Запах разума
Шрифт:
Вид у неё был печальный, Арди это отметил - ему очень заметно хотелось её потрогать, утешить, но что-то мешало. Тогда Гзицино придвинулась к нему вплотную и медленно, так, как показывал Лангри, прочла милый старый стишок, пряча запах каждой строчки перед тем, как выдать следующую:
– *В костре потрескивают дрова*
*День уходит, в небе - отсветы пламени*
*Из леса и с реки идёт ночь*
*Вечером родство крепче и дружба теплее*
Арди прикрыл глаза и явно пытался понять - а может, что-то и понял. Во всяком случае, он перестал опасаться Гзицино, а обнял её за плечи, будто хотел прикрыть от ночи собой. Жест выглядел трогательно *и по-нашему*.
Вигдор наблюдал, грызя кончик былинки. Зергей отвернулся и уставился в огонь - я подумал, что понял и он, только образы стихотворения вызвали у него мысли о доме, а с ними и тоску.
Дзениз улыбнулся, взял меня за руку и понюхал мои пальцы. Это означало: "Скажи что-нибудь, я готов воспринимать".
И как же объяснить простыми словами сложные вещи? Или стихи впрямь понимают все?
И я тоже стал читать классическое стихотворение, очень медленно, убирая запах не после каждой строчки, а после каждого образа:
– *Весь мир: великие чащи северо-востока*
*Океанский прибой, омывающий континенты*
*Сожжённые зноем южные степи*
*Джунгли на юго-западе и горные цепи -*
*Одинаково принадлежит всем, кто странствует по нему*
*Долгий путь приводит в эдем*
И, чтобы было ясней, что имел в виду Доглинг из клана Лэга, *эдем* я сказал, как *домой* - почти точно.
Я уверен, что Дзениз уловил, по крайней мере, главную мысль. Беда в том, что он не мог мне ответить. Он ответил бы, будь у него Старшая Речь, но нужны были слова вслух, которые очень отличаются в разных местах - а общих слов вслух у нас пока не было.
Поэтому он говорил то, что не понимал я, и гладил меня по щеке, будто хотел оставить свой запах - оставлял только фон, конечно. А фон у него был - печаль.
Тем временем Старшие, которые всё это время, конечно, не просто слушали, видимо, сделали выводы. Мне иногда кажется, что бабушки *дедушки тоже, но это не так заметно* умеют переговариваться вообще невербально, видимо, посредством прямой передачи мыслей. Моя мама тоже постепенно осваивает это умение - ведь она тоже скоро будет бабушкой: мой старший брат Дзиорн *из её сумки* живёт в клане Цдамели. Тётя - ещё нет, но это дело времени.
И вот они посовещались мысленно, не мешая нам размышлять - и сделали выводы, приняв во внимание всё: и наши гипотезы, и собственные наблюдения.
Бабушка Видзико сладко потянулась и сказала:
– Ну что ж, уже поздно, совсем стемнело, становится прохладно, да и роса выпала. Пора принимать решение. Думаю, так: завтра с утра мы возвращаемся в Усадьбу Кэлдзи. Гданг, что говорит твоя разведка?
– Попутный ветер на подходящих высотах - с первого до пятого часа росы, - сказал Гданг.
– Вот и хорошо, - удовлетворённо сказала бабушка.
– Встанем в начале первого часа, во втором отправимся в путь. Балласт оставишь тут - пришельцев мы берём с собой.
За одно мгновение я успел ужасно огорчиться, но Видзико продолжала:
– Цвиктангу придётся немного отложить путешествие. Может статься, ему придётся провожать пришельцев - они хорошо его знают, выйдет удобно. Цвиктанг отправляется с нами.
У меня отлегло от сердца - и обрадовал будущий полёт. Редкое удовольствие.
– Золминг, - распоряжалась бабушка дальше, - вы наладили связь с Пущей и Янтарными Озёрами?
– С Пущей - уже, - отозвался Золминг.
– С Янтарными Озёрами - только по запасной линии. Грибница растёт, но на полное восстановление связи уйдёт несколько дней.
– Хорошо, не к спеху. Мы сообщим соседям, а они сообщат своим соседям. Пока пришельцы приходят в себя, учат язык и обживаются, узнают все, кому будет интересно. Будет возможен диалог - будет конференция, может, и не одна. Но пока не проверить ваши смелые гипотезы, нет смысла собирать учёных. Разве что - специалистов по плацентарным млекопитающим пригласим уже сейчас. А гостей надо приютить, лечить и ласкать: они чужие здесь, у них никого нет, неизвестно, могут ли они вернуться домой.
– Так что же, мне придётся остаться до конца лета?
– спросил я, делая вид, что здорово огорчён.
– А может, даже и осенью?
– Тебя это так печалит, что я чую нестерпимый запах смертной тоски, - рассмеялась бабушка.
– Всё к лучшему. Прибирайте, гасите костёр, пора спать. Завтра нам придётся встать спозаранок.
И ни у кого даже вопросов не возникло - всё ясно и всё правильно.
Мы залили огонь и выгребли угли для углеедок, а потом забрали посуду и остатки еды - пришельцы снова помогали, будто были уже совсем своими. Совсем стемнело; горели только фонари на доме, слабо мерцали колонии бактерий на дорожниках и чиркали светляки. Взошла луна, и планета Дзунг сияла рядом с ней.
Мир вокруг был так уютен, что казалось: ничего плохого в нём нет и быть не может.
Испытатель N25
Вечером я сообразил, что их имена - не просто сочетания звуков, но и слова с точным значением. Впрочем, любые имена, очевидно, не просто сочетания звуков - а в данном случае ещё и запахов.
Когда разгружали воздушный шар, я заметил... Ну, да, тех странных существ, похожих, в действительности, скорее, на сухопутных крабов, а не на пауков - с мхом, растущим на панцире, я тоже заметил. Но эти создания уже не удивили и не ужаснули меня - очередная материализация ТПортального dИjЮ vu, успевшая стать привычной. Зато я, пытаясь быть чем-то полезным в сложном деле контакта, отметил: наши любезные хозяева-лицин порой окликают друг друга запахом, а не звуком.
Доходчиво.
Душка Цвик - теплейший дух мокрого дерева, вроде сосны. Лангри - резкий запах, напоминающий запах камфоры, странно подходящий и к личности, и к имени этого серого парня с голубиного цвета гривой, завязанной в два хвоста. Нгилан - холодный и острый аромат перечной мяты. Полосатый, постоянно ухмыляющийся Золминг - свежий кисловатый запах, вроде того, каким пахнет мякоть только что разрезанного лимона. Дзидзиро - я бы сказал, запах насекомых; похоже пахнут соты, вынутые из улья. Вспомнил: "Снег, мята, тюльпаны, тафта"...