Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
И ужъ если такимъ образомъ все катилось какъ по маслу на открытомъ пол, можно заране представить, какой пріемъ нашли столичные джентльмены въ самыхъ предлахъ счастливаго хутора, подъ гостепріимной кровлей старика Уардля. Даже слуги и служанки растаяли отъ удовольствія, при взгляд на добродушную фигуру ученаго мужа, a миссъ Эмма бросила полугнвный и вмст плнительно-очаровательный взглядъ на м-ра Топмана, причемъ озадаченный джентльменъ невольно всплеснулъ руками, и радостный крикъ самъ собою вырвался изъ его груди.
Старая леди сидла въ праздничномъ костюм на своемъ обыкновенномъ мст въ гостиной; но видно было по всему, что она находилась въ чрезвычайно раздраженномъ состояніи духа, и это естественнымъ образомъ увеличивало ея глухоту. Она не выходила никогда изъ
— Матушка, — сказалъ Уардль, — рекомендую вамъ м-ра Пикквика. Вы вдь помните его?
— Много чести и слишкомъ много хлопотъ, если ты заставишь меня помнить обо всхъ, кто здсь бываетъ, — отвчала старая леди съ большимъ достоинствомъ.
— Но вы еще недавно, матушка, играли съ нимъ въ карты. Разв забыли?
— Нечего объ этомъ толковать. М-ръ Пикквикъ не станетъ думать о такой старух, какъ я. Можешь оставить его въ поко. Никто, разумется, не помнитъ и не заботится обо мн, и это въ порядк вещей.
Здсь старая леди тряхнула головой и принялась разглаживать дрожащими руками свое шелковое платье сро-пепельнаго цвта.
— Какъ это можно, сударыня! — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Чмъ, позвольте спросить, я имлъ несчастіе заслужить вашъ гнвъ? Я нарочно пріхалъ изъ Лондона, чтобъ удостоиться вашей бесды, и сыграть съ вами партію въ вистъ. Мы съ вами должны показать примръ этой молодежи и протанцовать въ ея присутствіи менуэтъ, чтобъ она поучилась уважать стариковъ.
Старуха видимо повеселла, и черты ея лица быстро прояснились; но чтобъ не вдругъ выйдти изъ своей степенной роли, она отвтила довольно суровымъ тономъ:
— Не слышу.
— Полноте, матушка, — сказалъ Уардль, — м-ръ Пикквикъ говоритъ громко, и y васъ есть слуховой рожокъ. Не сердитесь на насъ. Вспомните Арабеллу: бдняжка и безъ того упала духомъ. Вы должны развеселить ее.
Не было никакихъ сомнній, что старуха разслышала ясно слова сына, потому что губы ея дрожали, когда онъ говорилъ. Но старость, какъ и дтство, иметъ свои маленькіе капризы, и почтенная мать семейства не вдругъ хотла отстать отъ своей роли. Поэтому она принялась разглаживать свое платье и, повернувшись къ м-ру Пикквику, проговорила:
— Ахъ, м-ръ Пикквикъ, молодые люди теперь совсмъ не то, что прежде, когда я сама была молодой двицей.
— Въ этомъ, сударыня, не можетъ быть ни малйшаго сомннія, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ, — и вотъ почему я особенно дорожу тми немногими особами, въ которыхъ еще остались проблески нашей почтенной старины.
Говоря это, м-ръ Пикквикъ ласково подозвалъ къ себ миссъ Арабеллу и, напечатлвъ поцлуй на ея щек, попросилъ ее ссть на маленькой скамейк y ногъ старушки. Было ли то выраженіе любящей физіономіи, когда внучка бросила нжный взглядъ на лицо своей бабушки, или старая леди невольно уступила могущественному вліянію рчей великаго мужа, только на этотъ разъ лицо ея совершенно прояснилось, и она уже не думала боле скрывать восторговъ своего сердца. Не сдлавъ никакихъ замчаній на слова м-ра Пикквика, старушка бросилась на шею своей внучки, и весь остатокъ ея гнва окончательно испарился въ поток безмолвныхъ слезъ.
Беззаботно, игриво и совершенно счастливо прошелъ этотъ вечеръ, оставшійся навсегда въ памяти ученаго мужа и занявшій нсколько блистательныхъ страницъ въ дловыхъ отчетахъ его клуба. Степенно, чинно и торжественно списывались и записывались ремизы, когда м-ръ Пикквикъ игралъ въ карты съ почтенной матерью семейства; шумно и буйно веселились молодые люди за круглымъ столомъ, въ почтительномъ отдаленіи отъ стариковъ.
Въ глухую полночь дамы разошлись по своимъ спальнямъ; но долго и посл нихъ обходили круговую пуншевые стаканы и бокалы съ искрометнымъ; и здоровъ былъ сонъ всей честной компаніи, и радужно-плнительны были ея грезы. Достойно замчанія, что м-ръ Снодграсъ бредилъ всю ночь о миссъ Эмиліи Уардль, между тмъ какъ сонныя виднія м-ра Винкеля имли главнйшимъ образомъ весьма близкое отношеніе къ чернымъ глазамъ, лукавой улыбк и мховымъ полусапожкамъ одной молодой двицы.
Поутру на другой день м-ръ Пикквикъ проснулся очень рано. Его пробудилъ смутный гулъ разныхъ голосовъ и стукъ многочисленныхъ шаговъ. Суматоха была такого рода, что и жирный толстякъ пробудился отъ своего тяжелаго сна. Не снимая ночной ермолки съ нарядными кисточками, м-ръ Пикквикъ слъ на краю постели, повсилъ голову и углубился въ размышленія. Надлежало разгадать, отчего происходилъ въ дом такой необыкновенный шумъ. Женская прислуга и молодыя двушки, гостившія на хутор, бгали взадъ и впередъ, требовали иголокъ, нитокъ, горячей воды, мыла, помады, и ученый мужъ разслышалъ нсколько разъ весьма странныя изрченія въ род слдующихъ: "Приколите, моя милая, подтяните, завяжите, пригладьте, заснуруйте, вотъ такъ, спасибо, душенька". — "Что бы это значило?" — думалъ м-ръ Пикквикъ. — "Не пожаръ ли?" Но углубляясь постепенно въ сущность предмета, онъ припомнилъ, наконецъ, что сегодня свадьба, и что, стало быть, молодыя двицы занимаются своимъ туалетомъ. На этомъ основаніи, онъ самъ поспшилъ одться въ свой праздничный костюмъ и немедленно сошелъ въ столовую.
Невозможно описать, съ какимъ волненіемъ и суетливостью бгала по всему дому женская прислуга, перетянутая въ струнку въ своихъ розовыхъ муслиновыхъ платьицахъ. Старая леди величественно выступала теперь въ своемъ парчевомъ плать, не видавшемъ лтъ двадцать сряду дневного свта, за исключеніемъ тхъ, весьма немногихъ лучей, которые насильственно прокрадывались черезъ щели корзинки, гд покоился этотъ форменный нарядъ. М-ръ Трундль, украшенный высокимъ перомъ, былъ, казалось, въ тревожномъ и нервозномъ состояніи духа. Достопочтенный хозяинъ дома и отецъ невсты употреблялъ, повидимому, энергическія усилія казаться беззаботнымъ и веселымъ, но слды явнаго безпокойства тмъ не мене выражались на его лиц. Вс молодыя двушки находились въ волненіи и были въ блыхъ кисейныхъ платьяхъ, за исключеніемъ двухъ или трехъ, которыя должны были присутствовать наверху, при туалет невсты, въ качеств ея дружекъ. Пикквикисты рисовались въ парадныхъ блестящихъ костюмахъ, сшитыхъ по послдней мод и обновленныхъ теперь въ первый разъ. Передъ домомъ на лугу съ самаго разсвта собрались цлыя полчища принадлежащихъ къ мыз ребятишекъ, взрослыхъ парней и мужей, шляпы которыхъ были украшены перьями, a петлицы сюртуковъ цвточками: все это кричало и ревло дружнымъ хоромъ, и все провозглашало многая лта достопочтенному Уардлю, его чадамъ и домочадцамъ. Коноводомъ этой толпы, само собою разумется, былъ не кто другой, какъ м-ръ Самуэль Уэллеръ, который въ одну ночь пріобрлъ всеобщую извстность на Дингли-Делль, какъ будто онъ и родился на этой мыз.
Свадьба весьма часто служитъ источникомъ остроумія и шутокъ для многихъ веселыхъ особъ; но мы, съ своей стороны, не находимъ въ этомъ обстоятельств ни малйшаго повода для какой бы то ни было потхи. Мы разумемъ собственно внчальный обрядъ, и покорнйше просимъ принять къ свднію, что мы душевно ненавидимъ вс скрытые или явные сарказмы, которымъ подвергается супружеская жизнь. Много радостей и удовольствій встрчаютъ молодые люди въ день своей свадьбы; но и многія заботы тяжелымъ бременемъ падаютъ на ихъ сердце. Невста покидаетъ родительскій домъ навсегда, тотъ домъ, гд впервые испытала она радость и горе жизни, гд развились въ ея сердц чувства преданности и любви къ милымъ особамъ, связаннымъ съ нею узами родства и дружбы — и вотъ, не дале какъ сегодня, уйдетъ она въ чужую семью, съ тмъ, чтобы продолжать путь своей жизни въ кругу невдомыхъ людей… Что тутъ смшного, милостивые государи? Молодая двушка груститъ, тоскуетъ, розы вянутъ на ея щекахъ, и горькія слезы льются изъ ея глазъ, когда оставляетъ она родную семью: все это естественныя чувства, которыя отнюдь не могутъ служить предметомъ комическихъ сценъ. Я не стану ихъ описывать, потому что не хочу набрасывать печальный колоритъ на эту главу.