Замыкание
Шрифт:
Если история повторяется, то по закону кругового движения явится помудревший Григорий, с желанием создать семью.
Надя поселилась у дочери смотреть за внуками, пока родители отдыхали заграницей.
Страхи отпали, и Софья углублялась в лес, к ручью, туда, где тишину нарушали редкие звуки поездов. Брала с собой блокнот и пыталась делать наброски деревьев, листьев, цветов. Никому не надо объяснять, что она делает и зачем. Она впервые почувствовала облегчение.
Одиночество
– Ты, наверное, удивилась, что я с коммунистами?
– спросила она, доставая хрустальные фужеры.
– Да нет, как-то. Мы ведь с тобой нахлебались в перестройку. Видимо, у истории возвратно-поступательное движение, только под пресс не попадать. Да и вообще, всех тварей по паре, чем больше партий, тем лучше нам.
– Да, ты точно сказала, всех тварей по паре запомню, передам другу, он ведь в нашей городской думе.
– Ты кем при нем?
– Всем, - коротко ответила она.
– Не жалеешь о школе?
– Я?
– Марго подняла брови.
– Нет, конечно, тепло вспоминаю физрука, помнишь? Он ведь жениться на мне хотел, если бы не директриса Нинель Александровна.
– Где она кстати?
– В Москву перебралась вместе со своим любовником. Но я тоже выиграла. Разве нет?
– Все хотела спросить, почему ты не венчалась с мужем? Ведь ты верующей была.
– Мне даже в голову не пришло венчаться, - она пожала плечами и придвинула ей кусок шоколадного торта.
Софья только откусила кусок пирожного, вдруг зазвонил телефон, голос сына:
– Мама, здравствуй, как ты?
– Все нормально, сынок, - ответила она, пытаясь прожевать пирожное.
Сказала и пожалела, разве нормально, но жаловаться при Марго не хотелось. Да и привыкла отвечать детям: "У меня все хорошо, и у вас тоже, надеюсь", как благословляла.
– Григорий Григорьевич приезжал, он знает о тебе.
– Григорий Григорьевич?
– опешила она.
– Приезжал?
Лицо и шея Марго заливались краской, и даже грудь порозовела, надо же, а ведь ненатуральная.
Сын молчал, и Софья переспросила:
– Так что Григорий Григорьевич?
Краснота багровела.
– У него есть план, устроит всех. Только он пока просил не делиться с тобой, чтобы не давать надежду. Думаю, план осуществится. Он вполне реальный.
– Да, да, все будет хорошо, и у меня, и у тебя, - формула благословения в будущем времени.
От шампанского Софья не опьянела, хотя выпила полбутылки, на равных с Марго.
– Пора спать, - Марго широко зевнула, взглянув на часы, было одиннадцать.
Остаться в ее хоромах не предложила. Но Софья сама бы не осталось: надо было кормить пса и кота.
Часть 4
Домик
Переезд
Сын хотел, чтобы ей помог Константин, он был в городе. Но она отказалась. Позвонила дочери, что билет купила. Маша поездку не одобрила: куда и зачем ехать? Бросать работу, ради чего? Понятно, едет к сыну. Но ведь там ни друзей, ни знакомых, а у Мишки своя жизнь.
Как будто у Софьи было много друзей. Так, коллеги. А работу и там себе найдет.
Провожать на вокзал пришла математичка, как-то узнала. Она бегала, суетилась, покупала пирожки, воду, помидоры, совала в Софьину сумку. А Софья смотрела на привокзальную площадь, на людей и думала, что этого больше не увидит. И ничего не чувствовала, как будто уже рассталась с городом.
Поезд тронулся, Софья в последний раз посмотрела на замершую как на торжественной линейке математичку и отвернулась от окна.
Вместе с ней ехала молодая женщина с уставшим лицом, а, может, так казалось, потому что бледное без косметики. Гладкая прическа, длинная ситцевая юбка и широкая, будто с чужого плеча, теплая кофта - облик верующей.
– Повезло, что не с мужчинами, - сказала она и улыбнулась.
Сложила полупустую сумку и пару пакетов на верхней полке и ловко забралась следом. От одежды исходил несвежий запах долгого пребывания в затхлом помещении. И почти сразу уснула. Обнажилось белое колено, Софья прикрыла женщину простыней. Пусть спит.
Хотелось тишины. Но наискось сидели две дамы, пили пиво и громкими навязчивыми голосами пугали одна другую жуткими историями об убийстве взрослыми детьми престарелых родителей. Пугали долго, Софья задремала. Но пронесся мимо со свистом состав, и разбудил ее.
Из соседнего купе доносились голоса: глухой мужской и женский, молодой и звонкий. Слов не разобрать. Голоса усиливались, Софья услышала:
– Хочешь похудеть? Что сидишь? А? Двигайся, по проходу, выходи на станциях. Птицей летай. Птицей, понимаешь?
Ему отвечал женский, оправдывающийся:
– Выхожу, почти на всех станциях, даже на коротких, и что-то из еды покупаю.
– Покупаю, - передразнил мужчина, - а ты не покупай. Красотой радуйся, и этим будешь сыта.
Он как-то странно строил предложения. Какой-то дефект. Нет, не речи. Может, думал на другом языке, и приходилось сначала переводить, потом отвечать.
За окном плыл густой сосновый лес вперемешку с лиственными деревьями, мелькали редкие населенные пункты и брошенные избы с заколоченными окнами или черными провалами, вместо них.