Живая вода
Шрифт:
Первое время ее еще беспокоила Древняя, то, как та едва вернулась в мирное состояние. Но с той секунды, когда Брисигида назвала ее имя у алтаря, демоница вела себя даже спокойнее обычного.
Анаштара вообще делала вид, что ничего не произошло.
***
— Его нет уже вторую неделю, — сетовала Брисигида. — Не понимаю, как ты могла отпустить Дани! Ты же л…
Брисигида прикусила губу под мрачным взглядом Феликсы. Та уже устала объяснять, почему так поступила, но злилась не из-за этого. Брисигида не выносила, когда кто-то
— Хочешь снова искать брата — вперед, — холодно проговорила Феликса. — Но я бы на твоем месте разобралась для начала с теми, кто рядом.
Жрица проглотила ответный выпад. Она больше не шарахалась от Лаэрта после того, как он утащил ее от Данатоса на плече. Но теперь с ней не хотел разговаривать он. Феликса догадывалась, в чем дело, но лезть к кому-то из них двоих с советами не спешила. На днях у нее состоялся тяжелый, чертовски изматывающий разговор с Джареки. Юноша явно остался на нее зверски обижен, но по крайней мере больше не рвался ехать вместе с ней неизвестно куда.
Немного подбадривало то, что его отец, Джораман, был теперь бесконечно благодарен чародейке. Ему совсем не нравилась внезапная блажь старшего сына. Джораман уважал Феликсу, но и правда не хотел бы видеть такую невесту рядом с сыном. “Джареки хороший воин, — сказал он ей. — И однажды сможет повести за собой других воинов. Но ты вела за собой людей уже тогда, четыре года назад. Ему не совладать со Стальной Гарпией. Мужчина, не умеющий быть сильнее своей женщины, на всю жизнь остается несчастным”.
Слова Джорамана заставили ее задуматься — Феликса никогда не рассуждала об отношениях мужчины и женщины с этой точки зрения. В конце концов она решила, что согласна с сарданом.
Данатос, например, определенно был сильнее нее. И порой намного тверже духом… до той поры, пока дело не касалось его звериной половины.
Чтобы немного отвлечься от беспокойства за Данатоса, она хотела пойти с воинами в дозор на север, где чаще всего происходили стычки с враждебными шаманами и злыми духами. Но за все это время разведчики Форелей не засекли ни одного врага.
— Такое затишье раньше бывало, Ушшака? — спросила Феликса вождя.
— Только когда вы с отцом приезжали, — припомнил сардан. — Расправа над химерой припугнула Окуби. А так — сколько себя помню, проклятые колдуны пытаются завладеть силой Джораакинли, осквернить ее, а мы им мешаем.
— Как бы не удумали чего, — Ранжисона моментально уловил ход мыслей Феликсы.
— Именно, — кивнула чародейка. — Они могут готовить новый черный ритуал. Новую химеру…
Вождь встревожился не на шутку. Феликса предложила ему свою помощь. Вслед за ней и Лаэрт решил, что хочет помочь. Ранжисона тоже не желал оставаться в стороне.
— Я был хорошим разведчиком в Арделорее, — убеждал Лаэрт Ушшаку. — А Ранжисона — даром, что такая махина! Ходит тише мыши. Ну, по крайней мере, если по траве идет… — он подмигнул гиганту, мол, шучу. — Гости — не гости, мы же за помощью прибыли. За помощь положено благодарить!
— Мы все равно не можем продолжить свое путешествие без Данатоса, — добавила Феликса. — Я уверена, что он в порядке и скоро вернется. Не сидеть же нам все это время сложа руки!
Ушшаке не нравилась эта идея. Он знал, как Окуби бывали подлы и изворотливы. И совсем не хотел, чтобы чужаки попали в их засаду.
— Я тебя своими домыслами растревожила, мне и успокаивать, — настаивала девушка.
— А то ведь и сами пойдем, — невинно добавил Лаэрт. — Давно я что-то по лесу не гулял…
— Да черт с вами! — сдался Ушшака Молот. — Скажу Отцу Воинов, чтобы отряд собирал.
На следующее утро они вышли через тайные северные врата Иллати: Феликса, Лаэрт, Ранжисона и дюжина лучших разведчиков Серебристых Форелей. Отец Воинов предупредил их, что Окуби творят свои черные дела под землей: много их ходов Форели находили и засыпали землей, но колдуны быстро рыли новые.
Феликсе было очень интересно посмотреть на Лаэрта в роли разведчика. Фабио когда-то очень высоко отзывался о его навыках, то же говорил и Данатос. В Боархолле, где они впервые столкнулись с Лаэртом, чародейка быстро поняла, что он не тот, за кого себя выдает, но, возможно, скрывался он лучше, чем лицедействовал?
— Как вы ищите подземные убежища Окуби? — спросила Феликса одного из разведчиков.
— Их не так сложно найти, — признался сардан. — Разве что ход совсем свежий. От их колдовства все живое… как сказать… меняется. Сильно.
— Мутирует? — Феликса с трудом вспомнила это слово на языке Форелей.
Разведчик пожал плечами.
— Над колдунами травы бесятся, — попытался объяснить другой воин. — Стебли кривые, листья в пузырях. Если под деревом гнильник колдовской — ствол буграми вздувается. И корни из земли рвутся.
— А магией их пробовали искать? — уточнила чародейка.
— Пробовали, — кивнул один из разведчиков. — Ведуньи говорят — тяжело. Укрывают себя чарами, маскируются. А землю не могут обмануть, вот растения и выдают чернокнижников, — сардан досадливо плюнул.
Лаэрт тем временем предупредил, что пойдет отдельно. Феликса не успела и глазом моргнуть, как фехтовальщик растворился среди зелени. “Обычно фиг заткнешь его, — поразилась Феликса, — всюду слышно. А как по важному делу пошли — глядь, и нет его, и ни травинки не шелохнется”.
— Ранжисона, видишь где-нибудь нашего друга? — спросила она шепотом канонира. Тот замотал головой, мол, нет. — Да уж. Мне так в жизни не спрятаться.
И все-таки она попыталась, следуя примеру Серебристых Форелей, двигаться как можно тише и незаметнее. Они зашли глубже в лес, намного дальше, чем обычно шла разведка, и разделились, договорившись иногда перекликаться птичьей трелью.