Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Онъ вынулъ его изъ своего кармана. Емилія вставши со стула стала подл его утирая глаза и усиливаясь преодолть свое движеніе. Развернувши письмо онъ обнялъ свою питомицу. По истинн, Люція, онъ самый нжный равно и храброй изъ человковъ. Чего не согласилась бы я дать за такое изображеніе, которое бы представило хотя половину той пылкости и нжности, кои блистали въ очахъ его, когда онъ обращалъ оные то на письмо, то на Емилію? Нещастная женщина! сказалъ онъ раза съ три, смотря въ письмо. Прочитавши оное возразилъ онъ, вы должны его прочесть, любезная моя. Я усматриваю въ немъ нкоторыя матерьнія чувствія. Вы познаете матъ во всхъ случаяхъ, гд будете имть щастіе ее увидть.
При сихъ словахъ она едва не бросилась къ нему въ объятія; и я уврена, что по одной своей скромности отъ того удержалась. О дражайшей мой батюшка! вскричала она толико же нжнымъ голосомъ каковы были ея взоры и слезы. И такъ вы желаете чтобъ я его прочла,
Онъ всталъ, взялъ ее за руку и подошедши ко мн, подалъ оную мн въ руку. Пожалуйте, сударыня, сказалъ онъ мн, подкрпите сердце любезной сей двицы во время такого чтенія, отъ коего она можетъ лишиться чувствъ. Онъ подалъ мн письмо. Таковое его засвидтельствованіе учинило меня гордою. Я пошла съ Емиліею въ ближній кабинетъ, гд она прочла письмо своея матери; но читая оное часто была прерываема своими слезами, и нсколько разъ бросалась ко мн въ объятія, будучи въ иступленіи отъ неизреченной печали, и искала какъ будто бы убжища. Я называла ее тысячекратно самыми нжными именами. Но я въ не состояніи говорить много; поелику письмо чувствительно самую меня тронуло. Я получила позволеніе послать къ теб оное.
Любезная моя Емилія!
Естьли ты еще иметъ хотя малйшую искру любви и почтенія къ такой нещастной матери, коея погршности немилосердо увеличены, въ томъ намреніи, дабы оправдать жестокой поступокъ претерпнный ею отъ мужа, бывшаго не безъ погршности; то я заклинаю тебя придти со иною свидться въ новое мое жилище, находящееся въ Динъ-Стрит, или дать мн знать, въ какое мсто могу я придти сама съ тобою видться. Изъ сей прозьбы легко усмотрть можно, что мн не позволятъ переговорить съ тобою въ Колнеброк, гд какъ мн не безъизвстно, находишься ты уже съ нсколько дней. Возможноли, чтобъ твой опекунъ, коего почитаютъ честнымъ человкомъ, могъ отказать теб въ такомъ позволеніи кое онъ долженъ дать, какъ для справедливости такъ и для своей чести; до крайней мр ты будешь просить его съ нкоею неотступностію, поелику долгъ отъ тебя того требуетъ; естьли ты чувствуешь ко мн хотя половину той нжности, которую я къ теб имю, то могу ли я сумнваться, чтобъ ты не испросила онаго? Нтъ, я въ томъ не суинваюсь. Нетерпливость, съ коею я желаю тебя видть простирается до чрезвычайности. Я горю желаніемъ имть тебя въ моихъ объятіяхъ и уврила Маіора Огару, что ты не отречешься назвать его отцемъ своимъ. Сей человкъ происходитъ отъ одной изъ знатнйшихъ фамилій въ Ирландіи; храбрый и достойный офицеръ, которой въ состояніи подкрпить права обиженной жевщины, естьли будетъ къ тому принужденъ; но которой желаетъ, чтобъ все кончилось спокойнымъ образомъ.
Мн весьма выгодно говорятъ о твоихъ качествахъ, Емилія; также увряютъ меня, что ты имешь хорошую талію и пріятной видъ. О любезная Емилія! сколь для меня мучительно слышатъ такія извстія изъ устъ другаго; не имть свободы тебя видть и удивляться совершенствамъ моея дочери, кои долженствуютъ принести великую радость моему сердцу, и кои дйствительно произведутъ сіе дйствіе, не взирая на недостойные поступки мн оказанные? Но ты, Емилія, не ужели презираешь ту, которая носила тебя во чрев своемъ? Коль несносно, чтобъ съ толь знатнымъ имніемъ, кое твой родитель оставилъ, я была повергнута въ бдность и зависимость, а потомъ въ презрніе. Любезное дитя! естьли ты изъ числа тхъ, кои презираютъ твою мать, естьли ты воспитана въ сихъ жестокихъ правилахъ; то какой же будетъ мой жребій, не взирая на т надежды, кои должна получитъ отъ новаго моего супружества! Чегожъ могу я еще ожидать, кром горестной жизни и смерти, кою ты мн поспшишь принести своею неблагодарностію? Мать не въ силахъ переносить долгое время презрнія отъ своей дочери: и въ семъ то печальномъ предположеніи великое твое богатство не укроетъ тебя отъ суда Божія.
Но я лучшаго надюсь снисхожденія отъ моей Емиліи къ нещастной ея матери.
Елена Огара.
Миссъ Грандиссонъ вошла къ намъ. Она приняла въ объятія питомицу своего брата, и называя насъ своими любезными, просила войти въ боковую горницу. Мн казалось что Сиръ Карлъ признался, въ наше отсудствіе, о томъ посщеніи, которое онъ получилъ отъ Г. и Гжи. Огара, и что укорялъ себя за то, что разгоряченъ былъ справедливымъ своимъ гнвомъ. Миссъ Жервинсъ отдала ему письмо своей матери и ставъ позади его, облокотилась объ его креслы, между тмъ какъ онъ перечитывая письмо, длалъ нкоторыя замчанія, коихъ слова были слдующія.
"Нещастная мать, коея погршности немилосердо увеличины…," Родитель моея Емиліи былъ весьма снисходительной человкъ. Онъ простилъ нещастной сей женщин такія преступленія, кои рдкой человкъ могъ бы забыть. Бракосочетаніе сіе исполнено было по согласію. Онъ любилъ ее страстно. Легкость, съ коею онъ закрылъ глаза свои на первыя ея заблужденія, послужила токмо къ ожесточенію его. Когда же онъ позналъ невозможность жить съ нею; то перемнялъ многократно жилища, въ томъ единомъ намреніи, дабы ее избгнуть. Наконецъ, будучи угрожаемъ многими злодями, о коихъ онъ имлъ щастіе познать, принялъ намреніе выхать изъ Англіи и продолжать свою торговлю въ иностранныхъ земляхъ, опредливши однако жен своей честное содержаніе.
Она радуясь его отсудствію, предалась всякимъ неистовствамъ; по томъ приняла намреніе за нимъ слдовать. Я узналъ его въ Флоренціи. Онъ показался мн весьма честнымъ человкомъ, имющимъ хорошія чувствованія и готовымъ всегда оказать сіе разположеніе своими услугами и благодяніями. Изъ всхъ тхъ, кои его знали, жена его была единая, которая его не любила. Тогда она понуждала его оставить дочь на ея попеченія, общаясь за сіе угожденіе соотвтствовать лучшимъ поведеніемъ. Побудительная ея къ сему причина была польза. Изъ того начали судить, что сія молодая особа будетъ богатою наслдницею. Я былъ у Г. Жервинсъ, въ то время, когда она въ первый разъ постила его въ Ливорн; и хотя мн не учинено было хорошаго описанія о ея свойств, но я побуждаемъ былъ склонностію служитъ ей. Она одарена была привлекательными наружностями. Я воображалъ себ, что и самая распутная женщина не можетъ быть худою матерью, а Г. Жервинсъ, по своему великодушію, говорилъ о ней съ великою пощадою. Но она не долго старалась укрывать свои погршности. Вс Аглинскія конторы, находящіяся въ Ливорн, стали извстны о ея мотовств. Она предавалась особенно тому, которой оставляетъ жену свою безъ защищенія и впущается во вс пороки, уничтожая ту пріятность, которая не токмо составляетъ славу, но служитъ защитою ея пола. Меня увряютъ, что она теперь не столько предается пьянству. Я чрезвычайно бы былъ радъ, естьлибъ могъ усмотрть въ ней хотя малйшую надежду къ исправленію. Дйствіе сей ненавистной привычки истребляло въ ней весь стыдъ; она явно наносила себ стыдъ, впущаясь въ самыя неистовыя распутства.
Единая польза друга и справедливость, кою я долженъ отдать его свойству принудили меня вступитъ въ прискорбное сіе изъясненіе. Прости меня, моя Емилія. Но не стараюсь ли я защититъ вашего родителя? Я еще не все сказалъ, что знаю о его супруг. Не взирая на то она осмливается писать,,,Что ея погршности немилосердо были увеличены въ томъ намреніи, дабы оправдать жестокой поступокъ претерпнный ею отъ мужа, которой однако не былъ и самъ, говоритъ она, безъ погршности ей." Жестокой поступокъ мужа! Безстыдная! отчего происходитъ у ней сія дерзость? Она знала, что я буду читать ея письмо. Она знаетъ, что я усмотрю признанія ея неблагодарности и злости, означенныя собственною ея рукою и достоврнйшія свидтельства милостей Г. Жервинсъ.
Онъ всталъ, увидя лице своей питомицы омоченнее слезами; и взялъ ее за руку. Но, любезная моя Емилія, продолжалъ онъ, вы должны радоваться вспоминая о родител своемъ. Онъ былъ честный человкъ, въ самомъ пространнйшимъ смысл сего слова. Въ разсужденіи же жены своей онъ всегда имлъ единую погршность, которая состояла въ излишнемъ его снисхожденіи. Долженъ ли я сказать, что видя ее многократно во власти другаго, потомъ оставленною и отвергнутою толико же презрительными любовниками какъ и сама она, онъ опять принималъ ее къ себ безъ всякаго затрудненія? Она получала отъ его сожалнія то, чего не могла боле ожидать отъ любви его, но и въ семъ самомъ униженіи она не лучше поступала съ такимъ человкомъ, для коего гораздо легче было простить, нежели наказать. Конечно съ великимъ прискорбіемъ воспоминаю я ужасныя сіи обстоятельства; но память моего друга, я повторяю, не должна быть оскверняема неистовствами. Сколько разъ видлъ я его плачущаго отъ разпутства жены своей въ то время когда она поставляла оное себ за честь? Я не хулю слезъ вашихъ, любезная Емилія; но я хочу отереть ихъ.
Онъ взялъ платокъ своей питомицы и съ великою нжностію отеръ ея щеки. Я уже довольно сказалъ, возразилъ онъ, во оправданіе вашего родителя. Разсмотримъ другія мста въ письм, кои мене васъ опечалятъ.
Матушка ваша проситъ васъ къ себ. Она съ чрезвычайною нетерпливостію желаетъ съ вами видться и имть васъ въ своихъ объятіяхъ. Она поздравляетъ васъ за ваши успхи. Она жалостно проситъ не презирать ее… Любезная моя, ты примешь ея посщеніе, Выборъ же мста будетъ зависть отъ нее, лишь бы я только при томъ находился. Я всегда вамъ говорилъ, что вы должны различать преступленіе съ преступникомъ. Первое заслуживаетъ вашей ненависти, второй же иметъ право къ вашему сожаленію. Скажите, любезная моя, желаетели вы видться съ своею матерью? Я того желаю… Пусть и самые виновники не жалуются, чтобъ мы лишили ихъ своей милости. Есть такія погршности, коихъ наказаніе принадлежитъ единому Богу и противъ слдствій коихъ мы должны имть токмо предосторожность. Вы находитесь здсь подъ такимъ покровительствомъ, что не должны ни о чемъ сумнваться. Емилія моя можетъ ли забытъ ужасъ отъ послдняго свиданія и чувствуетъ ли въ себ желаніе въ моемъ присудствіи повергнуться, съ спокойнымъ видомъ на колни передъ своею матерью?