Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Зачмъ здсь эти ребята? — спросилъ м-ръ Пикквикъ взволнованнымъ тономъ.
Ему вдругъ пришло въ голову, что несчастные мальчишки, въ надежд пріобрсть скудную плату за свой рискъ, промышляютъ тмъ, что длаютъ изъ себя живыя мишени для пуль неопытныхъ стрлковъ. Его сердце облилось кровью.
— Имъ надобно вспугнуть игру, ничего больше, — отвчалъ, улыбаясь, м-ръ Уардль.
— Что?
— Вспугнуть игру, то есть, говоря на чистомъ англійскомъ нарчіи, расшевелить грачей.
— Только-то?
— Да. Вы успокоились?
— Совершенно.
— Очень хорошо. Могу
— Сдлайте милость, — сказалъ м-ръ Винкель, обрадованный тмъ, что очередь до него дойдетъ не слишкомъ скоро.
— Въ такомъ случа, посторонитесь. Ну, мальчуганъ!
Мальчишка свистнулъ, закричалъ и принялся раскачивать втвь съ грачинымъ гнздомъ. Встрепенулись юные птенцы, подняли встревоженный говоръ и, размахивая крыльями, съ участіемъ, разспрашивали другъ друга, зачмъ зоветъ ихъ безпокойный человкъ. Ружейный выстрлъ былъ для нихъ громогласнымъ отвтомъ. Навзничь палъ одинъ птенецъ, и высоко взвились надъ нимъ уцлвшія птицы.
— Подыми, Джой, — сказалъ пожилой джентльменъ.
Радостная улыбка засіяла на щекахъ сонливаго дтины, когда онъ выступилъ впередъ: смутныя виднія маслянаго пирога съ начинкой изъ грача зашевелились въ его воображеніи жирно и сладко. Онъ поднялъ птицу и засмялся восторженнымъ смхомъ: птица была толстая и жирная.
— Ну, м-ръ Винкель, — сказалъ хозяинъ, заряжая опять свое собственное ружье, — теперь ваша очередь: стрляйте.
М-ръ Винкель двинулся впередъ и поднялъ ружье. М-ръ Пикквикъ и его друзья инстинктивно спшили посторониться на значительное разстояніе, изъ опасенія повредить свои шляпы убитыми грачами, которые, нтъ сомннія, дюжинами попадаютъ на землю посл опустошительнаго выстрла. Послдовала торжественная пауза, и за нею — крикъ мальчишки — птичій говоръ — слабый стукъ.
— Эге! — воскликнулъ пожилой джентльменъ.
— Что, другъ? Ружье не годится? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Осчка! — проговорилъ м-ръ Винкель, блдный какъ снгъ.
— Странно, очень странно, — сказалъ пожилой джентльменъ, — этого за нимъ прежде никогда не водилось. Да что это? Я вовсе не вижу пистона.
— Какая разсянность! — воскликнулъ м-ръ Винкель. — Я вдь и забылъ про пистонъ!
Ошибка мигомъ была исправлена, и м-ръ Винкель опять выступилъ впередъ съ видомъ отчаянно ршительнымъ и храбрымъ. М-ръ Топманъ пріютился за кустомъ, и съ трепетомъ смотрлъ на приготовительную церемонію стрльбы. Мальчишка опять поднялъ крикъ и вспугнулъ четырехъ птицъ. М-ръ Винкель выстрлилъ. Стонъ изъ груди человка былъ жалобнымъ и совершенно непредвидннымъ отвтомъ: м-ру Топману суждено было спасти жизнь невиннаго грача принятіемъ значительной части заряда въ свое лвое плечо.
Послдовала суматоха, неизобразимая ни перомъ, ни языкомъ, и мы отнюдь не беремся описывать какъ м-ръ Пикквикъ, проникнутый справедливымъ негодованіемъ, назвалъ м-ра Винкеля — злодемъ; какъ м-ръ Топманъ, низверженный и плавающій въ собственной крови, лежалъ и стоналъ, произнося въ забытьи какое-то имя обожаемой красавицы и проклиная своего убійцу, стоявшаго передъ нимъ на колняхъ; какъ потомъ онъ открылъ свой правый глазъ и прищурилъ его опять, опрокидываясь навзничь.
Шествіе было умилительное и трогательное. Они приближались къ садовой калитк, гд уже давно стояли дамы, ожидавшія къ завтраку своихъ городскихъ гостей. Двствующая тетушка сіяла самою радужною улыбкой и длала веселые знаки. Ясно, что она ничего не знала о случившейся бд. Невинное созданіе! Бываютъ времена, когда душевное невдніе служитъ для насъ залогомъ самаго прочнаго блаженства.
Они подошли ближе.
— Что это y нихъ сдлалось съ маленькимъ старичкомъ? — сказала Изабелла Уардль.
Двствующая тетушка не обратила никакого вниманія на этотъ вопросъ, относившійся, по ея мннію, къ президенту Пикквикскаго клуба. Треси Топманъ былъ еще юношей въ ея глазахъ, и она смотрла на его лта въ уменьшительное стекло.
— Ничего, mesdames, будьте спокойны, — сказалъ пожилой джентльменъ, желавшій. заране предупредить суматоху въ обществ женщинъ.
Дамы обступили м-ра Топмана.
— Не бойтесь, mesdames, — повторилъ хозяинъ.
— Что-жъ такое случилось? — вскрикнули леди.
— Небольшое несчастіе съ м-ромъ Топманомъ — ничего больше.
Цломудренная тетка испустила пронзительный крикъ, закатилась истерическимъ смхомъ и повалилась безъ чувствъ въ объятія своихъ племянницъ.
— Окатить ее холодной водой, — сказалъ пожилой джентльменъ.
— Нтъ, нтъ, — пробормотала цломудренная тетка, — мн теперь лучше, гораздо лучше. Изабелла, Эмилія — доктора! Онъ раненъ? умеръ? О, Боже мой. Ха, ха, ха!
Это былъ второй нумеръ истерическаго хохота, сопровождаемый отчаянно дикимъ визгомъ.
— Успокойтесь, — сказалъ м-ръ Топманъ, растроганный почти до слезъ этимъ умилительнымъ выраженіемъ нжной симпатіи, — успокойтесь, сударыня, сдлайте милость.
— Его ли это голосъ? — воскликнула цломудренная тетка, дико вращая глазами.
Третій нумеръ истерики принялъ опустошительно страшный характеръ.
— Не тревожьтесь, сударыня, умоляю васъ именемъ неба, — проговорилъ м-ръ Топманъ нжнымъ тономъ. — Я немного раненъ, и ничего больше.
— Такъ вы не умерли? — взвизгнула истерическая леди. — О, скажите, ради Бога, что вы не умерли!
— Что за глупости, Рахиль? — перебилъ м-ръ Уардль довольно грубымъ тономъ, совершенно противорчившимъ поэтическому характеру всей этой сцены. — За какимъ чортомъ онъ долженъ сказать, что не умеръ?
— О нтъ, нтъ, я не умеръ! — воскликнулъ м-ръ Топманъ. — Мн нужна только ваша помощь, сударыня. Позвольте облокотиться на вашу ручку, — прибавилъ онъ шопотомъ, — о, миссъ Рахиль!
Двственная тетка сдлала два шага впередъ и подала ему руку. Они благополучно пришли въ столовую. М-ръ Треси Топманъ, улучивъ удобную минуту, прижалъ ея пальчики къ своимъ губамъ и опустился на софу.