Запах разума
Шрифт:
Сперва она спросила что-то у меня, потом - у ребят, но никто не мог ничего понять. Тогда они с Цвиком попросили мохнатого Гларми, получили его согласие, взяли нас за руки и потащили в эту псевдодверь.
А за ней оказалась обширная, ярко освещённая солнцем веранда. И по этой веранде, по слою мха цвета сухой травы, бродило множество очень странных существ.
Таких странных, что мы все остановились, как вкопанные.
Ходили эти создания на двух ногах, у них было по две коротеньких ручки - или это были вырожденные крылышки, без перьев, как у ощипанной курицы. Общий вид - как игрушечные тираннозаврики резиновые, только морды у них были не тупые и зубастые, а длинные - и кончались клювом. А всю тушку каждого такого тираннозаврика покрывала чешуя, то серая, то коричневая в разводах, то песочного цвета, то белёсая в мелкую бурую полосочку.
А ростом они... самый большой достал бы мне головой до колена.
Некоторые из этих существ ели что-то из корытцев, тянущихся вдоль стен. Некоторые почёсывали себя клювом подмышками. Некоторые рылись во мху, будто хотели что-то там разыскать. И квакали-мяукали именно они.
– Вот бляха...
– протянул Серёга непонятно, то ли восхищённо, то ли с порицанием.
– Птичник, - утвердительно сообщил Артик.
– Вот эти?
– тут же спросил Витя.
– Думаешь?
– Не сомневаюсь, - Артик кивнул и снова кивнул.
– Диня, ты можешь спросить... спросить у кого-нибудь из местных?
Почему нет?
– Яйца?
– спросил я у Цвика и показал пальцами яйцо - в воздухе овал нарисовал. Весь окружающий народ это очень развеселило и самого Цвика тоже.
– Яйца, да?
– спросил я.
– Аица, аица, - хихикнул Цвик и тоже показал пальцами. Раза в три побольше. Тираннозаврики неслись, как небольшие страусы, если он не преувеличивал.
– Ну вот, джентльмены, - удовлетворённо сказал Артик, - теперь я без тени сомнения могу определить, что это за место.
– Ну и что?
– спросил Витя.
– Фабрика-кухня, - сообщил Артик с еле заметной усмешкой.
– Забавно устроено. Мне кажется, причал для воздушных шаров на этой крыше - неспроста. Гостям показывают, насколько тут всё великолепно с продовольствием.
– С тиной?
– сморщился Серёга.
Артик хотел развить мысль, но нас пригласили идти дальше - и мы вышли из дома наружу.
На улицу.
Дома оказались не очень высокие, этажа в три - скорей, коттеджи; высотка с фабрикой-кухней над ними возвышалась. Пространство между домами было вымощено литопсами, как какой-то стильной плиткой. Цветными: где ярко-зелёными, где сизыми, где серыми в крапинку, а где - почти голубоватыми, с морозцем, как голубые ели. Стены домов, до нижних окон, почти сплошь покрывали цветы самых удивительных форм, всех цветов - чистый ботанический сад. А как получились сами дома - похожие на дом, где нас встретили в лесу - я так и не понял. Вид такой, будто выросли.
Вообще, на что был похож этот посёлок, так это на видоизменившийся лес. Вот какой-то чародей заклинание сказал, палочкой махнул - и деревья стали сплетаться между собой стволами и ветвями, образовали стены, все отверстия затянул мох, а внутри проложился этот лицинский невозможный водопровод - лианы, которые тянут воду прямо из земли. Стены поросли цветами, окна - вьюнком, который вместо штор, а литопсы выровняли почву и превратили поляну в мощёный двор - ходить удобно, пружинит. А вся живность, какая жила в лесу, так тут и осталась.
В стенах домов жили и чирикали крохотные птеродактили и ещё какие-то зверушки, вроде белок - было заметно, как они там мельтешат между цветов. Между окнами первых этажей виднелись такие округлые вздутия цвета старого картона, типа осиных гнёзд - и там точно жили осы. Дорогу нам перешла такая же руконожка, как мы уже видали, только без детёнышей. И лицин, невероятно красочные, взрослые и дети, занятые какими-то таинственными делами, бросали дела, чтобы посмотреть на нас, понюхать и оставить след своего запаха - обычно сладкого.
Только тут я понял, насколько, на самом деле, лицин разные.
Мы, например, встретили нескольких таких, как Гларми - очень мохнатых, с маленькими ушками. Среди них даже была одна девушка. Отличались от обычных они сильно - если сравнивать с землянами, то прямо как негры от европейцев, сразу видно, что какая-то другая раса, но им явно никто в нос этим не колол.
С другой стороны, из маленького домика вышел тёмно-серый парень - я бы сказал, плешивый. Не стриженый, а видно, что шерсть почти не росла. Её заменял какой-то плюш или бархат, мелкий-мелкий, а вокруг носа и губ остались коротенькие скрученные усики. На веках, на руках у запястий, на груди даже виднелась немного шершавая тёмная кожа. Зато на голове у него волосы вились крупными кольцами, и сзади грива спускалась до самых бёдер, а уши казались просто громадными, этакие здоровенные локаторы, с кисточками на концах. И непонятно, то ли тоже другой народ, то ли болезнь какая-нибудь, или мутация, или что. Из-за того, что шерсть на нём росла условная, через длинную рубашку-сетку сходу замечалось, что сумка у этого парня - прямо как у девушки, и не пустая. То есть у него в сумке, скорее всего, тоже жили осы, как у Нгилана и Гданга.
А я уже успел сообразить, что осы - это тут признак специалиста, который делает сложные вещи с осиной помощью.
Вообще вид у здешних был очень непринуждённый и посвободнее, чем в лесу. Некоторые, скажем, явно красились: волосы разноцветными прядями, а у некоторых - на теле выстриженные узоры, шёрстка разной длины, как шерстяная татуировка. Причём парни тут не отставали от девушек: если не вглядываться, то и непонятно, кто есть кто. Единственная разница - парни, вроде, не носили цветов. А так - всё: и бусы, и браслеты, и уши у многих были проколоты то серёжками, то какими-то более сложными штуками, и волосы выкрашенные, косы, хвосты, сетки из узелков, из бантиков и из всяких блестящих побрякушек.
На нас они глазели с любопытством, но без ажиотажа. И ни один не казался враждебно настроенным. Все дружелюбные.
Мы прошли по проходу между домами, похожему на узенькую улочку, мимо площадки, на которой стояли на низеньких треножниках ульи - шарообразные, необычные, но я уверен, что ульи, потому что вокруг кружились пчёлы. Пока шли, я окончательно сообразил, почему сверху было совершенно не понять, где кончается лес и начинается жильё: из зелёных мохнатых стен домов кое-где росли форменные ветки, а крыши, кроме той, где устроена специальная посадочная площадка, и вовсе выглядели, как молодая поросль.
Улочка закончилась широкой площадью - и сразу становилось ясно, что это самая главная площадь в посёлке, а может, вообще какое-то особое, даже священное место.
Все разом, не сговариваясь, остановились - и мы, и лицин. А перед нами росло Дерево.
С большой буквы.
Дерево было - всем деревьям Дерево. Выше всех домов и выше всех деревьев. Крона закрывала площадь, как шатёр или какой-нибудь громадный зонт. Кора этого дерева, очень нежного серебристо-серого цвета, по виду выглядела не грубой, шероховатой, но мягкой, как мятая замша, а листья были, как у нашего ясеня: каждый лист - несколько маленьких заострённых листочков на палочке.