом ни одного боя не обходилось без его присутствия; он не пропускал ни скачек, ни рысистых испытаний, ни лодочных гонок, ни балов, ни выборов, ни парадных обедов, ни просто хороших обедов по всему графству и всегда находил способ побывать на них.
You might see his bay mare and gig-lamps a score of miles away from his Rectory House, whenever there was any dinner-party at Fuddleston, or at Roxby, or at Wapshot Hall, or at the great lords of the county, with all of whom he was intimate. Гнедую кобылу пастора и фонари его шарабана можно было встретить за десятки миль от пасторского дома, торопился ли он на званый обед к Фадлстону, или к Роксби, или к Уопшоту, или к знатным лордам графства - со всеми ними он был на дружеской ноге.
He had a fine voice; sang У него был отличный голос, он певал:
"A southerly wind and a cloudy sky"; and gave the "whoop" in chorus with general applause. "Южный ветер тучи погоняет..." - и лихо гикал в припеве под общие аплодисменты.
He rode to hounds in a pepper-and-salt frock, and was one of the best fishermen in the county. Он выезжал на псовую охоту в куртке цвета "перца с солью" и считался одним из лучших в графстве рыболовов.
Mrs. Crawley, the rector's wife, was a smart little body, who wrote this worthy divine's sermons. Миссис Кроули, супруга пастора, была пребойкая маленькая дама, сочинявшая проповеди для этого достойного священнослужителя.
Being of a domestic turn, and keeping the house a great deal with her daughters, she ruled absolutely within the Rectory, wisely giving her husband full liberty without. Будучи домовитой хозяйкой и проводя время по большей части в кругу своих дочерей, она правила в пасторской усадьбе полновластно, мудро предоставляя супругу делать за стенами дома все, что ему угодно.
He was welcome to come and go, and dine abroad as many days as his fancy dictated, for Mrs. Crawley was a saving woman and knew the price of port wine. Он мог приезжать и уезжать, когда ему хотелось, и обедать в гостях сколько вздумается, потому что миссис Кроули была женщиной экономной и знала цену портвейна.
Ever since Mrs. Bute carried off the young Rector of Queen's Crawley (she was of a good family, daughter of the late Lieut.-Colonel Hector McTavish, and she and her mother played for Bute and won him at Harrowgate), she had been a prudent and thrifty wife to him. С тех самых пор, как миссис Бьют прибрала к рукам молодого священника Королевского Кроули (она была хорошего рода - дочь покойного полковника Гектора Мак-Тэвиша; они с маменькой ставили на Бьюта в Харроугете и выиграли), она была для него разумной и рачительной женой.
In spite of her care, however, he was always in debt. Впрочем, несмотря на все ее старания, он не вылезал из долгов.
It took him at least ten years to pay off his college bills contracted during his father's lifetime. Ему пришлось по меньшей мере десять лет выплачивать долги по студенческим векселям, выданным еще при жизни отца.
In the year 179-, when he was just clear of these incumbrances, he gave the odds of 100 to 1 (in twenties) against Kangaroo, who won the Derby. В 179... году, едва освободясь от этого бремени, он поставил сто против одного (из двадцати фунтов) против "Кенгуру", победителя на дерби.
The Rector was obliged to take up the money at a ruinous interest, and had been struggling ever since. Пришлось пастору занять денег под разорительные проценты, и с тех пор он бился как рыба об лед.
His sister helped him with a hundred now and then, but of course his great hope was in her death--when "hang it" (as he would say), "Matilda must leave me half her money." Сестра иногда выручала его сотней фунтов, по он, конечно, возлагал все свои надежды на ее смерть, когда "Матильда, черт ее побери, -говаривал он, - должна будет оставить мне половину своих денег!"
So that the Baronet and his brother had every reason which two brothers possibly can have for being by the ears. Таким образом, у баронета и его брата были все причины ненавидеть друг друга, какие только могут существовать у двух братьев.
Sir Pitt had had the better of Bute in innumerable family transactions. Сэр Питт неизменно одерживал верх над Бьютом в бесчисленных семейных распрях.
Young Pitt not only did not hunt, but set up a meeting house under his uncle's very nose. Молодой Питт не только не увлекался охотой, но устроил молитвенный дом под самым носом у дяди.
Rawdon, it was known, was to come in for the bulk of Miss Crawley's property. Родон, как известно, притязал на большую часть состояния мисс Кроули.
These money transactions--these speculations in life and death--these silent battles for reversionary spoil--make brothers very loving towards each other in Vanity Fair. Эти денежные расчеты, эти спекуляции на жизни и смерти, эти безмолвные битвы за неверную добычу внушают братьям самые нежные чувства друг к другу на Ярмарке Тщеславия.
I, for my part, have known a five-pound note to interpose and knock up a half century's attachment between two brethren; and can't but admire, as I think what a fine and durable thing Love is among worldly people. Я, например, знаю случай, когда банковый билет в пять фунтов послужил яблоком раздора, а затем и вконец разрушил полувековую привязанность между двумя братьями, и могу только радоваться при мысли, сколь превосходна и нерушима любовь в нашем меркантильном мире.
It cannot be supposed that the arrival of such a personage as Rebecca at Queen's Crawley, and her gradual establishment in the good graces of all people there, could be unremarked by Mrs. Bute Crawley. Трудно предположить, чтобы прибытие в Королевское Кроули такой личности, как Ребекка, и постепенное снискание ею благосклонности всех тамошних обитателей остались незамеченными для миссис Бьют Кроули.
Mrs. Bute, who knew how many days the sirloin of beef lasted at the Hall; how much linen was got ready at the great wash; how many peaches were on the south wall; how many doses her ladyship took when she was ill—for such points are matters of intense interest to certain persons in the country--Mrs. Bute, I say, could not pass over the Hall governess without making every inquiry respecting her history and character. Миссис Бьют, которой было в точности известно, на сколько дней хватало в замке говяжьего филе, сколько белья поступало в большую стирку, сколько персиков созревало на южной шпалере, сколько порошков принимала миледи, когда была больна, - ибо такие вопросы горячо принимаются к сердцу провинциальными кумушками, - миссис Бьют, говорю я, не могла оставить без внимания объявившуюся в замке гувернантку и не произвести самого тщательного расследования ее прошлого и репутации.
There was always the best understanding between the servants at the Rectory and the Hall. Между прислугой обоих семейств было самое полное взаимопонимание.
Поделиться:
Популярные книги

Убивать чтобы жить 3

Бор Жорж
3. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 3

Герцогиня в ссылке

Нова Юлия
2. Магия стихий
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Герцогиня в ссылке

Шатун. Лесной гамбит

Трофимов Ерофей
2. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
7.43
рейтинг книги
Шатун. Лесной гамбит

Полковник Империи

Ланцов Михаил Алексеевич
3. Безумный Макс
Фантастика:
альтернативная история
6.58
рейтинг книги
Полковник Империи

Смерть может танцевать 3

Вальтер Макс
3. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Смерть может танцевать 3

АН (цикл 11 книг)

Тарс Элиан
Аномальный наследник
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
АН (цикл 11 книг)

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Боги, пиво и дурак. Том 4

Горина Юлия Николаевна
4. Боги, пиво и дурак
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Боги, пиво и дурак. Том 4

Старатель 3

Лей Влад
3. Старатели
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Старатель 3

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Последний Паладин. Том 2

Саваровский Роман
2. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 2

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Газлайтер. Том 2

Володин Григорий
2. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 2