Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Яркіе лучи утренняго солнца озарили всю природу; воздухъ наполнился благоуханіемъ; птицы стройнымъ хоромъ запли свой утренній концертъ. М-ръ Пикквикъ, воспрянувшій отъ сна вмст съ восходомъ великолпнаго свтила, стоялъ на рочестерскомъ мосту, облокотившись о перила. Онъ созерцалъ природу, вдумывался въ мірскую суету и дожидался завтрака. Окружающіе предметы въ самомъ дл представляли очаровательный видъ, способный вызвать на размышленіе даже не такую великую душу, какъ y президента знаменитаго клуба.
По лвую сторону глубокомысленнаго наблюдателя лежала развалившаяся стна, пробитая во многихъ мстахъ и упадавшая грубыми и тяжелыми массами на тсный морской берегъ. Огромные
М-ръ Пикквикъ стоялъ и смотрлъ, погруженный въ пріятную задумчивость. Глубокій вздохъ и легкій ударъ по плечу неожиданно прервали нить его поэтическихъ размышленій. Онъ обернулся: передъ нимъ стоялъ горемычный джентльменъ.
— Созерцаете поэтическую сцену? — спросилъ горемычный джентльменъ.
— Да, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— И, конечно, поздравляете себя съ утреннею прогулкой?
М-ръ Пикквикъ улыбнулся въ знакъ согласія.
— О, да! — человку нужно вставать рано, чтобъ видть солнце во всемъ блеск, потому что рдко, слишкомъ рдко сіяніе его продолжается во весь день. Увы! Утро дня и утро человческой жизни имютъ множество общихъ сторонъ.
— Истинная правда! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Какъ справедлива пословица: "Заря быстро всходитъ и быстре исчезаетъ!" — продолжалъ горемычный джентльменъ. — Эфемерная жизнь человка — увы! — мелькаетъ какъ заря. О, Боже! — чего бы я ни сдлалъ, чтобъ воротить дни своего промелькнувшаго дтства! Или ужъ лучше бы забыть мн ихъ разъ навсегда.
— Вы много страдали, сэръ? — сказалъ м-ръ Пикквикъ тономъ истиннаго соболзнованія.
— Страдалъ, да, очень много, — отвчалъ скороговоркой горемычный джентльменъ. — Моимъ знакомымъ теперь и въ голову не приходитъ, что испыталъ я на своемъ вку.
Онъ пріостановился, перевелъ духъ, и потомъ, длая крутой поворотъ, прибавилъ энергическимъ тономъ:
— Случалось ли вамъ думать, что утопиться въ такое утро было бы истиннымъ счастьемъ человка?
— О, нтъ, какъ это можно! — возразилъ м-ръ Пикквикъ, стремительно отступая отъ перилъ, изъ опасенія, какъ бы горемычный джентльменъ, въ вид опыта, не вздумалъ вдругъ подтвердить на немъ свою теорію счастливаго погруженія въ волны.
— Я такъ, напротивъ, часто объ этомъ думалъ, — продолжалъ горемычный джентльменъ, не обращая вниманія на энергическій прыжокъ президента. — Въ журчаньи тихой и прозрачной воды слышится мн таинственный голосъ, призывающій къ вчному покою. Прыжокъ — паденіе — кратковременная борьба: нырнули, погрузились опять, — и тихія волны сокрыли вашу голову, — и міръ исчезъ изъ вашихъ глазъ со всми бдствіями и треволненіями. Прекрасно,
И впалые глаза страдальца сверкали яркимъ блескомъ, когда онъ говорилъ. Скоро, однакожъ, волненіе его прошло: онъ бросилъ спокойный взглядъ на м-ра Пикквика и сказалъ:
— Довольно объ этомъ. Сытый голоднаго не понимаетъ. Мн бы хотлось обратить ваше вниманіе на другой предметъ. Вечеромъ третьяго дня, по вашей просьб, читалъ я вамъ свою повсть, и, кажется, вы слушали ее съ большимъ вниманіемъ.
— Да, повсть во всхъ отношеніяхъ…
— Я не спрашиваю вашего мннія и вовсе не желаю знать, что вы можете думать о ней. Вы путешествуете для собственнаго удовольствія — этого довольно. Предположите, что я вручилъ вамъ свою любопытную рукопись… то есть, вы понимаете, что она любопытна не въ художественномъ смысл, a единственно въ томъ отношеніи, что ею представляется очеркъ изъ дйствительной жизни. Согласитесь ли вы сообщить ее вашему клубу, который, сколько я могъ замтить, безпрестанно вертится y васъ на язык?
— Съ большимъ удовольствіемъ, если вамъ угодно, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ. — Рукопись ваша будетъ внесена въ дловыя бумаги нашего клуба.
— Въ такомъ случа, вы ее получите, — сказалъ горемычный джентльменъ. — Вашъ адресъ?
Ученый путешественникъ поспшилъ сообщить свой вроятный маршрутъ, поступившій такимъ образомъ во владніе горемычнаго джентльмена. Передъ гостиницей Золотого Быка они раскланялись, и каждый пошелъ своей дорогой.
Товарищи м-ра Пикквика уже встали и давно дожидались своего президента. Завтракъ былъ готовъ, и лакомыя блюда, въ стройномъ порядк, стояли на поднос. Вся компанія услась за столь. Чай, кофе, сухари, яйца въ смятку, ветчина, масло и другія принадлежности англійскаго завтрака начали исчезать съ удивительною быстротою, приносившею особенную честь превосходнымъ желудкамъ почтенныхъ сочленовъ.
— Ну, теперь въ Меноръ-Фармъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, додая послднее яйцо. — Какъ мы подемъ?
— Всего лучше спросить объ этомъ буфетчика, — замтилъ м-ръ Топманъ.
Съ общаго согласія буфетчикъ былъ призванъ на совтъ.
— Динглиделль, джентльмены, пятнадцать миль отсюда. Дорога проселочная. здятъ въ двуколесномъ кабріолет. Хотите?
— Но въ немъ могутъ сидть только двое, — возразилъ м-ръ Пикквикъ.
— Такъ точно, прошу извинить, сэръ. Не угодно ли въ телжк о четырехъ колесахъ? — Двое сядутъ сзади; одинъ спереди будетъ править… О, прошу извинить, сэръ, это будетъ только для троихъ.
— Что-жъ намъ длать? — сказалъ Снодграсъ.
— Можетъ быть, кто-нибудь изъ васъ любитъ здить верхомъ, — замтилъ буфетчикъ, посматривая на м-ра Винкеля. — Верховыя лошади здсь очень хороши. Прикажете привести?
— Очень хорошо, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Винкель, хочешь хать верхомъ?
М-ръ Винкель питалъ въ глубин души весьма значительныя сомннія относительно своего всадническаго искусства, но, не желая помрачить свою репутацію въ какомъ бы то ни было отношеніи, поспшилъ отвтить скрпя сердце:
— Пожалуй, я согласенъ.
— Стало быть, вс затрудненія уладились, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Приготовить лошадей къ одиннадцати часамъ!
— Будутъ готовы, сэръ, — отвчалъ буфетчикъ.
Оставалось теперь переодться, запастись бльемъ и собраться въ добрый путь. Путешественники разошлись по своимъ комнатамъ.
Кончивъ предварительныя распоряженія, м-ръ Пикквикъ вышелъ въ кофейную комнату и смотрлъ въ окно на проходящихъ. Черезъ нсколько минутъ буфетчикъ доложилъ, что экипажъ готовъ, и тутъ же м-ръ Пикквикъ, передъ самымъ окномъ, увидлъ колесницу, снабженную всми необходимыми принадлежностями для веселой прогулки.