Анатомия зла
Шрифт:
– Как это кстати! – весело воскликнула она, обтирая ладони горячей салфеткой. – Я до чертиков проголодалась. А ты?
– Я тоже, – пробурчал он. – Принесите мне мартини. Пожалуйста.
Когда они покончили с едой, по нью-йоркскому времени близилась полночь, а по калифорнийскому – был на исходе третий час ночи. Глаза Клары подернулись сонной пеленой. Стюардесса помогла ей превратить кресло в не слишком удобную, но все же кровать. Клара завернулась в плед и, пожелав кипящему негодованием Гроссе спокойной ночи, зажмурилась.
Два других пассажира, в промежутках между кормлениями, казалось только и делали, что спали. Он знал, что сам не уснет ни на минуту. В самолете ему это никогда не удавалось. На его счастье, часа через полтора, повертевшись несколько раз с одного бока на другой, Клара выровняла кресло и тронула его за руку.
– Ты не спишь?
– Уже выспался.
– Я тоже. Мы кажется с тобой чего-то недоговорили, – попыталась вспомнить Клара. – Прости. Столько впечатлений сразу. Голова идет кругом.
– Нет проблем, – тотчас оживился он.
– Ты помнишь, на чем мы остановились?
– На клонировании. – Хотя на самом деле они уже вплотную подошли к судьбе Гроэра, Гроссе решил, что еще недостаточно полно раскрыл перед Кларой саму идею. – Я хочу, чтобы ты хорошо себе представила, что оно сулит человечеству. Прежде всего, квазибессмертие выдающихся личностей. К сожалению, у гениев, как правило, рождаются самые обыкновенные дети. Природа не любит повторяться. Но есть способ обойти ее, скорректировать. С помощью вегетативного размножения гения можно будет дублировать до бесконечности, обогащая сокровищницу человеческих знаний неиссякаемой мощью его ума.
– Я поняла! – воодушевленно воскликнула Клара. – Ты обессмертил себя в облике своего двойника, целиком тебя повторившего! Когда тело твое потихоньку износится, а ум потеряет остроту, тебе на смену придет второй Гроссе, полный энергии и новых, нереализованных идей. Он примет от тебя эстафету, продолжит твою деятельность. Ты скрываешь его от людей, чтобы потом незаметно подменить им себя!
– Ты действительно круглая дура или только прикидываешься? –прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Она обиженно и недоуменно округлила глаза.
– Ты не дала мне закончить свою мысль. Это только один из вариантов решения проблемы смерти. Вполне приемлемый для человечества, как единого сообщества планеты. Но не для самого оригинала, с которого снята копия. Не для меня, в частности. Ведь в этом случае жить останется мой клон, а я умру, как простой смертный, в положенное время.
– Что поделаешь, Эрих. Таков удел каждого из нас.
– А я не хочу быть простым смертным! Не желаю быть каждым из вас! – прорычал Гроссе сдавленно.
Будь они дома, он обрушился бы на Клару лавиной. Но здесь, в самолете, надо было думать о том, чтобы не привлечь к себе внимание стюардесс, не разбудить пассажиров. Набычившись, он долго хмуро молчал, барабаня пальцами по подлокотнику. Наконец ему удалось взять себя в руки и он заговорил снова.
– Я должен жить. Жить сам. Понимаешь? Я и мой клон, при всей нашей идентичности, не одно и то же. Для меня он – иная биосистема, всего лишь мое зеркальное отражение. Вот скажи, если ты будешь знать, что после твоей смерти твое зеркальное отражение будет продолжать жить, тебе от этого станет легче?
– Нет, Эрих. Конечно нет. – У Клары стучало в висках. Капельки пота проступили над верхней губой.
Почувствовав, что чрезмерной эмоциональностью выдает себя, Гроссе заговорил нарочито-бесстрастным голосом – будто читал лекцию перед собранием медиков.
– Рассмотрим другие преимущества вегетативных потомков. Общество будущего станет расценивать клонов не как самостоятельные, узаконенные личности, а всего лишь как своеобразный комплект, полный набор запасных органов для конкретного индивидуума, оригинала данного клона. Представь грандиозную ферму, на которой, по заказам клиентов, вызревают сотни, тысячи клонов. И среди них черноволосая смуглая девочка-подросток – твоя вегетативная копия, Клара. – Он выдержал эффектную паузу, чтобы она могла осмыслить услышанное, но Клара хранила молчание. – Как только клиент начинает сдавать – стареет или заболевает, или просто решает, что время настало, он ложится на операционный стол, и ему меняют все внутренние органы, включая эндокринную систему и весь объем крови, на молодые и здоровые. По сути – на его собственные органы, выращенные из клеточки его тела. Та же группа крови, тот же резус фактор, те же генетические и биологические свойства, то же строение. И никакого тебе риска отторжения, никаких проблем несовместимости. И не нужно охотиться за чужими жизнями или караулить чужую смерть. Что ты можешь возразить против такой перспективы?
Возможно Клара и восприняла бы с энтузиазмом мечты Гроссе о столь заманчивом будущем человечества – в теории всегда все звучит гладко да складно – если бы собственными глазами не увидела Гроэра, красивого, эмоционального, разумного.
– Только одно: твой вегетативный дубликат такой же живой человек, как и ты. – Голос Клары дрогнул.
– Категорически отрицаю! – Он ударил кулаком по подлокотнику. – Гроэр всего лишь искусственно выведенная копия человека. Я абсолютно уверен, что большинство ученых мира согласится со мной. – Сделав паузу, чтобы успокоиться, он снова принялся обрабатывать Клару: – Мне нужно время, понимаешь! Много времени. Гораздо больше, чем способна дать одна ничтожная человеческая жизнь. И человеческое сообщество должно быть заинтересовано в этом, поскольку я один могу подарить ему бессмертие.
– Не лицемерь, Эрих, – тихо проговорила Клара. – Меньше всего тебя волнуют проблемы человечества. Ты думаешь только о себе. О себе одном.
Он остановил на ней тяжелый взгляд, будто размышляя, уничтожить ее немедленно или пропустить выпад мимо ушей. Не выдержав его взгляда, Клара отвернулась к окну, за которым уже во всю ширь разгорался ускоренный сменой поясов рассвет. Там внизу, под монотонно урчащим самолетом простирался Атлантический океан. А может и Средиземное море. Где, на какой широте зависла она, беззащитная игрушка недоброй судьбы? Между небом и землей? Между Америкой и Африкой? Или между Жизнью и Смертью?
– Заблуждаешься, – ей в затылок сказал Гроссе. – О тебе я тоже подумал. Следующего клона мы вырастим для тебя. Вместе. Мы оба обретем бессмертие.
– Боюсь, ты несколько запоздал, – не оборачиваясь, с мрачной иронией обронила она.
– Когда мы разговариваем, Клара, я должен видеть твои глаза, – прошипел он.
Очень медленно она повернулась. Сейчас, глядя на них со стороны, трудно было бы сказать определенно, кто они – ссорящиеся влюбленные, намертво повязанные друг с другом коллеги, или заклятые враги. Он взял обеими руками ее голову, приблизил к себе, будто собирался впиться в ее губы губами. На какое-то мгновение ему показалось, что голова в его ладонях уже бестелесна, как хрустальный череп атлантов.