Замыкание
Шрифт:
Дом, как и положено стилю, с колоннами у входа. Правда, колонны осыпались, в подъезде через всю стену проходила глубокая трещина, и, как потом выяснилось, деревянные перекрытия были в аварийном состоянии, - здание в любой момент могло рухнуть, сложиться как картонный домик.
Она переступила порог нового жилища и обрадовалась: комната большая, можно огородиться ширмой (где-то же продаются), мешать сыну не будет.
Не сообразила, что площадь казалась большой, потому что пустая, только в углу свалены туго набитые сумки с вещами и у стены раскладушка. Даже
– Вот, располагайся. Я пока занят, временно живу в другом месте, - коротко объяснил он отсутствие необходимой мебели.
Он ушел, и она осталась одна в квартире, соседи, супружеская пара пенсионеров, как сказал Миша, на даче караулили черешню от бомжей.
На следующий день Миша привел друзей: Ксению и Андрея. Оба худые, в белых майках, с выгоревшими волосами и красными носами походили на брата и сестру.
– Вчера на пляже сгорели, - объяснила Ксения.
– Первый раз выползли вдвоем. Все некогда было, работаем. Андрей - тренер, я в школьном лагере воспитательница.
– Учительница!
– обрадовалась Софья,- Коллеги, значит. Я преподавала русский язык и литературу.
– Да, - удивилась Ксения, - Миша, ты почему не говорил, что Софья Леонидовна учительница? Я ведь думала, что вы крестьянка.
– В смысле?
– Софьины брови поползли вверх.
– Ну, хозяйством занимались, огородом, варенье варили.
Обе посмотрели на Мишу, он о чем-то говорил с Андреем.
Сын куда-то заторопился, и Ксения с Андреем повели Софью на прогулку. Улица, на которой жил Миша, оказалась пыльной, и незатененной. Деревья были, но какие-то тщедушные. Трава на газонах пожухла.
Нежарко, но лето давало о себе знать, Софья ощущала симптомы повышенного давления, ее пошатывало, но согласилась забраться на Малахов курган.
– Это святое место, погибло много народа, и в Турецкую и в Отечественную, - увлеченно рассказывала Ксения.
Что ж, пусть рассказывает, Софья не призналась, что тут бывала много раз. Андрей молчал и улыбался ей. Вежливые молодые люди.
Улица раздражала контрастом богатства и нищеты: за рядом лачуг с перекошенными окнами и гнилыми рамами возвышались частные дворцы с кричащей лепниной. На дороге иномарки обгоняли допотопные с облупленной краской троллейбусы, двигающиеся рывками и со скрипом.
Долго поднимались по ступеням, у Софьи кружилась голова, но стеснялась признаться в этом. Потом долго искали скамейку, нашли в конце аллеи.
– Это аллея Дружбы, здесь раньше были таблички, кто какое дерево посадил. Все растащили, - объясняла Ксения.
– Вон тот платан посадил первый космонавт, - Андрей показал на раскидистое дерево с мощными ветвями.
– Нет, не этот, вон тот, - Ксения махнула в противоположную сторону.
Молодые заспорили, Софья воспользовалась, сунула в рот таблетку и запила водой из пластмассовой бутылки. Залюбовалась в просвете между деревьями дымчато-лиловой полосой моря. Андрей перехватил ее
– Может, вы хотите на пляж?
– Купальника нет с собой. Надо вернуться домой.
– Не надо, не сейчас, еще погуляем, - настаивала Ксения.
Молодые переглянулись, Софье не понравилось, будто выманили из дома, но ни на чем настаивать не стала. Только настроение испортилось.
– Надо новоселье устроить, - вдруг предложила Ксения.
– Андрей, что же мы не сообразили раньше?
– Но ты ведь знаешь, Миша очень занят.
– Ладно, не сегодня, и не завтра. Через неделю.
Софья кивнула.
Гуляли долго, побывали в центре, прошлись по улице Ленина. Когда вечером, расставшись с друзьями, вернулась домой, окно в комнате было зашторено синей, переливчатой тканью. Цвет вечернего неба при скудности освещения углубил пространство, и оно казалось еще больше.
Комната сына всегда была погружена в полумрак, и только узкий луч света был направлен на книгу или тетрадь. Ни Софья, ни Маша не любили неосвещенных углов, но Миша не обращал внимания на их ворчание.
– Мишка, ты эгоист. С тобой ни одна не захочет жить. Так и умрешь бобылем, - пугала Маша.
Отмахивался от нее как от надоедливой мухи, не отрываясь от книги.
Идею с новосельем поддержал, но предупредил, что все приготовления на ней, ему некогда.
Она утром съездила на рынок, Ксения обещала прийти помочь, но не смогла: Андрей повредил ногу, оступился на ровном месте, сидят в очереди к травматологу, на новоселье не смогут прийти. Но пусть не волнуется, их заменят Лена, тоже учительница, и ее муж Павел, преподаватель университета, учился вместе с Мишей.
Когда Елена появилась на пороге их дома, держась за высокого, плотного мужчину, у Софьи на мгновение остановилось сердце. Если бы она верила в переселение душ, считала бы, что сестра Нина воплотилась в образе этой молодой женщины.
Посмотрели комнату, Павел посоветовал кондишен, жара начнется в конце июля, без него никак даже в старом доме с толстыми стенами.
Лена рассказала, что перед аспирантурой Миша жил у них, они вместе с Пашей поступали. Жили весело, даже удивительно, как мальчики смогли подготовиться, - она засмеялась, но взглянув на Софью, покраснела.
После ухода гостей Софья долго не могла уснуть, перебирая события вечера. Сердце матери не обмануть, Миша тянулся к Елене, и ей тоже нравилось, когда он был рядом. Он вышел, и она погрустнела.
Нет, не зря явилась Елена, так похожая на сестру. Почему бы сыну ни жениться на ней? Если у пары нет детей, значит, никто не осиротеет.
Невестка
Проснулась поздно утром с неприятным ощущением тревоги. Что-то снилось, полосатое, как старый изношенный матрац, кто-то заглядывал в окно, пытался открыть. Было душно, она открыла форточку, под утро разбудили троллейбусы.