Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Сиръ Карлъ вмсто того, чтобъ возвратиться прямо къ своей карет, пошелъ въ свои покои, написалъ извинительное письмо моей тетушк; ибо очень уже опоздалъ пріхать сюда въ тотъ часъ, въ которой намрялся; и чувствуя что былъ несколоко растроганъ такъ какъ и самъ въ письмец признался, прозжался онъ въ карет до самаго обденнаго времени.
Сколько бы у насъ было безпокойства, естьлибъ знали, что онъ извинялся въ томъ, что съ нами отужинать ему не льзя токмо для того, дабы видться съ тмъ нахаломъ въ Нортгамтоня? Г. Фенвичь расказываетъ, что Г. Гревиль склонилъ его сего вечера ему сопутствовать. Сиръ Карлъ весьма учтиво имъ извинился, что принудилъ себя нсколько дожидать. Хотялбъ Гревиль и имлъ злыя намренія; однако въ правой своей рук столько чувствовалъ онъ то дйствіе, которое его обезоружило, что не могъ бы ею владть. Но онъ откровенно признался что Сиръ Карлъ поступилъ благородно возвратя ему шпагу въ томъ самомъ жару, въ коемъ еще его видлъ и не сдлавъ ни какого другаго употребленія
Мы ожидаемъ съ часу на часъ вашего братца. Новая опасность, коей онъ за меня подвергался, содлываютъ его намъ гораздо любезнйшимъ, нежели прежде. Какъ можно намъ удержаться, сказалъ мн дядюшка, чтобъ не бросишься къ нему въ обьятія, когда онъ придетъ спрашивать, какое слдствіе вывели мы изъ нашихъ разсужденій? Ежели послдовать мн совту Г. Дина, то я должна по перьвому слову предложить ему свою руку. Об мои сестры совтуютъ мн, чтобъ я не принуждала его просишь оной два раза; бабушка и тетушка, кои всегда непремнны въ своемъ благодушіи, говорятъ чтобъ поступаемо было сообразуясь съ случаемъ и чтобъ совтовались съ моимъ благоразуміемъ, на которое, какъ говорятъ по своему ко изъ благоразположенію, могутъ он полагаться; но чтобъ паче всего избгать принужденности въ толико лестномъ упованіи, любезная Милади, еще нчто смущаетъ мое сердце, [думаетели чтобъ то иначе быть могло:] въ разсужденіи нжной и благородной Клементины.
ПИСЬМО СІ.
Того же дня, въ вечеру.
Теперь, любезнйшія мои, ибо безполезно повторять, что я не пишу ни чего такого къ одной, что бы равно не касалось и до другой, должна я предоставить вашему одобренію или осужденію все что ни произошло между превосходнйшимъ изъ человковъ и между нашею Генріеттою: щастлива буду, естьли голоса его сестръ преклонятся на мою сторону.
Сиръ Карлъ пріхалъ сюда почти къ полудни. Мы вс поздравляли его тмъ, что слышали отъ Г. Феньвича. Онъ сказалъ намъ, что теперь въ наилучшей связи находится онъ съ Г. Гревилемъ.
Обьяснившись съ скромностію въ семъ приключеніи началъ онъ гораздо тише говоритъ моей бабушк: я надюсь, Сударыня, что мн будетъ позволено возобновитъ опять въ вашемъ присудствіи вчерашній разговоръ съ Миссъ Биронъ. Нтъ, государь мой, отвчала она съ нкоею принужденною важностію, сего вамъ не позволятъ. Онъ показался весьма изумленнымъ, и даже нсколько тронутымъ… моя тетушка также изумилась, но мене нежелибъ въ такомъ случа, когдабъ не знала, какія пріятности сія изящная родительница подаетъ иногда своимъ мыслямъ. Сего мн не позволятъ, повторилъ Сиръ Карлъ. Нтъ, государь мой, отвчала она ему вторично. Но прибавя тотчасъ късему, что не хочетъ его долго держать недоумніи, продолжала она: въ таковыхъ длахъ мы всегда въ етомъ относились къ нашей Генріетт. Она благоразумна. Сердце ея весьма благодарно. Мы оставимъ васъ вмст съ нею, когда она захочетъ, слышать наши разсужденія о семъ важномъ предмет. Генріетта чуждается всякаго притворства; она обязана будетъ говорить за самаго себя, когда увидитъ, что ни я ни ея тетушка свидтелями при семъ не будемъ. Вы знаете другъ друга не со вчерашняго дня. Я ласкаюсь, государь мой, что вы не станете жалть получа случай…
А Миссъ Биронъ и я не можемъ, Сударыня, желать отсудствія двухъ свидтелей толико любезныхъ и почтенныхъ. Но я смю почитать вашу мысль за благопріятное предзнаменованіе, и обратясь къ моей тетушк спросилъ ее, не можетъ ли онъ по ея ходатайству надяться чтобъ немедлнно вступить со мною въ разговоръ. Тетушка отвела меня къ сторон, и сказала, чего онъ желаетъ. Я не мало была изумлена: но какъ она мн призналась, что и сама она не въ меньшемъ изумленіи и что сіи слова моей бабушки казалось ей произходили отъ излишней ея радости, то и дала мн замтить, что очень уже поздо отъ того отказаться. Какъ! Сударыня не могла я удержаться, чтобъ ей не отвчать, вы меня ведете къ Сиру Карлу, по его желанію, какъ будто бы онъ ожидаетъ, чтобъ ему слдовали. Посмотрите, какъ уже дядюшка на меня смотритъ. Вс устремили на меня свои взоры. Мы увидимся, естьли нужно, посл обда и какъ бы случайно. Но я лучше бы желала, чтобъ вы и бабушка при насъ находились. Я не намрена поступать принужденно. Я знаю мое сердце, и не хочу чтобъ укрывались его чувствованія. Можетъ быть случаться такія обстоятельства, въ коихъ буду имть въ васъ нужду. Я приду въ смущеніе; я не смю на себя положиться. Можетъ быть желала бы я, сказала мн тетушка, чтобъ сіи слова бабушка не говорила. Но, любезная племянница, надобно за мною идти. Я пошла за нею, однако съ нкоею неохотою и съ пораженнымъ видомъ, какъ Люція меня увряетъ чтобъ дать всмъ знать, что я иду оттуда съ тмъ, дабы единъ на един говорить съ Сиромъ Карломъ. Тетушка довела меня до самаго моего кабинета и тамъ меня посадила. Она хотла уже меня оставить. Очень хорошо, Сударыня, сказала я ей. Видно должно мн здсь оставаться до тхъ поръ, какъ угодно будетъ Сиру Карлу сюда придти. Сдлалалибъ ето Клементина?
Ни слова о Клементин, по крайней мр въ такомъ смысл, возразила тетушка, сіи слова моглибъ показаться ребяческими и васъ сочли бы неблагодарною. Я приведу къ вамъ Сира Карла. Она вышла; но тотчасъ возвратилась и превосходнйшій изъ человковъ вошелъ съ нею: а она тотчасъ удалилась.
Онъ взялъ меня за руку съ такимъ почтеніемъ, коимъ бы я во всякое другое время могла гордиться. Я ршилась возвратить всю свою бодрость, и естьли можно, весь свой разсудокъ. Что касается до него, то не видла, чтобъ что не доставало ему бодрости: однако скромность и вжливость смягчали его величавый видъ и сродное ему достоинство. Другіе, какъ я воображаю, стали бы съ сначала удивляться нкоторымъ моимъ картинамъ, кои, какъ вы знаете, составляютъ единое украшеніе моего кабинета: но Сиръ Карлъ, поздравя меня съ полученіемъ лучшаго цвта въ лиц, какъ бы въ намреніи меня ободрить, [ибо дйствительно чувствовала я, что лице мое горло:] прямо обратился къ своей матеріи.
Безполезно, какъ я увренъ, повторять Миссъ Биронъ то, что я говорилъ о такомъ положеніи, котороебъ могло почесться раздломъ сердца или двоякою любовію. Я не стану повторять, засвидтельствованія моего подобострастія, которое вмняю себ въ честь, и всегда сохранять буду къ удивленія достойной Иностранк. Ея достоинства и величіе души вашей вс таковыя изьясненія длаютъ безполезными. Но нужно, да и я по совершенной справедливости сказать вамъ могу что душа моя не столь для меня дорога, какъ Миссъ Биронъ. Вы видите, Сударыня, что я относительно до обстоятельствъ моихъ въ Италіи, совершенно свободенъ, свободенъ по выбору и произволенію добродтельной Клементины, коей вся фамилія основываетъ отчасти свое благополучіе на успх тхъ стараній, кои мн позволено вамъ оказывать. Клементина желаетъ моего брака и требуетъ только того, чтобъ я своимъ выборомъ не привелъ ее въ стыдъ за т чувствованія, кои ко мн имла.
При сихъ словахъ онъ остановился, какъ бы ожидая отвта и смотря на меня съ видомъ сумннія. Я потупила глаза. Онъ одинъ можетъ сказать, какова я казалась и какъ тогда себя вела; но я недоумвала, голосъ мой былъ дрожащъ, колна мои тряслись: и думаю, что тогда почти етотъ отвтъ ему сказала, не отнимая руки своей отъ него, хотя въ продолженіе моей речи онъ неоднократно прижималъ ее къ своимъ устамъ: честь Сира Карла Грандиссона ни когда небывала да и быть не можетъ подозрваема. Я признаюсь… подтверждаю… Въ чемъ признается, что подтверждаетъ любезная моя Миссъ Биронъ? Положитесь съ равнымъ увреніемъ на мою честь и признательность. А есть ли въ чемъ нибудь начинаете сумнваться, то пожалуйте мн изьясните. Я не иначе стремлюсь преклонить къ себ ваше сердце какъ обьясненіемъ и уничтоженіемъ всхъ вашихъ сумнній. Я бы желалъ, чтобъ могъ ихъ обьяснить въ вашу пользу: и ето уже сдлалъ.
Я узналъ, что он могли быть такого рода, какія по единой своей великодушной благости и по надянію на мою честь удобно бы вамъ было преодолть: и уразумлъ къ ущербу моей надежды, что естьлибы сердце той особы, коея почтеніе пріобрсти стараюсь, было въ такомъ состояніи, въ какомъ я находился; то сіе бы собственную мою разборчивость оскорбляло. Теперь говорите, признавайтесь и подтверждайте, дражайшая Миссъ Биронъ, то что было хотли мн сказать.
Я признаюсь, государь мой, и признаюсь съ таковымъ же чистосердечіемъ, какъ вы, что я ослплена, и сказать еще приведена въ смущеніе достоинствами и превосходствомъ знаменитой чужестранки, которую уважать вмняете вы въ славу.
Радость показалась мн, блистала въ его взордхъ: онъ наклонился къ моей рук; и еще прижалъ ее къ своимъ устамъ; но не сказалъ ни,слова, или съ намренія или отъ того, что дйствительно лишился употребленія голоса. Я продолжала свою речь, хотя слабымъ голосомъ, красня и потупляя взоры. Я не мене ее полагаюсь, государь мой, на вашу честь, справедливость, снисходительность и нжность. Ваши свойства и правила будутъ надежными поручителями для всякой женщины, которая станетъ стараться заслуживать ваше почтеніе. Но я такое высокое мнніе имю о Клементин и о ея поступкахъ, что страшусь… Ахъ! Государь мой, я страшусь, чтобъ было можно…