Жизнь напрокат
Шрифт:
Причал тянется вдоль невысокого песчаного берега метров на сорок и поднимается от земли ровно настолько, чтобы можно было перешагнуть через борт приставшего насада или перекинуть на него сходни под минимальными углом. По обе стороны от причала на берегу греются тюленьи туши перевернутых вверх дном лодчонок и если бы под ними оказались весла, то схитить одну такую не проблема.
Увидел я, как к самой дальней лодке спустился крепкий мужик в подвернутых выше колен портах и веслами в руках. За ним семенил пацан ростом мужику по пояс с длинной, изогнутой удочкой на плече. Без видимых
Ничушка подал мне и двум скандинавам разрешающий знак на погрузку. Отдохнувшая лошадка медленным шагом без натуги потянула телегу по дороге и разогналась чуть быстрее на длинном спуске к деревушке.
Мой взор безразлично скользил по знакомому пейзажу и не находил в нем ничего нового. Все те же криво нарезанные, небольшие поля с редкой порослью зеленой ржи и овсяной желтизной. На некоторых делянках виднеются согнутые спины работников.
Дивеева деревушка вызвала чуть больший интерес, хотя и по ней я уже проезжал не далее как вчера. Повсюду зелень, кусты, деревья, темные соломенные крыши приземистых домушек, жидкие плетни и ограды из длинных жердей вокруг подворий. Главная улица поросшая клевером и лопухастым одуванчиком усыпана засохшими комьями лошадиного навоза, коровьими лепехами и круглыми орешками оставленными гуляющими козами да овцами. Прущий на веревке упирающуюся молодую козочку мужик, прижался к плетню и громко поприветствовал боярских отпрысков. Мелкий сорванец лет четырех отроду с острыми голыми коленками выбежал из проулка и растянул чумазое лицо в улыбке при виде конных.
У дома Дивея моя лафа закончилась. Ничушка повел кобылу вместе с телегой "в парк", сказал, что и так задержался с нами и ни к какому Лузду не пойдет, иначе дядька Росляк ему башку голыми руками оторвет. Пришлось Сковильду, Бранду и мне освободить повозку от веса своих тел и дальше топать пешком, благо тут до хутора не далеко.
– Как твоя рука, Лузд?
– источая доброжелательность, поприветствовал я старого коваля вышедшего из избушки встретить гостей.
– Так же как и вчера, - исподлобья доложил хозяин.
Мой новый облик в другой одежде не помешал Лузду узнать меня. Он остановился на пороге своего жилища и кивнул поочередно Буру с Завидом. Затем его взгляд упал на бесцеремонных скандинавов, начавших заглядывать в каждый укромный уголок подворья. По недовольно сжатым губам я понял, что на этом гостеприимство кузнеца сегодня ограничится и решил больше не терять времени на предисловия.
– Я ищу Хрибу. Ты знаешь где он?
– Нет. Я уже рассказал Головачу все, что знаю о Хрибе.
– И что же ты рассказал?
– Бур слышал наш разговор, - перевел стрелки коваль.
Конструктивного диалога не получалось. Лузд явно не желал повторять, то что поведал боярину, пока меня грузили поперек седла для транспортировки в деревню. Коваль нервничал, теребил пальцами край серой рубахи и не мог дождаться когда мы все свалим.
Я
– Он не сказал ничего, что смогло бы помочь отыскать Хрибу, - подумав, хмыкнул Бур и состроил недовольную рожу.
– Только то, что Хриба был среди нападавших на насады и, завидев тебя, чуть не убил.
Это еще кто кого чуть не убил. Хрибе с его отморозками крупно повезло, что я по жизни добрый, белый и пушистый как северный зверек и крови, не разобравшись, налить не стремлюсь.
– Может быть ты знаешь чем Хриба занимается в свободное от грабежей время? Откуда приходит, куда уходит? С кем дружбу дружит?
– Я же сказал - не знаю, - отрезал Лузд.
– Хриба мне не родич и не ближник. Он очень редко появляется здесь, но я дважды видел его на торге в Вирове. С полгода назад зимой и седмицы три тому.
Ну хоть что-то. Торг. Базар что ли? Рынок городской? Черт, да это же подарок судьбы!
– К кому он там приходил?
– К Светлу веревочнику.
– А у тебя он что-нибудь заказывал, покупал?
– Два раза. Наконечники для стрел. Каждый раз по полусотне бронебойных.
– Платил чем?
– Серебром, чем еще? Яблоками я не беру.
Я благодарно кивнул Лузду и повернулся спиной к его лачуге.
– Пошли на торг.
– Издеваешься?
– холодно произнес Бур и загородил мне дорогу к выходу с подворья.
– За нос нас водишь? Так и будем туда-сюда бродить? Зачем нам на торг? Веди к серебру или я тебе отрублю чего-нибудь, чтоб ты получше соображал.
Достал уже этот мажор! Так и напрашивается, чтоб я ему лоб зеленкой намазал.
В груди начало закипать.
– Давай ты просто не будешь путаться под ногами, а, Бур?! Папаша послал тебя работать руками, а не головой. Ты должен помогать нести добычу, а не указывать мне что делать!
Бур зарычал как представитель исчезающей популяции амурских тигров и схватился за меч. Полностью вытянуть клинок из ножен ему помешал белокурый, похожий на херувима Завид, положивший поверх меча брата свою руку.
– Он прав, брат!
– воскликнул младший и, видимо, более здравомыслящий Головаченок.
– Хриба наверняка приходил к Светлу заказать тот толстый канат, которым они перетянули реку! Надо идти к Светлу! Он сейчас уже наверняка на торге.
Бур стряхнул Завидову лапу и отпустил меч..
– Я ведь могу и наплевать на серебро, - скривив слюнявые губы, выдавил он. Рядом с Буром возникли Праст и Кульмой. Оба скандинава дружно сопели у меня за спиной, боярчику только кивнуть и они моментом выключат меня из игры.
Давящий взгляд Бура вселил в меня уверенность не делать резких движений. В запале говнюк, действительно, способен накосорезить. С опущенными вдоль туловища руками я примирительно усмехнулся.
– Я тоже легко могу насрать на серебро твоего отца, братишка. Но мне, почему-то, кажется, что лучше нам с тобой помериться письками после того как мы обрадуем Головача и Шибая.
– Последнее, что меня в этой жизни заботит, так это Шибаева радость и родство с тобой.
Бур отвел глаза и повернулся к лошадям.