Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Ипатьев Владимир Николаевич

Когда мы приехали в Рим, то получили известие о смерти Дзержинского; в ВСНХ ожидали больших перемен. Смерть Дзержинского на меня произвела тягостное впечатление, так как я предчувствовал, что наша работа в ВСНХ пойдет в дальнейшем не к лучшему, а к худшему. Несмотря на всю жестокость, проявленную Дзержинским к буржуазному классу, надо отдать ему справедливость, что он очень ценил специалистов, сознавая, что их надо беречь, привлекать на свою сторону; ибо без их работы невозможно правильное дальнейшее развитие промышленности. Мои опасения еще более увеличились, когда я узнал из газет, что председателем ВСНХ назначен Куйбышев, которого я хорошо знал, так как мы были вместе с ним в течении года в Президиуме ВСНХ. Это был недалекий, тупой человек, совершенный невежда в промышленности, не имевший своего мнения и соглашавшийся с желаниями людей, поставленных

над ним. Во всяком случае мои симпатии не лежали к нему; он с своей стороны, видимо, не доверял мне, и можно было заранее предполагать, что едва ли он захочет, чтобы я продолжал занимать кресло в Президиуме ВСНХ. Из газет я узнал, что смерть Дзержинского последовала после очень бурного и продолжительного заседания Политбюро, где он произнес большую речь, обвиняя Пятакова, своего первого заместителя по ВСНХ, за его вредные советы.

«Я ему верил полностью», — говорил Дзержинский, — «полагал, что все меры, которые он мне рекомендовал, послужат на пользу советской промышленности, а оказалось, что, на самом деле, все его советы только служили ей во вред. Он меня обманывал самым беззастенчивым образом».

Я был поражен, что «Известия», официальный орган ЦИК-а мог напечатать подобную* статью о заседании Политбюро, которые обыкновенно являются секретными, — в особенности в части, касающейся взаимоотношений его членов. Было ясно, что враги Пятакова воспользовались случаем его ссоры с таким важным сановником и постарались обвинить его одного во всех неуспехах промышленности, чтобы его убрать с высокого поста, причислив его к стану Троцкого. Конечно, немедленно последовало его увольнение из ВСНХ и назначение его впоследствии на должность директора Госуд. Банка, что было несомненно огромным понижением. Одновременно Троцкий был уволен из ВСНХ и оставался только в должности председателя Концессионного Комитета. Таким образом, НТО остался как бы без председателя^ так как Троцкий уже больше не принимал никакого участия в его делах и не являлся на заседания Коллегии.

В Риме фашистский режим давал себя чувствовать во всем. Правда, в Италии был великолепный порядок, везде чистота, но отношение к иностранцам, — в особенности к русским с советским паспортом, — было очень подозрительное. Не успели мы пробыть и одних суток в гостиннице «Континенталь»,, как полиция потребовала, чтобы мы немедленно явились с нашими паспортами для дачи необходимых сведений о нашем прошлом. В полиции нам пришлось пробыть не менее часа и давать сведения не только о родителях, но даже о бабушках и дедушках, а также и о родных наших жен. Эти беседы были не очень приятны, — в особенности в виду незнания итальянского языка. Нам было приказано дать знать, когда мы покинем Рим и куда мы намерены выехать.

На заводе Казалле мы получили ответы на все наши вопросы, встретили нашего инженера, который изучал процесс, но он сказал нам, что приготовление катализатора для синтеза аммиака ему не показывают, говоря, что его изготовление будет сообщено в СССР, когда будет монтаж всего оборудования. Дальнейшее ознакомление с процессом синтеза аммиака по методу Казалле подтвердило, что наш выбор этой первой установки вполне правилен и что мы вскоре получим возможность производить в СССР важнейший химический продукт, необходимый, как для обороны страны, так и для земледелия.

В Германии мы должны были посетить опытную установку Фришера для поглощения окислов азота и превращения их в азотную кислоту. Эта установка была построена на одном заводе в Кельне, и мы отправились туда, чтобы посмотреть ее в действии. Осмотр нас удовлетворил, и мы могли сообщить комиссии связанного азота, что результаты, достигнутые Фри-шером, вполне удовлетворительны и что надо поскорее пустить в ход аппарат, уже давно посланный на Юзовский завод, и окончательно убедиться в преимуществе способа Фришера перед способом Байерише Штикштоф-Верке, который требует постройки дорогих колонн для поглощения окислов азота.

Для окончательного выяснения вопроса о выборе наиболее подходящей для нас установки для производства кальций цианамида нам предстояло с’ездить в Швецию и осмотреть завод, изготовляющий этот продукт, — он принадлежал Об-ву Суперфосфатных Заводов. Директор завода г. Ридлинг оказался очень симпатичным человеком, очень сведущим инженером и рассказал нам все детали производства интересующего нас продукта. Цена на лицензию их способа была гораздо ниже той, которую назначил нам Каро. Наше путешествие для осмотра 'вавода на север Швеции в то время года (июль) было очень приятным. Север Швеции очень напоминал красивую' природу Финляндии и отличался лишь более мягким ландшафтом. Очень интересными представлялись для нас сплавные реки и каналы, по которым с громадной быстротой неслись огромные количества бревен, предназначенных для спичечных фабрик и для других целей. Начальство заводов оказало нам большое гостеприимство и показало не только производство цианамида, но также и другие производства и синтез аммиака. Заводы были в очень хорошем состоянии и все располагало к тому, чтобы мы дали заказ этому обществу.

Шведский народ отличается большой честностью и простотой в обращении. Во время нашего пребывания в Стокгольме мы никогда не запирали наших комнат в отеле; воровство в Швеции исключительно редкое явление. В последний вечер нашего пребывания на заводе, после обеда у начальника завода, хозяйка дома, очень симпатичная особа, заметила, что у меня оторвалась пуговица у сюртука; она немедленно настояла на том, чтобы я позволил ей проделать нужную операцию. В Стокгольме мы еще раз виделись с Ридлингом и взяли от него все необходимые данныя и сметы.

В Берлине я встретил В. И. Глебову (коммунистку), которая была прислана советским правительством для ревизии Бинта¹²) и для выполнения некоторых других поручений. Она сообщила мне, что Чекин, член 'Комиссии по заказу оборудования для заводов связанного азота, заказал фирме Борзиг детальный проект завода кальций цианамида за сумму 15.000 марок. Фирма Борзиг выполнила этот заказ и представила альбом рисунков и счет и потребовала деньги. Глебова, рассказав об этой истории, просила меня уничтожить эту сделку, так как представленный альбом чертежей совершенно не представляет из себя детального проекта завода, а есть собрание рисунков зданий, которые необходимы для размещения оборудования. Когда я увидал этот альбом, то вполне согласился с Глебовой. Чекин, не посоветовавшись, сделал ненужный заказ. Мне пришлось отправиться к моему приятелю Каро, рассказать ему эту историю и просить его помочь аннулировать этот заказ. В назначенное время был вызван в кабинет Каро один из директоров Борзига и в моем присутствии было подвергнуто критике произведение их фирмы. Я указал, что мы охотно возвращаем этот альбом фирме, которая может его показывать на какой-либо выставке технических проектов, но он совершенно не нужен нам, потому что ровно ничего не дает ни с какой точки зрения. После долгих дебатов, представитель Борзига уступил и в их пользу остался только тот задаток, который был дан в обеспечение заказа.

Фирма Bayerische Stickstoff Werke была осведомлена относительно нашего обследования способов получения цианистого кальция и при всяком удобном случае Каро доказывал мне, что их способ стоит на первом месте, как по выходу продукта, так и по минимальному расходу энергии на киллограм связанного азота. Я вполне верил его заявлению, но так как наша первая установка не была очень большой, а Каро за лицензии хотел очень большой гонорар, то являлось еще спорным, какую* установку нам надо принять для нашего первого завода. Все эти данные мы представили в Совет Главного Химического Управления, который и должен был решить, какой фирме дать заказ.

Каро узнал также о наших переговорах с Фришером и был этим весьма недоволен. Когда к нему за каким то делом пришел инженер 3. Гольдберг, который нам рекомендовал Фришера, то Каро накричал на него и почти что выгнал из кабинета, сказав, что с такими невеждами он не желает тратить времени. При свидании со мной Каро подтвердил свое недовольство относительно нашего знакомства с Фришером, но было уже поздно, так как комиссия с Гальперином во главе дала послед-ему заказ на опытную установку. Каро высказал свое неудовольствие по поводу нашего нежелания заказать у него башни для уловления окислов азота, также инженеру В. А. Кравецу, которого он просил передать мне письмо с подробным изложением выгоды их способа поглощения окислов азота. Несмотря на все эти трения, отношения между мной и Каро были самые приятельские; за его исследования по кальций цианамиду он был предложен мною в члены корреспонденты нашей Академии Наук ко дню ее 200-летнего юбилея и получил диплом от последней. Я передал письмо Каро в Совет Химического Управления, но в результате Каро получил только заказ на аппараты каталического окисления аммиака. Точно также после обсуждения наших данных относительно постройки завода кальций цианамида Главное Химическое Управление решило в виду громадной разницы в цене лицензий и оборудования передать заказ шведской фирме.