Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Скажемъ вкратц, что все шло, какъ слдуетъ, и все окончились благополучно. Бракосочетаніе совершалъ старый пасторъ въ приходской церкви Дингли-Делль, и на одной изъ страницъ метрической книги до сихъ поръ блеститъ имя м-ра Пикквика, подписавшагося въ качеств свидтеля со стороны жениха. Молодая двушка съ черными глазами подписалась весьма нетвердою и дрожащею рукой, такъ что едва могли разобрать ея имя. Почеркъ миссъ Эмиліи и другой невстиной подруги тоже чрезвычайно неразборчивъ. Волненіе, вроятно, было общее, хотя молодыя двушки, по выход изъ церкви, согласились вообще, что тутъ, собственно говоря, ничего нтъ страшнаго. Правда, черноглазая двица, щеголявшая наканун въ мховыхъ полусапожкахъ, объявила
По окончаніи бракосочетанія, м-ръ Пикквикъ привтствовалъ новобрачныхъ поздравительною рчью и, при этомъ поздравленіи, возложилъ на невсту богатые золотые часы съ богатйшею цпочкой, которую, до настоящей минуты, не созерцалъ еще ни одинъ смертный, кром ювелира, продавшаго ученому мужу эту драгоцнность. Вслдъ за рчью м-ра Пикквика загудлъ старый церковный колоколъ, и вся компанія отправилась домой, гд приготовленъ былъ роскошный завтракъ.
— Эй, ты, сонуля! Куда поставить эти подовые пирожки? — сказалъ м-ръ Уэллеръ жирному парню, когда они вмст съ нимъ накрывали на столъ.
— Вотъ сюда, — отвчалъ толстякъ, указывая на середину стола.
— Очень хорошо, — сказалъ Самуэль, — все теперь y насъ въ порядк, какъ слдуетъ быть на свадьб. Святочные пироги, поросенокъ, джентльменскій соусъ, философскія трюфли, богатырскія устрицы… наше почтеніе, кушай да облизывайся!
Проговоривъ это, м-ръ Уэллеръ поклонился съ комическою важностью и, отступивъ шага два назадъ, принялся любоваться на симетрическій порядокъ, въ какомъ были разставлены джентльменскія блюда. Въ эту минуту новобрачные, сопровождаемые многочисленной свитой, воротились изъ церкви.
— Уардль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, усаживаясь за столъ, — въ честь этого счастливаго событія мы тяпнемъ по стаканчику вина.
— Хорошо, дружище, хорошо! — отвчалъ м-ръ Уардль. — Эй, Джой!.. ахъ, проклятый, онъ кажется заснулъ.
— Совсмъ нтъ, я не сплю, — отвчалъ жирный парень, выскакивая изъ отдаленнаго угла, гд онъ пожиралъ святочный пирогъ съ такою жадностью и поспшностью, которая въ совершенств противорчила медленнымъ и обдуманнымъ движеніямъ этого интереснаго молодого человка.
— Стаканъ вина м-ру Пикквику!
— Слушаю, сэръ.
Наполнивъ и подавъ стаканъ, жирный парень удалился за стулъ своего господина, и принялся наблюдать оттуда веселую игру джентльменскихъ вилокъ и ножей съ какою-то дикою и мрачною радостью, которая была совершенно оригинальна въ своемъ род. Ни одинъ кусокъ съ джентльменскаго блюда не ускользалъ, повидимому, отъ его жаднаго вниманія, и, казалось, онъ въ своемъ воображеніи глоталъ его съ величайшею жадностью.
— Благослови васъ Богъ, старый товарищъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Многая лта вамъ, любезный другъ! — воскликнулъ м-ръ Уардль.
И они чокнулись другъ съ другомъ отъ полноты сердечнаго восторга.
— М-съ Уардль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — не мшаетъ намъ, старымъ людямъ, въ честь этого радостнаго событія выпить всмъ по рюмк вина.
Старушка была, казалось, погружена въ глубокую думу. — Она сидла на переднемъ конц стола, окруженная съ одной стороны новобрачною четою, a съ другой особой м-ра Пикквика, который рзалъ святочный пирогъ. Но лишь только м-ръ Пикквикъ началъ говорить, она мигомъ поняла смыслъ его рчи и тотчасъ-же выпила полную рюмку за его долголтіе и благоденствіе и счастье… Затмъ, достопочтенная праматерь семейства, одушевленная стародавними воспоминаніями, представила собранію полный и удовлетворительный отчетъ о собственной своей свадьб, и о томъ, какіе длинные шлейфы носились въ ея время, и какъ щеголяли на высокихъ каблучкахъ, и какъ блистала въ тогдашнемъ свт прекрасная леди Толлинглауеръ, умершая лтъ за сорокъ назадъ, и какъ случилась съ нею одна прелюбопытная исторія, которую, тоже во всей подробности, разсказала теперь достопочтенная праматерь семейства, причемъ она хохотала отъ всей души, и вс молодыя двицы тоже хохотали отъ чистаго сердца, потому что никакъ не могли взять въ толкъ, о чемъ разсуждаетъ grande maman. 3aмтивъ, что ея разсказъ производитъ всеобщую веселость, старая леди засмялась вдесятеро веселе и громче и, для общаго назиданія, сообщила еще предиковинную исторію о старинныхъ робронахъ, причемъ опять молодыя двушки залилсь самымъ задушевнымъ смхомъ. Наконецъ, ученый мужъ довершилъ трудную операцію со святочнымъ пирогомъ, раздробивъ его на равные куски, по числу гостей. Молодыя двушки, какъ и слдуетъ, прятали отъ своихъ порцій по маленькому кусочку, чтобы вечеромъ, когда придетъ пора ложиться спать, спрятать ихъ подъ свои подушки, отчего каждая изъ нихъ должна была увидть во сн своего будущаго суженаго-ряженаго. Вс замтили продлки молодыхъ двицъ, и вс закатились опять плнительно-востор. еннымъ смхомъ.
— М-ръ Миллеръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ своему старому знакомцу, черноволосому и краснощекому джентльмену, сидвшему подл него, — м-ръ Миллеръ, рюмку вина съ вами, если позволите.
— Съ величайшимъ удовольствіемъ, м-ръ Пикквикъ, — отвчалъ краснощекій джентльменъ торжественнымъ тономъ.
— Включите и меня, господа, — сказалъ пасторъ.
— И меня, — перебила его жена.
— И меня, и меня, — закричали дв бдныхъ родственницы на противоположномъ конц стола, которыя кушали съ завиднымъ аппетитомъ и смялись при каждомъ остроумномъ слов.
М-ръ Пикквикъ выразилъ свое душевное удовольствіе, и глаза его заискрились лучезарнымъ восторгомъ.
— Милостивыя государыни и милостивые государи, — вдругъ заговорилъ ученый мужъ, быстро поднимаясь съ мста
— Слушайте, слушайте! слушайте, слушайте! слушайте, слушайте! — завопилъ м-ръ Уэллеръ, въ припадк отчаяннаго энтузіазма.
— Позвать сюда всхъ слугъ и служанокъ! — закричалъ м-ръ Уардль, предотвращая такимъ образомъ публичный выговоръ, который, безъ сомннія, Самуэль Уэллеръ неизбжно долженъ былъ получить отъ своего господина. — Пусть они выпьютъ по стакану вина за здоровье новобрачныхъ. Ну, Пикквикъ, продолжайте!
И среди торжественнаго молчанія, прерываемаго только шепотомъ служанокъ, ученый мужъ началъ такимъ образомъ:
— Милостивыя государыни и милостивые государи… нтъ, къ чему я стану обращаться къ вамъ съ этимъ церемоннымъ титуломъ? Я стану называть васъ лучше друзьями, мои милые друзья, если только дамы позволятъ мн эту вольность…
Громкія рукоплесканія всхъ джентльменовъ и леди пріостановили на нсколько минутъ великолпную рчь ученаго мужа. Черноглазая двица объявила, между прочимъ, что она готова расцловать краснорчиваго оратора, и, когда м-ръ Винкель вызвался напередъ самъ получить эти поцлуи для передачи ихъ м-ру Пикквику въ качеств депутата, ему отвчали: — "Ступайте прочь", но въ тоже время выразительные взоры черноглазой двушки говорили очень ясно: — "Останься, сдлай милость…"
— Милые мои друзья, — началъ опять м-ръ Пикквикъ, — съ позволенія вашего, я намренъ въ настоящемъ случа предложить общій тостъ за здоровье жениха и невсты!.. Благослови ихъ Богъ! (Рукоплесканія и слезы). Я убжденъ и даже, могу сказать, искренно увренъ, что юный другъ мой, м-ръ Трундель, отличается превосходнйшими качествами ума и сердца; Что-жъ касается до юной супруги, всмъ и каждому извстно, что эта очаровательная двица владетъ всми средствами перенести въ новую сферу жизни то счастіе, которое въ продолженіе двадцати лтъ она безпрестанно распространяла вокругъ себя въ родительскомъ дом.