Замыкание
Шрифт:
После смерти Якова вместо ярких красочных снов погружалась в темный, с завихрениями туман. Запомнила из последнего встречу с сестрой на лесной поляне. "Как это умирать?" - спросила ее. "Не спрашивай, сама испытаешь, а меня нет, я ушла окончательно и безвозвратно".
"Неотвратимость наказания", - всплыл чей-то голос. Судья в мантии из телевизора спускался по ступеням к новому жилищу в старом доме.
Не надо было так наедаться салатов, да еще выпила.
Сын ночевал неизвестно где, вставать с раскладушки не спешила и прислушивалась к шуму машин за окном,
Навязались слова: неизбежность, неотвратимость, неприязнь, неприятие. Кого, чего? С трудом встала и поплелась на кухню.
Решила поджарить оставшуюся картошку, стояла рядом с плитой, но картошка подгорела до черноты. Непонятное нашло на нее, видимо, сказалось внутреннее напряжение. Страх? Скорее, ужас. Может, в тот момент произошла кратковременная остановка сердца, и она ощутила смерть. Не могла сдвинуться с места и только уговаривала себя: успокойся, посмотри, на подоконнике цветут белые фиалки, скоро заглянет в окно солнце. Прислушайся, слышишь? детские голоса, - рядом с домом спортивная площадка. Да, мы все умрем. Все люди смертны. Нельзя так бояться, нехорошо.
Но ей было так плохо, будто душа билась в припадке.
И в этот момент ожил телефон:
– Здравствуйте, Софья Леонидовна, как чувствуете себя?
– услышала она вежливый голос Лены.
– Спасибо, нормально.
Что-то есть, какая-то связь на расстоянии, позволяющая чувствовать боль другого, потому что Елена спросила:
– Вам ведь плохо. Что-то случилось?
– Пройдет, - очень хотелось думать, что ей нравится Миша.
– Сходите на пляж, тут недалеко, одна остановка на троллейбусе, дойдете до парка имени адмирала Ушакова, он же основал этот парк. Спуститесь к морю, увидите забор, обойдите, там мелкая галька и песчаное дно. Мало кто знает это место.
Троллейбуса так и не дождалась и по улице развалюх на фоне дворцов по крутому спуску попала в оазис зелени и прохлады. Лиственные деревья и кусты, ярко высвеченные на солнце и затененные другими деревьями - любимый цвет успокоил. Как раньше, как случалось в лесу в любое время года, погружение в мир природы отозвалось душевным умиротворением,
Спасибо Федору Ушакову, надо обязательно посмотреть его биографию, хороший был человек.
Но нашелся кто-то, лишенный чувства прекрасного, на могучем дубе повесил объявление: "Сдается жилье посуточно, недорого".
Она свернула с дороги и наткнулась на руины круглой бетонной площадки, ржавая арматура торчала в разные стороны как щупальца монстра. Сквозь трещины бетона густо проросла трава. Бывшая танцплощадка. Обошла горку гипсовых осколков: части тела, навешанные на металлические штыри, - восстановлению не подлежат. Похоже, здесь стоял пионер с горном. Советская парковая культура ушла сама по себе, а впечатление, что погибла под бомбежками.
Путь перегородила железнодорожная насыпь. Правильно решив, что пара отдыхающих с надувным крокодилом приведет куда
Пляж из бетонных плит, местами разбитых, видна почерневшая арматура, - не понравился. За забором, как и предсказывала Лена, узкая песчаная полоса, добралась через валуны, закрывающие обзор. Вот почему здесь никого нет. Сняла обувь и погрузила ноги в теплый песок.
Вода обожгла холодом, и, чтобы не растягивать мучительный процесс медленного погружения, нырнула с головой и поплыла, как умела. Тело быстро перестало ощущать холод, но боялась переохладиться и заставила себя выйти на берег. Приятно лечь на мягкий песок и закрыть глаза, подставив тело солнцу. Ощутила легкое жжение, плечи чуть-чуть покраснели, опять вошла в воду, уже увереннее.
Домой шла пешком, очень хотелось позвонить Лене, поделиться восторгами, с трудом себя сдержала, нельзя быть навязчивой.
А ведь Лена старше Нины, - Софья остановилась, факт ее поразил. И внешне они разные: Елена узколицая с солнечными зайчиками в светлых радужках, гибкая, ей бы прыгать и танцевать, не то, что медлительная Нина, луноликая с темным взглядом, если всмотреться, в глубине черные точки страха. Однажды приснился ее взгляд в упор, мерцающий в свете луны, зрачки вытянулись как у кошки, - и это было страшно.
Когда обедала, кто-то пришел. "Привет, мамуль! Ты дома?" - сын заглянул на кухню.
– Входи, не стесняйся, ругать не буду за то, что ты дома не ночевал, - она засмеялась, но он оставался серьезным, - Ты был у женщины?
– спросила вдруг.
– Да, я был у жены, - ответил он.
– У жены, - эхом повторила она, но смысл сказанного дошел не сразу.
– Да, я женат, жена скоро придет, и вы познакомитесь.
Неожиданная новость, а ведь дочь предупреждала. Она почувствовала обиду, будто сын обманул ее. Обида душила, но молчать тяжелее.
– Где она скрывается?
– спросила ровным голосом без интонаций.
– В одном месте, у знакомых. Они уехали и оставили ей ключи от квартиры.
– Кто она? Сколько ей лет? Есть ли у нее имя, наконец?
– Софья возвысила голос.
Бабища, толстая, безобразная, а он попался, была бы любовь, сказал бы матери, а не так, втихаря. Скоропостижный брак, потому что она беременная двойней.
Сын рылся в пакетах, потом в ящиках кухонного стола, что-то искал на полке, заставленной банками. Перестал, скрестил руки на груди, нервно дергалась нижняя губа, - признак сильного волнения.
– Комната эта куплена на ее деньги. Немного помог Григорий Григорьевич, что я говорю, он очень помог, если бы не он, не было бы ничего. У нее была комната в общежитии, не знаю, что произошло, но договор купли признали недействительным, ее выселяли, пока не вмешался он. Комнату продали и купили эту. Ты что-то имеешь против? У тебя есть другие варианты? Если нет, радуйся, что мы не бездомные.
– Что ж ты прятал от меня свою жену?
– Из-за Любы. Она боялась встречи с тобой.
– Значит, Люба, - редкое сейчас имя. Как ты представляешь жизнь втроем в одной комнате?