Закаспий
Шрифт:
– Документы, граждане! Быстренько предъявите документы и вещи! У кого в мешках мука, пшеница, рис, пшено - признавайтесь сразу, а то потом хуже будет! Необходима помощь голодающим ташкентцам!
– Ваши документы, господин...
– Не господии, а представитель Закаспийского Ревкома. Вот, пожалуйста.
– Лесовский подал удостоверение и мандат о направлении в краевой Совет депутатов.
– Ясно, дорогой товарищ.
– Старший патруля вернул документы и улыбнулся.
– Закаспию хвала и честь. Ваши кушкинские артиллеристы и солдаты, можно сказать, поставили решающую точку в разгроме карателей...
В Ташкенте не только перрон, но и вся привокзальная площадь, была забита застрявшими в пути пассажирами. В дни всероссийской забастовки железнодорожников и выступлений рабочего класса и солдат Ташкента на станции скопилось несколько пассажирских поездов и военных эшелонов. Выбравшись через переполненный зал ожидания на улицу, Лесовский даже растерялся, не зная, куда идти. Всюду люди. Даже трамвайная линия - и та завалена мешками и узлами. Справа, возле чайханы и многочисленных лавок, несмотря на холод, прямо на тротуаре, на тряпье, спали женщины с детьми, рядом сидели бородатые мужики. Лесовский искал глазами в сером промозглом тумане ориентир - Благовещенскую церковь, в сторону которой ему надо было идти, но видел только головы, плечи, да лошадиные морды.
– Комиссар, айда с нами!
– окликнул его солдат, ехавший с ним в купе.
– Все равно тут ни извозчика, ни трамвая не дождешься. А до Константиновской площади, где теперь Совдеп, не так и далеко. Айда, товарищ!
– Пошли, коли так!
– Лесовский подхватил чемоданишко и зашагал следом за каганцами, которые ринулись напрямую, расталкивая на пути толпящуюся публику.
Они пересекли круглую площадь и прямо по проезжей части Соборной улицы пошли к центру города. Лесовский не отставал от них. Под ногами скрежетала мокрая от ночного дождя брусчатка, а вверху, раскачиваясь на ветру, шумели высокие пирамидальные тополя.
У «Белого дома» - так успела назвать ташкентская буржуазия дом Временного правительства Туркестанского края, - солдат остановили часовые. Последовала проверка документов. Каганцам дали команду следовать левой стороной к казармам, где расположилась кушкннская батарея и солдаты. Оттуда, с загороженного дувалом двора несся гул множества слившихся воедино голосов. Лесовскому же указали на Совдеп.
– К кому вы, товарищ?
– Дежурный красногвардеец преградил дорогу у самого входа.
– К самому главному. Вот мои документы.
– К Колесову, значит. Налево по коридору, но вряд ли сейчас к нему пробьешься.
– Попробую.
Коридоры Совдепа были заполнены людьми в шинелях и железнодорожными рабочими. Все вооружены - на плечах винтовки. В приемной председателя, судя по всему, командиры войсковых подразделений и рабочих дружин. Оглядывая их, Лесовский увидел знакомого командира-артиллериста.
– Русанов, здравствуй!
– Лесовский подал руку.- Не узнал? В Кушку вместе ехали, в одном вагоне. Я - на обследование колодцев, а ты для дальнейшего прохождения службы!
– Фу ты, ну, конечно, узнал! Лесовский, если не ошибаюсь. Но почему ты в военной форме? Я подумал какой-нибудь полковник, перешедший на сторону революции. Папаха на тебе, шинель офицерская.
– Шинель со склада выдали, а папаху туркмены подарили, - пояснил Лесовский.
– А я думаю, что это за полковник выискивает кого-то! Между прочим, наш генерал-лейтенант Востросаблин целиком и полностью перешел в революцию. Слышал, небось, о нем?
– Слышал, но до сих пор сомневался в достоверности слухов.
– Ну, какие тут слухи - это факт. Сам он, как только Ташкентский Совдеп запросил помощь, образовал комиссию, и сам председателем комиссии стал. Приехали сюда, в Ташкент, эшелоном в двадцать вагонов- с орудиями, с пулеметами, пехоты побольше пятисот человек. Ну и, как говорится, с корабля на бал. Ударили по ташкентской крепости, разогнали карателей - главного комиссара и его помощника захватили. Юнкеров перебили... Ну, брат, тут было такое, что в двух словах не расскажешь. Нашим тоже досталось. Я нынче собираюсь в госпиталь - надо навестить своих батарейцев. Хочешь, сходим вместе?
– Да я же еще не определился.
– Лесовский приподнял чемодан.
– И вот сундучок мешает, куда-то надо бы поставить.
– Да у меня же и оставишь. И сам располагайся у меня. Я тут рядом, на солдатском дворе, комнатенку занимаю. Стоп, сейчас мы...
– Русанов дернул за рукав Лесовского, увидев, что от Колесова вышел лобастый, с усиками и челочкой военный.
– Товарищ Полторацкий, тут товарищ к вам из Асхабада. Из Ревкома.
– Что-то асхабадцы поздновато пожаловали. К самому шапочному разбору.
– Полторацкий бросил строгий взгляд на Лесовского, но, выйдя в коридор, оглянулся: - С чем приехали? Идемте со мной. Русанов, ты тоже... Ревком определил оставить кушкинский отряд до особого распоряжения в Ташкенте. Передай бойцам, чтобы не спешили, может быть, еще придется повоевать.
Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж и вошли в комнату Полторацкого. В ней - стол, кровать, тумбочка с книгами и вешалка для одежды.
– Ну так, что у вас в Асхабаде? Смирно ли ведет себя доррерская шайка? Его-то мы в погребе отыскали, в крепости. Прямо, как крыса, под землю полез. Вернетесь в Асхабад, объявите буржуям, чтобы больше не рассчитывали на своего графа - арестован и отправлен в тюрьму. И сами пусть успокоятся - карта их бита. Житникову передадите, чтобы немедленно арестовали закаспийского комиссара Караваева. Эта дрянь не лучше Доррера. Вся власть переходит в руки Советов, никаких больше Временных правительств не будет. Через несколько дней краевой съезд - изберем Совнарком, соответственно будут избраны и областные Советы народных комиссаров. Вчера Колесов получил телеграфные разъяснения из Петрограда... А теперь что у вас конкретного?
– Полторацкий бросил взгляд на Лесовского.
– По-моему, все предельно ясно.
– Лесовский помял в руках папаху.
– Я приехал для ознакомления. Мы все время только и думали, как бы граф Доррер и Коровниченко не нагрянули с войсками в Закаспий, и в первую очередь, в Асхабад. Исполкомовцы все время держали связь с Доррером, просили от него помощь. А теперь, что ж... Может быть, товарищ Полторацкий, как член Ревкома, подскажете - что мне дальше делать? Если нет никаких особых распоряжений, я, пожалуй, отправлюсь назад в Асхабад и доложу обстановку.