Замыкание
Шрифт:
Яков взмахнул рукой:
– Хватит, мы не на семинаре по философии, - он помял сигарету, прикурил, глубоко затянулся и тихо продолжил: - Василий рано ушел. Другого друга у меня уже не будет. Жаль, очень жаль, он был гениальным актером. Гениальный Шекспир был бы им доволен. С женой вот только не повезло. Извини, Коля, она твоя мать. Это судьба, типичная для России.
Голос его прервался. Он резким движением, будто ловил муху, схватил пустую бутылку и стал трясти над рюмкой, - не вытекло ни капли.
– Может сбегать в монопольку? -
– Сходи, - распорядился Яков, и когда Иван ушел, повернулся к Софье: - Вы, наверное, не поняли, о чем мы тут спорим с юным философом. Он пытается мыслить, увы, не получается, сползает с метафизики на конкретику, пробует спорить с великим, - Яков кивнул на портрет, - но забыл сначала прочесть его труды.
Почему бодались Яков и Григорий, Софья, действительно, не понимала: ну, сон, ну, прошлое, ну, реальность, но как они связаны со счастьем? Хотела спросить об этом, но вмешалась Нина:
– А как быть с привидениями? Был человек, потом умер, не от болезни, его убили, много крови, жутко! Он жаждет мести, как в Гамлете. И сны, ведь бывают вещие. Они снятся к переменам в судьбе.
Григорий перебил ее:
– Клиника, не надо ничего такого приписывать видениям.
– Я не приписываю, - смутилась Нина.
– Вот и хорошо, - он со скучающим видом оглядывал стены, остановился на портрете.
Нина следила за ним. Ее странная улыбка в тот поминальный вечер удивляла и настораживала Софью. Мало ей своего Ники, она и на Григория глаз положила.
Брат вернулся с двумя бутылками. Стало шумно, каждый хотел высказаться, но всех перекрикивал Григорий:
– Декарт был бездельник, соблазнял женщин и сбегал от них, - он резко взмахнул рукой и чуть не упал со стула.
– Не успел поступить на философский факультет и уже грязью великого мажешь. Так ты далеко пойдешь, - усмехнулся Яков. Он был самым трезвым.
– Декарт устарел!
– Григорий посмотрел на Софью.
Яков перехватил взгляд:
– Свергаем великого? Кого на его место? Лысого с бородкой? У него все понятно: как живем, так и думаем, - ехидничал Яков.
– - Хотя бы и лысый, и волосатый, и бородатый, всех до кучи, - Григорий смахнул со стола стакан, но Яков поймал его.
– Ну, конечно, уважаемый будущий мыслитель, не уподобляйтесь тем, кто достает идеи из головы, как из шляпы. Ясно, что в шляпе кролика никогда не было. Вне исторического контекста истину не познать. Увы, связь времен прервалась по воле тирана. Жаль, мы плохо знаем мировую культуру.
– Прошлое мешает мыслить, это не я, это он, - Григорий кивнул на портрет.
– Историю превратил в науку тоже он.
– У нас тоже мозги есть. Мы будем двигаться по касательной, - вмешался Коля, - чтобы догнать Америку.
– И куда мы улетим? В Космос?
– Да! В Космос! Хочу в Космос!
– захлопала Нина, - Не догоните!
Григорий
– Долой мировую культуру! Долой! Ура!
Яков разозлился:
– Те, кто не с нами, роют окопы. Декарта юным философам полезно бы почитать. Чтобы получить прививку от материализма. У материалистов как? Чтобы начать думать, нужно сначала получить по голове. Они так и говорят: битие определяет сознание
– Ньютон лежал под яблоней, яблоко упало, ударило его по голове, и он придумал свои знаменитые законы физики, - Григорий постучал себя по лбу.
– Сказки для малышей, - отмахнулся Яков.
Слушать, как бодались мальчики с Яковом, Софье было интересно, но внимание рассеивалось: от алкоголя клонило в сон, и она многое пропускала. Запомнилась фраза Якова, выпавшая из контекста:
– Чтобы не страшиться великого, мы его принижаем, а малое возвеличиваем. Соотносим со своими размерами. Так и существуем в борьбе с собственными страхами.
Кажется, сразу после этих слов ребята покинули тесный закуток. Но Софья замешкалась. Показалось или, в самом деле, Яков кивнул ей, чтобы задержалась.
– Сейчас в науке, чем глубже познают ученые, тем больше знают о том, что мельче, - пробубнил он невнятно, пришлось напрячься, чтобы понять.
Такой же пьяненький, как и остальные, она в долгу не осталась.
– Там, в микромире все не так, - язык еле ворочался, тоже пьяна.
Продолжить тему не рискнула, хотя было о чем поговорить, недавно одолела толстый справочник по ядерной физике, нашла на полке среди книг брата.
– Хочу вам кое-что подарить.
Он вытащил из ящика стола папку с тесемками, долго развязывал, наконец, достал рисунок и протянул ей. Посмотрев на него, она протрезвела.
Это был рисунок сангиной со скудно набросанными синими и желтыми пятнами. Странная картина, так сразу не разберешь, вроде бы реализм: почти фотографическая точность в изображении стерильно-светлой руки, будто в медицинской перчатке, на фоне окна. Рука в перчатке держит лупу, направленную на каплю, стекающую по стеклу. За окном ливневый дождь, и уличный пейзаж с трудом просматривается в тумане. Но если приглядеться, виден в потеках воды дом: двухэтажный теремок с балконами и покатой крышей, рядом стройное дерево с поникшими ветками.
В сферической капле под лупой пейзаж исказился: покатая крыша теремка вытянулась в остроугольный колпак клоуна, окна тоже вытянулись в щели-бойницы, - уютный дом превратился в замок в готическом стиле. Ветки стройного дерева согнулись в дугу, будто склонившаяся в глубоком поклоне длиннорукая фигура.
В самом низу мелким угловатым почерком было написано: "Что есть истина".
Присмотревшись, она увидела под деревом человека, но в лупе его не было.
– Смотрите, под лупой дерево как человек, или человек как дерево, непонятно. Они что, срослись?