Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Госпож Сельби.
"Я къ печали своей, Сударыня, задержанъ былъ досаднымъ посщеніемъ. Приходъ лучшаго изъ друзей моихъ заслуживалъ бы равное названіе въ таковыхъ обстоятельствахъ. Позвольте мн отложить до обда мое обязательство; тогда буду я имть честь васъ видть: съ два часа имлъ я каждую минуту надежду освободиться отъ того дла; иначе я заране къ вамъ послалъ.,,
Какое посщеніе, подумала я по прочтеніи записки, можетъ задержать человка противъ его склонности? Ктожъ можетъ освободиться отъ досаднаго посщенія, естьли Сиръ Карлъ до того не дойдетъ, хотя и далъ на передъ свое обязательство въ исполненіи какого нибудь дла? Но я иду за вами, Сударыня.
Я
Такъ, такъ, отъ всего моего сердца, отвчалъ онъ на нсколько рчей, кои я ему выговорить отважилась. Увидимъ, что то скажетъ Сиръ Карлъ въ свое извиненіе. Но въ мои лта, естьлибъ мн надлежало снова начать любовное обхожденіе съ Гжею. Сельби, то нтъ въ свт ничего такого, отъ чего бы я не сдержалъ даннаго слова своей любовниц; не мене дивлюсь я тому благодушію, съ коимъ вы его извиняете, любовь скрываетъ премногія недостатки.
Тетушка ни слова не сказала въ защищеніе Сира Карла: она безпокойна и удалена отъ своей надежды. Завтракъ у насъ былъ самой короткой; мы смотрли другъ на друга, какъ такіе люди, кои бы желали взаимно себ подать помощь, естьли бы могли. Однако Г. Динъ прозакладывалъ бы все что ни иметъ, сказалъ онъ, что мы будемъ довольны извиненіями Сира Карла.
Но согласитесь, моя любезная, что ето посщеніе, какое бы ни было, но должно быть чрезвычайно важно, когда онъ принужденъ отложить такое обстоятельство, которое, какъ я ласкалась, почиталъ онъ за первое. Однако онъ называетъ его досаднымъ. Въ самомъ дл должно быть какому нибудь странному случаю, когда онъ находитъ такое препятствіе въ провинціи гд, можно сказать что онъ со всемъ иностранецъ. Но мы не должны дивиться, замтилъ дядюшка, что ето произошло въ гостинниц, куда мы разсудили за благо его послать.
Теперь, какъ я о томъ размышляла, провела я всю послднюю ночь въ чрезвычайномъ безпокойств, и не могла почти сомкнуть глазъ. Что ни будь, какъ мн мечталось, угрожаетъ меня такое, которое можетъ мн воспрепятствовать съ нимъ соединиться. Но удались отъ меня оскорбительное воспоминаніе, я изгоняю тебя изъ своей памяти. Однако, когда вещественность насъ поражаетъ, то и самая тнь какъ бы по долгу принимаетъ силу вещественности въ пылкомъ нашемъ воображеніи.
Бабушка, Люція и Нанси пріхали. Сколько наше произшествіе опечалило обихъ моихъ сестръ! Бабушка моя судитъ о всемъ въ хорошую сторону, какъ Г. Динъ. Я на минуту ушла. Но что я слышу? ето онъ, моя любезная, ето Сиръ Карлъ пріхалъ… что мн длать! Какъ перенести его гнвъ! Надобно ему увидть меня въ въ низу. Я увижу, какой онъ видъ покажетъ при своемъ вход. Естьли онъ холоденъ, естьли будетъ длать пустыя извиненія…
Въ два часа по полудни я еще отъ нихъ уходила, дабы о всемъ васъ увдомить. Никогда, никогда не стану я доходить до такихъ непристойностей. Простите мн, Сиръ Карлъ! Какая злость [я изключаю только бабушку и Г. Дина;] что осмлились хулить такого человка, которой не можетъ сдлать произвольнаго проступка. Тетушка, да я только виноваты. Была ли когда тетушка виновата до сего случая? Мы вс собрались вмст, когда онъ вошелъ. Онъ предсталъ съ тмъ благороднымъ видомъ, коимъ всхъ съ перьваго взгляда привлекаетъ въ свою пользу. Сколь несносно мн было, сказалъ онъ поклонясь всему собранію, что не могъ пріхать ране!
Вы видите, моя любезная, что онъ не принесъ мн ни какого извиненія, какъ я предполагала въ то время когда безпокоилась о его остановк: объ етомъ все мое опасеніе и было. Я знаю, что казалась очень важною и степенною.
Тогда подходилъ онъ къ каждому изъ насъ: сперьва ка мн, потомъ къ бабушк, которую взявъ за руку, обими своими руками и низко наклонясь на оную говорилъ ей: какъ щастливъ сей день, Сударыня, что доставляетъ мн честь васъ видть! Воспоминаніе о послднихъ вашихъ милостяхъ, всегда будетъ возбуждать во мн признательность. Вы, какъ чаю, находитесь въ добромъ здоровь: Миссъ Биронъ конечно будетъ здорова, естьли ни что не повредитъ вашего здравія; а мы вс будемъ о томъ раздлять свою радость.
Гжа. Шерлей, тетушка и об мои сестры весьма были довольны его вжливостію. Во мн оставалась еще нкая досада; иначе я была бы также довольна, что онъ здравіе мое приписывалъ здравію Гжи. Шерлей.
Сударыня, началъ онъ опять говорить обратясь къ тетушк, я опасаюсь, что васъ принудилъ ожидать себя къ завтраку. Ето произошло отъ скучнаго и неблаговременнаго посщенія. Оно меня чрезвычайно опечалило, хотя и не смлъ я выразить того въ записк. Гнвъ есть страсть толь безобразная; что когда только буду имть власть надъ собою, ни когда не буду онаго оказывать при такихъ особахъ, коихъ люблю.
Я жалю, сказала тетушка, естьли что нибудь непріятнаго съ вами случилось. Мой дядюшка, которой еще удерживалъ нсколько негодованія на свою племянницу, спросилъ важнымъ голосомъ, что же такое случилось съ Сиромъ Карломъ? Но въ ту самую минуту тетушка представила ему обихъ моихъ сестеръ: онъ имъ весьма учтиво сказалъ, что знаетъ ихъ по полученнымъ о нихъ описаніямъ; и вдая, сколько он имютъ довренности у Миссъ Биронъ, просилъ ихъ одобренія, на коемъ бы могъ основать надежду получить оное и отъ меня. Потомъ обратясь къ дядюшк и Г. Дину и взявъ каждаго за руку, говорилъ: Г. Динъ взираетъ на меня благопривтливо, но Г. Сельби, какъ примчаю показываетъ видъ важный. Дядюшка въ нкоемъ замшательств отвчалъ, что онъ единственно съ чрезвычайною не терпливостію узнать желаетъ, что могло опечалить Сира Карла. Надобно васъ удовольствовать, сказалъ ему вашъ братецъ. И такъ я не скрою отъ васъ, что нашелъ въ Нортгамптон на одного такого человка, которой хотлъ насильно меня остановить. Слыхали ли вы, чтобъ я когда нибудь искалъ съ кмъ ссориться? Сей человкъ, до сего времени со всемъ мн неизвстный, осмлился мн обьявить, что онъ иметъ въ разсужденіи одной особы изъ сего собранія такія намренгя, кои онъ намренъ подкрплять всемъ что бы ни было.
О! Ето конечно Гревиль, вскричала тетушка.
Я чуть было не лишилась чувствъ. Нещастная Генріетта! Подумала я въ ту самую минуту, не ужели всегда причинять я буду наилучшему изъ человковъ единыя горести? Госпожа Шерлей, Г. Динъ, дядюшка и сестрицы мои изьявили вдругъ свое изумленіе и нетерпливость.
Все кончилось очень щастливо: началъ онъ продолжать рчъ съ спокойнымъ видомъ; и такимъ голосомъ, которой показывалъ, что его душа ни мало не смущенна. Не станемъ боле говорить о томъ дерзкомъ человк. Я объ немъ жалю. Онъ страстно любитъ Миссъ Биронъ.
Разсужденія моего дядюшки исполненныя нжности и учтивства но нсколько неумстныя лишили насъ случая узнать то, что было Сиръ Карлъ хотлъ примолвить. И я потомъ примтила, что онъ изъ сего самаго искусно искалъ средства прервать повствованіе о своемъ произшествіи не желая обьяснить онаго при мн. Но мн должно сойти въ низъ, моя любезная. Меня спрашиваютъ; думаю, что скоро станутъ обдать. Можетъ статься довели бы его до того, чтобъ онъ имъ все разсказалъ. Какъ буду я гордиться, любезная Милади! Во время моего отсудствія онъ очень много говорилъ къ слав вашей Генриетты. Но не вывдали еще отъ него, что бы такого съ нимъ случилось. Онъ, какъ говоритъ, такого мннія, что Г. Гревиль самъ все сіе разгласитъ. Онъ по его рчамъ желаетъ узнать, дйствительно ли онъ честной человкъ. Слава Богу, примолвилъ онъ, что я не нанесъ ни малйшаго вреда такому человку, которой славится своею страстію къ Миссъ Биронъ и знакомствомъ съ сею фамиліею.