Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Всмъ будетъ мсто, господа, пожалуйте! — продолжалъ статный джентльменъ. — Двое сядутъ въ коляск, a одинъ на козлахъ. Джой, приготовь мсто для одного изъ этихъ господъ. Теперь, сэръ, милости просимъ.
И статный джентльменъ дюжею рукой втащилъ въ коляску Пикквика и Снодграса. М-ръ Винкель вскарабкался на козлы, гд рядомъ съ нимъ помстился и толстый дтина.
М-ръ Пикквикъ раскланялся со всей компаніей и радушно пожалъ руку статному джентльмену въ огромныхъ ботфортахъ.
— Ну, какъ ваше здоровье, сэръ? — сказалъ статный джентльменъ, обращаясь къ м-ру Снодграсу съ отеческой заботливостью. — Радъ, очень
Онъ весело толкнулъ локтемъ м-ра Пикквика и залился самымъ радушнымъ смхомъ.
— Ахъ, братецъ, какъ не стыдно! — проговорила миссъ Уардль съ двственной улыбкой.
— Чего тутъ стыдиться? Это всякій видитъ, — сказалъ статный джентльменъ. — Прошу извинить, господа, вотъ еще мой пріятель, м-ръ Трундель. Теперь мы вс знакомы и, стало быть, можемъ съ большимъ комфортомъ смотрть на эволюціи.
Статный джентльменъ надлъ очки, м-ръ Пикквикъ вооружился подзорной трубой, и вся компанія принялась смотрть на военныя эволюціи, изрдка, по временамъ поглядывая другъ на друга.
Эволюціи точно были достойны изумленія. Колонны сходились, расходились, маршировали, строились въ каре, палили и разбгались вразсыпную. Нельзя было надивиться, съ какою ловкостью солдаты перепрыгивали черезъ глубокій ровъ и взбирались по веревочнымъ лстницамъ на стну неприступной крпости, которую, однакожъ, надлежало взять во что бы то ни стало. Приготовленія къ ршительному приступу были настолько шумны и ужасны, что весь воздухъ наполнился крикомъ женщинъ, и многія благородныя леди попадали въ обморокъ. Двицы Уардль перепугались до того, что м-ръ Трундель принужденъ былъ одну изъ нихъ держать въ своихъ объятіяхъ, тогда какъ м-ръ Снодграсъ поддерживалъ другую. Тетушка Уардль едва могла стоять на ногахъ и растерялась до такой степени, что м-ръ Топманъ счелъ необходимымъ обхватить ея гибкую талію и поддерживать ее обими руками. Вся компанія была въ неописанномъ волненіи, кром, однакожъ, толстаго и жирнаго парня, который спалъ на козлахъ безпробуднымъ сномъ, какъ будто пушечная пальба имла для него чарующую силу колыбельной псни.
— Джой, Джой! — воскликнулъ статный джентльменъ, когда крпость, наконецъ, была взята, и побдители вмст съ побжденными услись обдать за общій столъ. — Чортъ побери, этотъ уродъ опять заснулъ! Пожалуйста, сэръ, потрудитесь ущипнуть его за ногу, иначе его ничмъ не разбудишь… Вотъ такъ!.. Покорно благодарю. — Развяжи корзинку, Джой.
Жирный дтина, приведенный въ себя энергическими усиліями м-ра Винкеля, еще разъ скатился съ козелъ и принялся развязывать корзинку съ такою расторопностью, какой, повидимому, вовсе нельзя было ожидать отъ него.
— Ну, господа, теперь мы можемъ ссть, — сказалъ статный джентльменъ. — Ба! это что такое? Отчего y васъ измятые рукава, mesdames? Я совтовалъ бы вамъ помститься на колняхъ своихъ кавалеровъ — это было бы удобне, по крайней мр для тебя, сестрица.
Тетушка Уардль раскраснлась какъ піонъ при этой неумстной шутк и бросила сердитый взглядъ на м-ра Топмана, спшившаго воспользоваться предложеніемъ ея брата. Наконецъ, посл другихъ, боле или мене остроумныхъ
— Ну, Джой, ножи и вилки!
Ножи и вилки были поданы, къ общему удовольствію дамъ и джентльменовъ, поспшившихъ вооружиться этими полезными орудіями.
— Тарелки, Джой, тарелки!
Такой же процессъ послдовалъ при раздач фарфоровой посуды.
— Подавай цыплятъ. — Ахъ, проклятый, онъ опять заснулъ. — Джой, Джой!
Нсколько легкихъ толчковъ по голов тростью вывели толстаго парня изъ его летаргическаго усыпленія.
— Подавать кушанье!
При звук этихъ словъ жирный малый, казалось, воспрянулъ и душой, и тломъ. Онъ вскочилъ, побжалъ, и оловянные глаза его, едва замтные изъ-подъ опухлыхъ щекъ, заблистали какимъ-то дикимъ блескомъ, когда онъ принялся развязывать корзинку.
— Живй, Джой, пошевеливайся!
Предосторожность была очень кстати, потому что толстый дтина съ какою-то особенною любовью вертлъ каплуна въ своихъ рукахъ и, казалось, не хотлъ съ нимъ разстаться. Принужденный, однакожъ, къ безусловному повиновенію, онъ испустилъ глубокій вздохъ и, ставъ на подножку, подалъ своему хозяину жареную птицу.
— Хорошо, хорошо. Подавай теперь копченый языкъ, колбасу и пирогъ съ голубями. Не забудь ветчину и жареную телятину; вынь раковый саладъ изъ салфетки — живй!
Отдавъ вс эти приказанія на скорую руку, м-ръ Уардль поспшилъ снабдить салфетками всхъ членовъ проголодавшейся компаніи.
— Вдь это превосходно, не правда ли? — сказалъ веселый джентльменъ, когда, при дружномъ содйствіи ножей и вилокъ, началось великое дло насыщенія пустыхъ желудковъ.
— Превосходно! — воскликнулъ м-ръ Винкель, покачиваясь на козлахъ.
— Не угодно ли рюмку вина?
— Съ величайшимъ удовольствіемъ!
— Не хотите ли, я велю подать бутылку?
— Покорно благодарю.
— Джой!
— Что сэръ?
На этотъ разъ жирный дтина, занятый разсматриваніемъ телятины, еще не усплъ заснуть.
— Бутылку вина для джентльмена на козлахъ. Очень радъ васъ видть, сэръ.
— Покорно благодарю.
М-ръ Винкель опорожнилъ стаканъ и поставилъ бутылку подл себя.
— Позволите ли просить васъ объ одолженіи, сэръ? — сказалъ м-ръ Трундель м-ру Винкелю.
— Сдлайте милость! — сказалъ м-ръ Винкель, наливая стаканъ м-ру Трунделю.
Они чокнулись и выпили до дна, для перваго знакомства. Въ эту же минуту м-ръ Топманъ поспшилъ чокнуться съ почтеннымъ хозяиномъ, который только что пересталъ чокаться съ глубокомысленнымъ президентомъ. Дамы тоже приняли участіе въ общихъ тостахъ.
— Что это какъ Эмилія любезничаетъ съ постороннимъ мужчиной! — шепнула двствующая тетушка на ухо своему брату.
— Пусть ее, это до меня не касается! — сказалъ статный джентльменъ съ веселымъ и беззаботнымъ видомъ. — Страннаго тутъ ничего нтъ, любезная сестрица — все въ порядк вещей. М-ръ Пикквикъ, не угодно ли вина?
М-ръ Пикквикь, занятый глубокомысленнымъ изслдованіемъ внутренности пирога, обязательно выпилъ поданный стаканъ.
— Эмилія, дружокъ мой, не говори такъ громко, сдлай милость! — воскликнула цломудренная тетушка, обращаясь съ покровительствующимъ видомъ къ одной изъ своихъ племянницъ.