Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Я ему тогда объявилъ, что по перемнно могъ бы продолжать годъ въ Италіи, а другой въ Англіи, естьли дорогая Клементина согласна будетъ со мною здить: или естьли ей такія поздки не нравны, то я хотя три мсяца проживать буду въ своемъ отечеств: чтожъ до закона касается; то она всегда будетъ свободна держаться исповдуемаго ею, я желаю только чтобъ раздаватель ея милостины былъ человкъ степенной.
Онъ далъ мн знать качаніемъ головы, что ничего отъ сего условія не надется; однако общалъ предложить оное какъ будто отъ себя. Оно бы мн удовлетворило, продолжалъ онъ, но я сумнваюсь чтобъ оно равное имло дйствіе надъ другими. Я еще большее для васъ предпріялъ; но никто не хочетъ меня слушатъ. О естьлибъ, Кавалеръ, изъ дружбы ко мн и для всхъ… но я знаю, что вы всегда имете причины себя защищатъ. Однако очень странно,
Смю сказать, что вс здсь заслуживаютъ вашу любовь; и вы согласитесь, что они не могли вамъ оказать сильнйшихъ опытовъ своего уваженія.
Другъ мой не ожидалъ того, чтобъ я отвтствовалъ ему доводами. Въ столь трогательномъ случа молчаніе было выразительнйшимъ моимъ отвтомъ.
Камилла приходомъ своимъ прервала его рчъ. Маркиза, сказала она мн, знаетъ что вы здсь, Сударь,и проситъ васъ не уходить прежде нежели съ нею увидитесъ. Я думаю, что она идетъ за мною. Я ее оставила съ моею молодою госпожею и при томъ въ великомъ смущеніи, отъ того что не можетъ ее уговорить, дабы она позволила пустить себ кровь, чего она очень боится? Г. Маркизъ и Епископъ оттуда вышли; они не могли перенести нжныхъ и усильныхъ ея прошеній, дабы отослали отъ нее лкаря.
Маркиза вошла почти въ то самое время. Безпокойство и печаль начертаны были на ея лиц, хотя при томъ и оказывала нкую нжность и горестъ. Останьтесь, сказала она мн, Кавалеръ, не вставайте, и по томъ бросилась въ креслы. Она вздохнула и заплакала, но желалабъ, чтобъ можно ей было скрыть свои слезы.
Естьлибъ я мене ея былъ тронутъ, то бы старался ее утшитъ. Но что могъ я сказать? Я отворотилъ голову и желалъ чтобъ могъ также скрыть свое смущеніе. Другъ мой сіе примтилъ. Бдной Кавалеръ! сказалъ онъ голосомъ сожалительнымъ, я не сумнваюсь о его мученіяхъ, отвчала Маркиза столь же милостиво, хотя ея сынъ выговорилъ свои слова очень тихо: Кавалеръ можетъ быть упоренъ; но я не почитаю его способнымъ къ оказанію неблагодарности. Превосходная женщина! сколь я былъ тронутъ ея великодушіемъ! симъ истинно поколебала она мое сердце. Вы меня знаете, любезной мой Докторъ и можете себ представить мои мученія.
Іеронимъ спрашивалъ о здоровь своей сестры; я боялся самъ о томъ навдаться. Она не въ худшемъ состояніи, сказала ему Маркиза; но ея воображеніе въ такомъ помшательств… нещастная дочь! при семъ залилась она слезами.
Я осмлился взять ее за руку и говорилъ ей. О! сударыня, не уже ли не можно намъ согласишься, не льзя-ли.
Нтъ, Кавалеръ, прервала она, законъ сего не принимаетъ. Мн не позволено о томъ представлятъ. Весьма уже извстна ваша властъ. Моя дочь не долго пробудетъ Католичкою, есть ли мы согласимся ее за васъ отдать: а вы знаете, чтобъ могли мы тогда думать о ея спасеніи. Лучше ея на вки лишиться… однако, какъ матъ… слезы ея выразили то, чего отъ скорьби не могла она выговоритъ. Потомъ оправясь говорила, Клементина споритъ съ своимъ лкаремъ и не хочетъ позволить пустить себ кровъ. Она меня такъ усильно просила о помощи, что за лучшее почла отъ нее уйти. Я думаю, что уже кровопусканіе окончилосъ. При сихъ словахъ она позвонила. Въ самое то время пришла ея дочь сама. Рука у нее была перевязана, лице блдно и смущенно. Она почувствовала дйствіе ланцета; но не боле трехъ капель крови могли выпустить изъ ея руки, и въ своемъ ужас бжала она къ своей матери просить вспомоществованія.
Примч. Здсь Г. Грандиссонъ представляетъ, въ какое изумленіе она пришла его увидя и какъ вдругъ посл того успокоился ея духъ; ибо она безъ труда согласилась позволить пуститъ себ кровь; когда онъ соединилъ свои прозьбы съ Маркизиными. Сіи подробности не безъ пріятности для тхъ описаны быть могутъ, кои подобныя повствованія любятъ, Клементин отворили кровь въ горниц ея брата и тогда воспользуясь случаемъ столько оной выпустили, что она въ безпамятств перенесена была въ свои покои, куда за нею и мать послдовала.
Потомъ Кавалелеръ продолжаетъ.
Вскор посл того послдовало другое явленіе. Камилла пришедъ объявила намъ, что Генералъ пріхалъ, и что оставшись у Маркизы оплакиваетъ нещастное состояніе своей сестры, которая впала въ другой уже обморокъ. Онъ скоро сюда будетъ, сказалъ мн Іеронимъ, расположены ли вы съ нимъ видться? Я ему отвчалъ, что какъ его братецъ можетъ быть знаетъ что я здсь, то мн не можно тотчасъ отсюда выдти, не оказавъ тмъ нкоего притворства: а естьли онъ тамъ не много замшкается, то я намренъ уйти. Лишь только я выговорилъ сіи слова, то онъ и вошелъ къ намъ одинъ, утирая слезы. Слуга вашъ, государь мой, сказалъ онъ мн съ видомъ весьма угрюмымъ: и оборотясь къ брату своему спрашивалъ у него о здоровь. Общихъ нашихъ печалей, присовокупилъ онъ, не льзя никакъ облегчитъ. Я видлъ Климентину. Ктобъ могъ подумать, что зло столь глубоко вкоренилось? По томъ обратясь ко мн говорилъ: Правду сказать, Сударь, что вы должны хвалиться торжествомъ. Сердце Климентины не есть простое завоеваніе. Ея порода… я прервалъ его рчь: мн кажется, государь мой, что я не заслуживаю такого пріема. Мое торжество; государь мой! нтъ во всей вашей фамиліи толь опечаленнаго сердца, какъ мое.
Какъ? Кавалеръ, законъ и совсть столько имютъ силы?
Позвольте мн предложить такой же вопросъ вамъ самимъ, государь мой, Епископу Ноцер и всей вашей фамиліи. Вашъ отвтъ будетъ равно и моимъ.
Онъ меня съ укоромъ просилъ изъясниться.
Ежели вы находите, началъ я говорить, существенную разность между обими законами, когда требуется, чтобъ я оставилъ мною исповдуемый, то по чему бы я могъ оной оставить, я, которой считаю за долгъ имть къ оному столько же приверженности, сколько и вы къ своему. Положите, что вы теперь находитесь въ моемъ мст, государь мой?
Пусть такъ, но я думаю что будучи на вашемъ мст имлъ бы мене сумнительства. Епископъ Ноцера можетъ быть иначе бы вамъ отвчалъ.
Епископъ Ноцера не боле приверженъ быть можетъ къ его правиламъ, сколько я къ своимъ. Но я ласкаюсь, государь мой, что самый вашъ отвтъ на сію важную статью можетъ мн подать нкое право къ вашему дружеству. Мн предлагаютъ отречься отъ своего закона: я съ своей стороны не подаю вашей фамиліи никакого подобнаго сему представленія, напротивъ того еще соглашаюсь, чтобъ ваша сестрица пребыла непоколебима въ своемъ закон и готовъ опрделить хорошее жалованье разумному ея духовнику, коего вся должность только въ томъ и состоять будетъ, чтобъ утверждалъ ее въ догматахъ вашей вры. Что касается до нашего мстопребыванія, то предлагаю, чтобъ намъ можно было проживать годъ въ Италіи а другой въ Англіи поперемнно: естьли же она не иметъ охоты къ такимъ поздкамъ; то я соглашаюсь чтобъ она и во все не оставляла своея фамиліи, я самъ довольствуюсь тмъ чтобъ въ каждой годъ жить по три мсяца въ своемъ отечеств.
А дти? прервалъ Іеронимъ, желая подкрпить мои предложенія.
Я соглашусь, государи мои, чтобъ дочери воспитываемы были матерью; но мн позволятъ принять на себя воспитаніе сыновей.
Да въ чемъ же провинятся бднинькія дочери, отвчалъ мн Генералъ съ насмшкою, что ихъ предадутъ погибели?
Разсудите, государь мой, что не входя во мннія богослововъ обоихъ исповданій, предлагаю я только то, что къ соглашенію различныхъ нашихъ мнній послужить можетъ. Таковымъ пожертвованіемъ не началъ бы я домогаться и Принцессиной руки. Одно богатство не иметъ надо мною власти. Пусть оставятъ мн свободу касательно закона; я охотно отрекусь даже до послдняго червонца отъ имнія вашей сестрицы.
Чемъ же моглибъ вы себя содержатъ…
Въ етомъ положитесь на нее и на меня. Я честнымъ образомъ въ такомъ случа поступать буду. Естьли вы увидите что она для сего самаго меня оставитъ, то будете себя поздравлять что ето предвидли.
Вашъ бракъ, государь мой, весьма умножилъ бы ваше имніе и можетъ быть сверьхъ настоящаго вашего чаянія. Но для чего не обратимъ мы взоровъ на ваше потомство, какъ Италіанцы? А въ такомъ предположеніи… татъ онъ остановился.
Не трудно было угадать его заключенія.