Запах разума
Шрифт:
Из корзины первой выскочила рыжая чебурашка в мохнатом оранжевом комбезе. В рыжей гриве у неё цвели белые и синие цветы ростом с ромашку - не венок, не воткнуты, прямо росли, как в траве, как у них тут водится. Наши, лесные, ей обрадовались, как дети малые, особенно Цвик - тут-то я и подумал, что она, должно быть, его мамаша.
С ней приехали ещё две чебурашки, обе - тётки, не первой молодости уже. Девчонки-то здешние - совсем тоненькие, худенькие, одни косточки, а тётки - в теле, хоть без сисек всё равно очень странно и непривычно. Но попа у их дамочек с возрастом, похоже, раздаётся, и сумки заметны - это, надо думать, детёныши их оттягивают.
А пилот оказался мужик, чёрный, прямо вороной, и тоже давно не пацан: около рта, по щекам - вроде как с проседью. И ещё с яркой белой полоской на лбу и на переносице сверху, с белым пятном на груди и с белыми руками и ногами по лодыжки - такие коты бывают. Гриву завязал сзади в хвост, носил не мохнатость, а распашонку, вроде ветровки, из брезента или чего-то такого. Штаны бы ему ещё - и стал бы круто выглядеть.
Он нашим мужикам начал подавать груз из корзины, который с собой привезли. Все разгружают - и я стал помогать: контейнеры странные, не очень правильной формы, и углы скруглённые. Довольно-таки тяжёлые, но не сказать, что вообще неподъёмные.
Здешние чебурашки очень им радовались. Мы с Цвиком один сравнительно небольшой ящичек сняли - и он крышку открыл, по мордахе видно, что не утерпел. Я и заглянул.
А там - полный контейнер... я чуть не выронил.
Личинок, в общем, полный контейнер. Здоровенных, приблизительно с королевскую креветку или даже побольше. Живых.
Цвик заверещал от восторга, хвать одну - и в рот. Вид такой, будто пирожок стырил, счастливый по самое не могу, салабон. И, на него глядя - все потянулись. Ржут - и жрут этих червяков, как конфеты, сами довольнёшеньки... Цвикова мамаша тоже хихикает, шлёпает их по рукам, мол, не трогайте, чего перед обедом немытыми грабками - но видно, что не злится. Приятно ей. Угощение друганам привезла, ёпт...
Калюжный свалил к краю крыши - и дельно: если блевать, то не всем же под ноги. А Разумовский:
– Сергей, зелёная волосатая расчёска!
Калюжный заржал - и вроде как отдышался. А я думаю: только бы им в голову не пришло угощать нас своим деликатесом, расперемать их...
Но чебурашки - они же гостеприимные, хрен им в зубы, прямо до ошизения. Цвик же не мог своему корешу Диньке не дать конфетку, как же! Ведь много же вкуснятины привезли, ёпт, на всех хватит!
Я думал, Динька сейчас тут всё облюёт - или уж придумает, как деликатно отказаться. Ага, шиш! У него мина сделалась лихая и придурковатая - и он с этой миной взял гусеницу у Цвика и храбро её откусил. Брызнуло зелёное.
Калюжный аж позеленел с лица, а Разумовский на Диньку взглянул, как на оживший памятник Чапаеву - восхищённо, но слегка обалдело.
И я прихренел. Нет, я догадывался, что Багров - чокнутый, я не думал, что настолько: он ведь эту гусеницу целиком сожрал. И говорит:
– Знаете, мужики, в общем, даже ничего, не смертельно. Я думал, хуже. А у неё внутри - на то пюре похоже, которым нас Нгилан кормил. А сама шкура - как кальмар консервированный.
Калюжный еле проглотил, его просто передёрнуло до самых пяток.
– Ты, - говорит, - Багров, рехнулся совсем - живых гусениц жрать.
А Динька выдал, наивно - как первоклашка:
– Так лицин же их едят... и знаешь, ведь и на Земле устриц едят прямо живых. Неудобно отказываться, да и интересно... ну, это... что им так нравится в этих гусеницах.
А Цвик и рыженькая на Калюжного поглядели озабоченно, даже испуганно. Хрен ли тут не испугаться: был розового цвета, а стал зелёного. Удивительно же чебурашкам, в диковину.
Динька им что-то чирикнул и стал Цвика гладить по шёрстке, а рыженькую нюхнул в нос и разулыбался. Надо думать, донёс до чебурашек: из людей не все это могут. У Калюжного, мол, либо ещё организм не готов после перехода, либо просто кишка тонка.
А тётки, что прилетели, в это время нас разглядывали. Им здешние говорили что-то, говорили - а они просто смотрели, и ноздри у них пошевеливались.
И я вдруг понял потрясную вещь.
Это, конечно, никакой не спецназ. Но это - комиссия. По нашу душу комиссия. Эти тётки и тот, брюнетистый, с седой мордой - они прилетели специально нас смотреть, нас обнюхивать. Вот посмотрят, понюхают, как тут принято - и, надо думать, примут решение.
Ещё неизвестно, какое.
Родной сын клана Кэлдзи
Общаться с пришельцами оказалось непросто, но всё равно целый день я радовался, что не успел уйти. *Ветер переменился*. Я был уже уверен, что уйду не один.
Я решил, что буду сопровождать Дзениза и его друзей. Они не останутся в нашем клане, основная специализация которого - микологи-связисты, это очевидно. У нас нет специалистов, способных их правильно понять, а уж тем более сделать какие-то принципиальные выводы и по-настоящему помочь. И Лангри, и Нгилан, и я - просто пытались, этого недостаточно.
Нужно подумать об антропологах. Или о биологах широкого профиля. Или - о психологах, педагогах, медиках... А может, у кого-нибудь, кого я не знаю, есть более сложная и необычная специализация. В любом случае, на первых порах пришельцам понадобится серьёзная помощь; я готов помогать, мне нравится Дзениз - но я умею до обидного мало.
Хотя для начала и это полезно *я надеюсь*.
И я с удовольствием думал, что мне предстоит путешествовать в обществе *существа* человека, которого по-настоящему интересует мир. Ведь путешествие - это поиск себя, а Дзениз как раз был занят поисками себя и изучением всего, *что принесёт ветер* что попадётся по пути.
Он запоминал жесты, запахи и слова. Меня восхищала его способность преодолевать страх: утром Дзениз испугался моего паука; вечером он дал пауку на пальце капельку своей слюны. Я смотрел и думал: интересно, хватило бы у меня самообладания вот так перешагнуть через порог собственного страха - да хоть неловкости и застенчивости - среди незнакомцев?
Было немного жаль, что Дзениз - пришелец. Я не знал, сможем ли мы стать принятыми сыновьями одного клана - если вдруг решим попытаться стать братьями. Я даже не знал, сможет ли он стать настоящим принятым сыном какой-то нашей семьи.