Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

— Люблю я, господа, этотъ старый каминъ, — сказалъ м-ръ Уардль, испустивъ глубокій вздохъ и пожимая руку старой леди, — люблю, потому что здсь, передъ этой ршеткой, протекли счастливйшія минуты моей жизни. Не здсь ли и вы, матушка, проводили свои давнишніе годы, когда сидли маленькой двочкой на этой маленькой скамейк — не здсь ли, а?

Съ грустной улыбкой старушка покачала головой, и слеза покатилась по ея почтенному лицу, когда цлый рядъ воспоминаній о протекшей жизни обрисовался передъ ея мысленнымъ взоромъ.

— Извините, господа, что я съ такой любовью говорю объ этихъ вещахъ, — сказалъ хозяинъ посл короткой паузы. — Надюсь, м-ръ Пикквикъ, вы можете войти въ чувства болтливаго старика, немножко гордаго многочисленными

воспоминаньями о стародавнихъ временахъ.

— О да, я понимаю васъ и глубоко уважаю ваши чувства, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Признаюсь, я не могу безъ особенной любви смотрть на старые дома и поля, — продолжалъ радушный джентльменъ, — и мн всегда кажется, что я связанъ съ ними какими-то родственными отношеніями. Сколько воспоминаній пробуждаетъ во мн наша маленькая деревенская церковь съ ея зеленымъ плющемъ… кстати еще, почтенный нашъ священникъ сочинилъ псню въ честь этого плюща, и, бывало, мы пли ее хоромъ. Пріятно, очень пріятно. — Вы, кажется, допили вашъ стаканъ, м-ръ Снодграсъ.

— Нтъ, покорно васъ благодарю, — отвчалъ поэтъ, котораго любопытство было теперь въ высшей степени возбуждено послдними замчаніями м-ра Уардля. — Прошу извинить… вы, кажется, изволили говорить насчетъ какой-то псни.

— Да; но ужъ насчетъ этого вы потрудитесь обратиться къ нашему почтенному другу, — отвчалъ м-ръ Уардль, указывая на пастора.

— Не могу ли я, сэръ, просить васъ объ одолженіи прочесть намъ эту псню? — сказалъ м-ръ Снодграсъ.

— Почему же нтъ? очень можете, — отвчалъ пасторъ, — только я долженъ напередъ объяснить, что псня написана еще въ первой молодости, когда я только-что поступилъ на это мсто. Всего два куплета, безъ соблюденія даже стихотворныхъ правилъ: вы отнюдь не будете ею довольны, сэръ.

— Совсмъ напротивъ, вы сдлаете всмъ намъ величайшее удовольствіе.

— Если такъ, извольте, я готовъ повторить передъ вами произведеніе своей юности.

Смутный говоръ любопытства пробжалъ по всей гостиной, и почтенный пасторъ, посл предварительныхъ совщаній съ женою, началъ такимъ образомъ:

— Псня моя, господа, называется:

Зеленый плющъ.

Люблю тебя, зеленый плющъ,Что вьешься подъ руиной храма!Отборный кормъ готовъ тебВъ развалинахъ вковъ протекшихъ.Камнямъ и стнамъ должно пастьВъ угоду зелени прекрасной,И будетъ тамъ веселый пиръТеб въ ихъ плсени и пыли!Гд все мертво, гд жизни нтъ —Цвтетъ и вьется плющъ зеленый.Исчезнутъ люди и пройдутъ вка,Погибнутъ цлые народы;Но не увянетъ вчный плющъНа гробовыхъ плитахъ и камняхъ.И будетъ онъ, среди могилъ,Свидтель памяти минувшей,И странника пріютитъ онъПодъ зеленью своей тнистой.Гд все мертво, гд жизни нтъ —Цвтетъ и вьется плющъ зеленый.

— Прекрасно, прекрасно! — воскликнулъ м-ръ Снодграсъ въ порыв поэтическаго воодушевленія. — Какъ хороша идея — кормить отборную зелень развалинами вковъ минувшихъ! Вдь это, я полагаю, должно понимать въ аллегорическомъ смысл?

— Разумется, — отвчалъ пасторъ.

— Могу ли, съ вашего позволенія, украсить свой путевой журналъ произведеніемъ вашей музы?

— Сдлайте милость!

— И вы продиктуете?

— Извольте.

Посл диктовки стихотвореніе еще разъ было прочтено для исключительнаго наслажденія м-ра Пикквика,

который, въ свою очередь, нашелъ, что стихи были превосходны во всхъ возможныхъ отношеніяхъ. Тетушка замтила, однакожъ, и весьма справедливо, что отсутствіе рифмы нсколько уменьшаетъ достоинство "Зеленаго плюща", но м-ръ Снодграсъ объяснилъ весьма удовлетворительно, что рифма, собственно говоря, изобртена въ продолженіе среднихъ вковъ, и что, слдовательно, безъ нея легко обойтись въ девятнадцатомъ вк.

— Позвольте спросить васъ, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — мн, однакожъ, очень совстно… знакомство наше началось такъ недавно…

— Что такое? Пожалуйста, безъ церемоній, — отвчалъ обязательный пасторъ, — я весь къ вашимъ услугамъ.

— Я полагаю, въ продолженіе своей жизни, посвященной высокому служенію на пользу человчества, вы должны были видть множество сценъ и событій, достойныхъ перейти въ потомство.

— Вы угадали: я былъ свидтелемъ многихъ приключеній, но характеръ ихъ вообще скроменъ и одностороненъ; потому что кругъ моихъ дйствій всегда былъ крайне ограниченъ.

— Мн кажется, вы хорошо помните исторію Джона Эдмондса, если не ошибаюсь, — сказалъ м-ръ Уардль, желавшій, повидимому, расшевелить своего друга въ назиданіе столичныхъ гостей.

Пасторъ слегка кивнулъ головою въ знакъ согласія и хотлъ свести разговоръ на другіе предметы: но м-ръ Пикквикъ поспшилъ его прервать:

— Прошу извинить, сэръ, мн бы хотлось знать: кто такой былъ Джонъ Эдмондсъ?

— Вотъ этотъ же вопросъ хотлъ и я предложить вамъ, сэръ, — торопливо сказалъ м-ръ Снодграсъ.

— Это значитъ, почтенный другъ, что вамъ надобно удовлетворить любопытство этихъ джентльменовъ, и чмъ скоре, тмъ лучше, — сказалъ веселый хозяинъ, — собирайтесь съ духомъ и разсказывайте.

Пасторъ улыбнулся, кашлянулъ и подвинулъ свой стулъ. Остальные члены веселой компаніи, со включеніемъ м-ра Топмана и двствующей тетки, неразлучныхъ спутниковъ во весь вечеръ, также придвинули свои стулья и сформировали правильный полукругъ по обимъ сторонамъ будущаго разсказчика. Когда, наконецъ, приставили слуховой рожокъ къ правому уху старой леди и ущипнули за ногу м-ра Миллера, успвшаго заснуть въ продолженіе чтенія стиховъ, почтенный пасторъ, безъ всякихъ предварительныхъ объясненій, началъ свою назидательную повсть, которую, съ позволенія читателя, мы должны будемъ озаглавить просто:

Возвращеніе на родину.

"Когда я первый разъ поселился въ этой деревн,- этому уже слишкомъ двадцать пять лтъ, — самымъ замчательнымъ лицомъ между моими прихожанами былъ нкто Эдмондсъ, арендаторъ небольшой фермы. Былъ онъ человкъ угрюмый, сердитый, суровый, жестокій, словомъ сказать, злой человкъ, съ зврскими привычками и нравами. Кром двухъ-трехъ лнивцевъ и забулдыжныхъ бродягъ, съ которыми онъ таскался по полямъ или бражничалъ въ харчевняхъ, y него не было знакомыхъ и друзей. Вс боялись арендатора Эдмондса, вс презирали его и никто не хотлъ имть съ нимъ никакихъ сношеній.

"Были y него жена и одинъ сынъ, котораго засталъ я мальчикомъ двнадцати лтъ. Трудно вообразить, не только передать словами, ужасныя страданія бдной женщины, ея безусловную покорность судьб и ту мучительную заботливость, съ какою воспитывала она своего сына. Прости меня Богъ, если предположенія мои имли оскорбительный характеръ; но я твердо врилъ и былъ нравственно убжденъ, что этотъ человкъ систематически губилъ свою жену и злонамренно разсчитывалъ свести ее въ преждевременную могилу. Все терпла, все переносила бдная женщина ради своего дтища и, что всего странне, ради его безжалостнаго отца, потому что было время, когда она любила его страстно, и воспоминаніе о счастливыхъ дняхъ пробуждало въ душ ея чувства кроткія и сладостныя, чуждыя для всхъ созданій въ этомъ мір, но не чуждыя и вполн понятныя только женскому сердцу.