Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

— Право, они хотятъ стрлять, — подтвердилъ м-ръ Снодграсъ взволнованнымъ тономъ.

— Быть не можетъ! — возразилъ м-ръ Пикквикъ.

Но лишь только неустрашимый президентъ произнесъ эти слова какъ вдругъ вс шесть полковъ, по какому-то непонятному сочувствію, устремили ружейныя дула на одну точку — на грудь почтенныхъ пикквикистовъ, и выпалили съ такимъ ужаснымъ залпомъ, что земля дрогнула подъ ихъ ногами, и свтъ дневной затмился въ ихъ глазахъ.

Въ этомъ-то критическомъ положеніи, когда, съ одной стороны, угрожали безчисленные залпы картечи, a съ другой, противоположной, — готовы были нахлынуть на нихъ новыя полчища артиллеристовъ, м-ръ Пикквикъ обнаружилъ то совершеннйшее хладнокровіе, которое обыкновенно составляетъ

неотъемлемую принадлежность великихъ душъ. Онъ схватилъ м-ра Винкеля за руку и, поставивъ себя между этимъ джентльменомъ и м-ромъ Снодграсомъ, доказывалъ въ самыхъ краснорчивыхъ выраженіяхъ, что имъ никакъ не слдуетъ бояться за свою драгоцнную жизнь. Конечно, не мудрено было оглохнуть отъ этого ужаснаго шума; но этимъ только и ограничилась вся опасность.

— Но если, чего Боже сохрани, ружье y кого нибудь заряжено пулей, — говорилъ м-ръ Винкель, блдный какъ смерть, — въ эту минуту свистнуло что-то въ воздух надъ самымъ моимъ ухомъ. Долго ли до грха? Пропадешь ни за грошъ!

— Не лучше ли нАмъ повалиться на землю? — сказалъ м-ръ Снодграсъ.

— О, нтъ, это совсмъ не нужно; да вотъ ужъ и все кончено! — сказалъ м-ръ Пикквикъ. Могло статься, что губы его нсколько дрожали и щеки поблднли; но за то, въ общихъ чертахъ, физіономія великаго человка не выражала никакого безпокойства.

Дйствительно, пальба прекратилась, и предположеніе м-ра Пикквика совершенно оправдалось; но едва только усплъ онъ выразить свое душевное удовольствіе насчетъ проницательности своей догадки какъ опять послышалось новое, чрезвычайно быстрое движеніе въ рядахъ. Раздалось могучее слово командира, и, прежде чмъ можно было угадать сущность новаго маневра, вс шесть полковъ, со штыками наголо, устремились скорымъ маршемъ на тотъ самый пунктъ, гд присутствовалъ м-ръ Пикквикъ со своими почтенными друзьями.

Человкъ смертенъ — дло извстное, и бываютъ иной разъ такіе роковые случаи, противъ которыхъ вообще безсильно человческое мужество. Сначала м-ръ Пикквикъ съ недоумніемъ взглянулъ въ свои очки на приближающуюся массу; потомъ быстро повернулся къ ней спиной и… не то чтобъ побжалъ — этого никакъ нельзя сказать, во-первыхъ, потому, что бгство — слишкомъ низкій терминъ, совсмъ негодный для высокаго слога; во-вторыхъ, фигура м-ра Пикквика отнюдь не была приспособлена къ этому постыдному разряду отступленія. Нтъ, м-ръ Пикквикъ засменилъ своими ногами и замахалъ обими руками съ такою быстротой, что на первый разъ посторонній наблюдатель никакъ бы не замтилъ неловкости его положенія.

Свжіе отряды, нахлынувшіе съ тыла на нашихъ героевъ, собирались отразить нападеніе мнимыхъ побдителей цитадели, и слдствіемъ этого было то, что м-ръ Пикквикъ и его друзья вдругъ очутились между двумя перекрестными огнями враждебныхъ полковъ, выступавшихъ скорымъ маршемъ одинъ противъ другого.

— Прочь! — кричали офицеры въ передовой цли…

— Прочь, прочь съ дороги! — кричали офицеры другихъ отрядовъ.

— Куда же намъ дваться? — визжали отчаянные пикквикисты.

— Прочь, прочь, прочь! — былъ единственный отвтъ.

Наступили минуты страшной толкотни и суматохи; полки сдвинулись, сразились, отступили; площадь очистилась, и на площади лежалъ низверженный м-ръ Пикквикъ, и подошвы сапоговъ м-ра Пикквика барахтались и колыхались въ воздушномъ пространств.

М-ръ Снодграсъ и м-ръ Винкель тоже съ своей стороны не замедлили, при этомъ случа, представить удивительные опыты рикошетовъ и кувырканій, обнаружившихъ во всемъ свт ихъ чудную ловкость, въ особенности послдняго. Когда, наконецъ, онъ прочно утвердился на своихъ ногахъ и началъ отирать желтымъ шелковымъ платкомъ крупныя капли пота съ своего чела, изумленный взоръ его прежде всего обратился на почтеннаго президента, которому суждено было въ эту минуту догонять свою шляпу, сорванную втромъ съ его головы.

Всмъ и каждому извстно, что человкъ бываетъ поставленъ

въ истинно плачевное положеніе, когда судьба, олицетворенная въ сильныхъ порывахъ втра, заставляетъ его догонять свою собственную шляпу, и безразсудно поступаютъ т безжалостные эгоисты, которые позволяютъ себ смяться надъ такимъ человкомъ. Нигд, быть можетъ, не требуется съ нашей- стороны столько хладнокровія и разсудительности, какъ въ искусств ловить шляпу: такъ по крайней мр думаетъ м-ръ Снодграсъ, и я совершенно съ нимъ согласенъ. Если васъ, благосклонный читатель, постигнетъ такое страшное несчастіе, я никакъ не совтую вамъ бжать слишкомъ скоро, иначе вы обгоните свою бглянку, медленно идти тоже нехорошо, потому что въ такомъ случа шляпа совсмъ исчезнетъ изъ вида, и тогда вамъ придется отступиться отъ своей собственности, а извстно, на что похожъ человкъ, потерявшій свою голову. Всего лучше бжать слегка, исподволь, преслдовать осмотрительно, осторожно, и потомъ вдругъ, сдлавъ ршительный прыжокъ, схватить ее за поля, и тутъ же надть на голову какъ можно крпче. Въ продолженіе всей этой операціи не мшаетъ слегка посмиваться, улыбаться и длать увеселительные жесты, показывая, такимъ образомъ, что эта ловля чрезвычайно забавляетъ васъ.

Втерокъ подувалъ довольно сильно, подкатывая шляпу м-ра Пикквика. Великій мужъ бжалъ впередъ и впередъ, размахивая руками и отнюдь не теряя присутствія духа: но, къ несчастію, втеръ сдлался сильне, шляпа раскатилась съ неимоврной быстротою, и м-ръ Пикквикъ, вроятно, совсмъ потерялъ бы ее изъ вида, еслибъ судьба сама не распорядилась за него, противопоставивъ естественную преграду своевольной бглянк.

Истощенный до изнеможенія, м-ръ Пикквикъ уже готовъ былъ совсмъ прекратить свою погоню, какъ вдругъ шляпа его наткнулась на колесо экипажа, стоявшаго передъ площадью съ полдюжиною другихъ, боле или мене фантастическихъ экипажей. Замтивъ выгоду своего положенія, м-ръ Пикквикъ сдлалъ сильный прыжокъ, завладлъ своею собственностью и, надвъ ее на голову, остановился перевести духъ. Въ эту самую минуту, знакомый голосъ весело произнесъ его имя: м-ръ Пикквикъ оглянулся, и невыразимое удовольствіе распространилось въ его душ при томъ истинно поэтическомъ зрлищ, которое открылось передъ его глазами.

То была открытая коляска, безъ лошадей, которыхъ поспшили выпрячь, чтобъ удобне расположиться въ этомъ тсномъ мст. Въ коляск стояли: пожилой статный джентльменъ въ синемъ фрак съ свтлыми пуговицами и въ огромныхъ ботфортахъ, дв молодыя двушки въ шарфахъ и перьяхъ, молодой джентльменъ, очевидно, влюбленный въ одну изъ этихъ двушекъ, украшенныхъ перьями и шарфами, одна леди сомнительнаго возраста, тетка или кузина, и, наконецъ, м-ръ Топманъ, любезный и веселый Топманъ, принимавшій живйшее участіе во всхъ распоряженіяхъ и разговорахъ, какъ будто онъ принадлежалъ къ этой фамиліи съ первыхъ лтъ жизни. За коляской, назади, гд прикрпляются дорожные чемоданы, виднлась огромная плетеная корзина — одна изъ тхъ благородныхъ корзинъ, которыхъ видъ пробуждаетъ въ наблюдательной душ сладкія воспоминанія о жареныхъ курицахъ, копченыхъ языкахъ, бутылкахъ вина и проч., и проч. На козлахъ сидлъ толстый красно-рыжій дтина, съ заспанными глазами и опухлыми щеками: не мудрено было догадаться, что обязанностью его было — раздавать почтенной публик лакомые припасы плетеной корзины, какъ скоро наступитъ для того вожделнная пора.

Лишь только м-ръ Пикквикъ окинулъ проницательнымъ взглядомъ вс эти интересные предметы, врный ученикъ его закричалъ опять веселымъ и беззаботнымъ тономъ:

— Пикквикъ, Пикквикъ! Идите къ намъ! Скоре!

— Пожалуйте къ намъ, сэръ, прошу покорно! — сказалъ пожилой статный джентльменъ. — Джой! Ахъ, чортъ побери, онъ опять заснулъ. — Джой, отвори дверцы!

Толстый дтина медленно спустился съ козелъ, и, покачиваясь съ боку на бокъ, отворилъ дверцы. Въ эту минуту подошли къ коляск м-ръ Снодгрась и м-ръ Винкель.