Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Пріхавшіе къ намъ гости, и время отправишь письмо свое на почту принуждаютъ меня окончить оное прежде, нежелибъ я того желала.
Примч: Г. Динъ писалъ къ Сиру Карлу съ тмъ, чтобъ обьяснить ему произхожденіе, имнія и надежду Миссъ Биронъ. Ея имніе, которое состояло прежде изъ двенадсяти тысячь фунтовъ Стерлинговъ капитальной суммы, умножено еще двумя третями, но навщаніямъ ея родственниковъ, а паче подаренными ей деньгами отъ одного безименнаго человка, за коего однако легко признать можно самаго Г. Дина. Онъ присовокупляетъ, что Миссъ Биронъ со всемъ не знаетъ, что они длаютъ для ея выгодъ. Сиръ Калъ отвтствуетъ на оное со всевозможнымъ благородствомъ и безкорыстностію. Онъ общаетъ сообщить опись своего имнія и проч. Миссъ Биронъ увдомляетъ Милади Ж… что перестали отъ нее скрывать разположенія ея фамиліи. Ей показано письмо Г. Дина и отвтъ Сира Карла. Она приходитъ въ возхищеніе
ПИСЬМО ХСІІІ.
12 Октября.
Съ часу на часъ я ожидаю вашего братца. Онъ получилъ, сказываете вы, письма изъ Италіи. О! естьлибъ они ни мало не уменьшили той радости, коей я отъ его прізда надюсь!
По случаю узнали мы, что онъ въ дорог отъ однаго откупщика моего дядюшки, которой видлъ, что въ Стратффод вышелъ изъ кареты какой-то очень пригожій мужчина, при коемъ слуги были весьма нарядны; и вошелъ въ тотъ же самой постоялой домъ, гд мы возвращаясь въ Лондонъ остановлялись. Между тмъ, какъ ему готовили обдъ, [можетъ быть онъ обдалъ въ той же горниц, гд и мы.] то откупщикъ полюбопытствовалъ спросить, кто онъ таковъ. Служители [такихъ вжливыхъ, говоритъ онъ, еще не видано] отвчали ему, что они имютъ честь принадлежать Сиру Карлу Грандиссону, а такъ онъ имъ сказалъ, что онъ изъ Нортгамптоншира, то они спросили его далеко ли сего города замокъ Сельби. Принужденъ будучи по дламъ своимъ оттуда хать, встртился онъ съ моимъ дядюшкою и Г. Диномъ, кои для прогулки прозживались верхомъ. Онъ имъ сказалъ, отъ кого должны они ожидать посщенія. Дядюшка послалъ къ намъ немедлнно своего служителя съ симъ извстіемъ и веллъ намъ сказать, что похалъ на встрчу Сиру Карлу, дабы служить ему путеводителемъ до нашего замка. А какъ я передъ симъ не очень что то была здорова, то пришла въ такое движеніе, что тетушка совтовала мн удалиться въ кабинетъ, дабы нсколько успокоитъ свой духъ.
Оттуда пишу я къ вамъ, моя любезная, и въ сіи минуты вы легко судить можете, что мн не возможно писать къ вамъ о чемъ нибудь другомъ, мн кажется что когда я забавляюсь письмомъ, то легч могу управлять своимъ сердцемъ. Щастье что мы узнали о ето пути прежде нежели его увидли, но правду сказать, Сиру Карлу не должно было не взначай къ намъ пріхать. Что вы о томъ скажете, моя дорогая? Не усматриваете ли въ етомъ такого человка, которой увренъ что принесетъ намъ такимъ поступкомъ удовольствіе. Я читывала, что государи разославъ свои портреты къ любимымъ своимъ особамъ и женясь на нихъ чрезъ посредниковъ, не въ значай и въ переодяніи подъзжали къ ихъ границамъ, дабы вдругъ изумить молодую и боязливую принцессу. На здсь не только обстоятельства различны, ибо дло еще не совершилось; но хотябъ онъ былъ и королевской крови, то и тогда ожидалабъ я отъ него лучшаго поступка.
Чему не предается гордость для оправданія своихъ своенравій! Я виновата, моя любезная. Одинъ изъ слугъ Сира Карла прибылъ съ письмомъ къ дядюшк Сельби. Моя тетушка его разкрыла на немъ означено что оно послано изъ Строфорта. Любезный вашъ братецъ посл вжливостей и освдомленій о нашемъ здоровь, увдомляетъ дядюшку, что онъ будетъ нын ночевать въ Нортгамптон и проситъ позволенія пріхать къ намъ на другой денъ завтракать. И такъ, моя любезная, онъ не хотлъ показать того вида, коего я по своему своенравію отъ него опасалась. Однако, какъ будтобы намрена была его замтить въ какомъ нибудь недостатк, я подумала, не заключается ли въ етомъ излишней какой наружности, судя по его столь откровенному свойству? Или не воображаетъ ли онъ, чтобъ мы не могли и пережить нашего намренія, естьлибъ онъ намъ не послалъ извстія о своемъ прізд прежде нежели бы насъ увидлъ? О Клементина! Сколько ты поражаешь Генріетту Биронъ при собственныхъ ея глазахъ. Сколько она стремится показаться твоимъ взорамъ! Мнніе, какое имю о своемъ малодушіи, дйствительно длаетъ меня малодушною.
Очень хорошо. Но я сужу, что естьли мой дядюшка и Г. Динъ съ нимъ встртятся; то они принудятъ его пріхать сюда сего же вечера. Не будетъ ли ему времени, когда ни захочетъ, хать въ Нортгамптонъ?… но вотъ онъ! Пріхалъ! такъ, моя любезная, ето самъ онъ. Дядюшка мой халъ вмст съ нимъ въ карет. Г. Динъ, сказала мн моя горнишная, вышелъ уже изъ кареты. Ета двка обожаетъ Сира Карла. Оставь меня, Салли. Твое смущеніе, дурочка, умножаетъ изумленіе твоей госпожи,
Дабы избжать всякаго притворстава, то я сошла въ низъ и хотла его встртить, какъ увидла своего дядюшку на лсниц. Любезная племянница, сказалъ онъ мн, вы не отдали справедливости Сиру Карлу. Я было думалъ, что въ томной вашей любви, [какія слова, моя дорогая, а особливо въ сіи минуты] должныбъ были боле имть къ нему пристрастія. Онъ понуждалъ меня идти до самой кареты. Вы очень щастливы, говорилъ онъ мн. Въ проздъ чрезъ цлыя пятнатцать миль онъ говорилъ только о васъ однихъ. Я васъ провожу, я васъ ему представлю.
Не прошло еще и получаса, какъ я усиливалась успокоишь духъ свой. Ни что такъ не нравно, какъ не умстная шутка. Представить меня ему! Томная моя любовь! О дядюшка! подумала я. Силъ мн не доставало за нимъ слдовать. Я поспшно возвратилась въ свой кабинетъ, столько же смущенна какъ дитя. Вы знаете, моя любезная, что съ нкоего времени я не очень была здорова. Я была слаба и радость столь же трудно было мн сносить, какъ и печаль.
Моя тетушка ко мн пришла. Что вамъ препятствуетъ, душа моя, сойти въ низъ? Какъ! вы въ слезахъ? Вы покажетесь странною любезнйшему человку, какого я когда либо въ жизни своей видла. Г. Динъ къ нему страстенъ… любезная тетушка, я уже весьма уничижена, когда себя съ нимъ сравниваю. Я бы весьма жалла, естьлибъ показалась ему странною; но дядюшка совершенно меня разстроилъ. Однако я знаю его добрыя разположенія и не должна на то жаловаться. Я за вами иду, Сударыня.
Тетушка моя шла предо мною. Сиръ Карлъ, въ то самое время, какъ я показалась, подошелъ ко мн съ бодростію но съ видомъ нжнымъ и почтительнымъ. Онъ взялъ меня за руку, и наклонясь на оную сказалъ мн, какъ я радъ, что вижу паки мою любезную Миссъ Биронъ, я вижу ее въ добромъ здравіи! Ваши малйшія слабости, Сударыня, всегда будутъ разделяемы.
Я поздравила его возвратнымъ пріздомъ. Мн не можно было говорить громко. Онъ не могъ не примтить моего смущенія. Онъ привелъ меня къ кресламъ, и не выпуская моей руки слъ подл меня. Я сперьва ее не отнимала, дабы онъ не подумалъ, что я притворствую; но при столь многихъ свидтеляхъ я подумала, что Сиръ Карлъ былъ нсколько воленъ. Однако, какъ я ее не отнимала, то онъ не могъ честнымъ образомъ ее оставить: и такъ сія вина больше отъ меня чемъ отъ него произойти могла. Я спрашивала посл у тетушки, не показались ли ей взоры его такими, какія можетъ имть человкъ увренный въ успх своихъ намреній? Она мн сказала, что она примтила въ его вид мужескую вольность, но съ такою нжностію, которая придавала ему неизреченную пріятность. Между тмъ какъ онъ былъ по тогдашнему обстоятельству въ принужденіи, примолвила она; то не удивительно, что онъ говорилъ съ вами съ обыкновенною учтивостію, какъ другъ вашъ; но теперь когда онъ воленъ съ вами изьясняться, должно ему поступать какъ любовнику, то есть, точно такъ, какъ онъ поступалъ.
Онъ мн возвратилъ употребленіе голоса, говоря мн с васъ, моя любезная, о Милади Л… о вашихъ супругахъ и о своей питомиц. Дядюшка мой съ тетушкою вышелъ, и сколько могла судить, для того чтобъ посовтовать между собою, прилично ли моему дядюшк предложишь Сиру Карлу,чтобъ занялъ покои въ нашемъ замк, и прожилъ бы у насъ все то время, которое намренъ препроводить въ нашемъ узд: люди его остались на двор и ожидали его приказовъ. Моя тетушка, которая, какъ вы знаете, весьма строго наблюдаетъ благопристойность и все что къ нему прилично, представляла моему дядюшк, что благодаря стараніямъ Г. Гревиля, вс наши друзья увдомлены, что Сиръ Карлъ, какъ кажется, въ перьвые о мн помышлять началъ: слдственно, естьли съ нимъ надлежитъ поступать какъ съ такимъ человкомъ, коего сродство приноситъ намъ честь; то не мене обязаны мы наблюдать нкія мры, по крайней мр для виду, дабы не дать поводу думать, что онъ былъ увренъ въ своей побд при перьвомъ вид, тмъ боле, что злой нравъ Г. Гревиля довольно извстенъ. Мой дядюшка разгорячился. Я всегда не правъ, сказалъ онъ, а женщины правы. По томъ началъ говорить о всхъ тхъ общихъ обстоятельствахъ и съ такими особенными выраженіями, за кои вы такъ часто надъ нимъ издвались. Онъ было надялся, говорилъ онъ, поздравить свою племянницу, до изтеченія двухъ недль въ качеств Милади Грандиссонъ. Какія же могутъ быть препятствія, когда вс въ произволеніи своемъ согласны? Будучи столь близки къ окончанію всего дла, онъ предъувдомлялъ мою тетушку, равно увщевалъ ее и меня предувдомить, чтобъ не показывать какого принужденія и притворства. Сиръ Карлъ не возъимлъ бы о насъ хорошаго мннія, естьлибъ мы сказали какую грубость. Наконецъ обьявилъ онъ свое мнніе, что не надлежитъ его выпускать изъ замка, и чтобъ онъ остановился въ какой гостинниц, сколько изъ чести для всей фамиліи, столько и изъ уваженія къ его собственному желанію насъ навстить. Моя тетушка возразила, что Сиръ Карлъ самъ ожидаетъ разборчивости въ нашихъ поступкахъ; что изъ приказа даннаго отъ него служителямъ, дабы не выпрягали лошадей изъ кареты, видно что онъ не намренъ препроводить у насъ сію ночь; что онъ даже и не намренъ былъ въ сей денъ къ намъ хать, но хать на ночлегъ въ Нортгамптонъ, такъ какъ признался онъ моему дядюшк, повстрчавшись съ нимъ и съ Г. Диномъ. Словомъ, сказала мн тетушка, я столь же ревностно желаю вперить о себ надлежащее мнніе въ Сир Карл, какъ и во всхъ людяхъ; однако вы знаете, что наши сосди ожидаютъ примра отъ васъ. Ежели Сиръ Карлъ не будетъ здсь жить, то чаще станетъ къ намъ здить, и его посщенія будутъ казаться гораздо почтительнйшими. Я надюсь, что мы всякой день будемъ съ нимъ видться, и цлые дни съ нимъ просиживать: но его частые прізды не будутъ простыми учтивостями гостя, и должны почитаться обыкновенными посщеніями.
Мой дядюшка съ трудомъ на сіе согласился. Когда онъ съ тетушкою возвратился, то нашелъ меня въ важномъ разговор съ Сиромъ Карломъ и Т. Диномъ. Содержаніе нашего разговора было благополучіе Милорда и Милади В… съ коими Г. Динъ, начавшій сію рчь, очень тсную дружбу имеиъ. Сиръ Карлъ увидя мою тетушку всталъ и говорилъ ей; ночь наступаетъ. Естьли вы позволите, то я завтра буду имть честь съ вами завтракать. Онъ каждому поклонился, а мн гораздо ниже и поцловалъ мою руку; и не сказавъ ни слова возвратился къ своей карете. Между тмъ какъ мы за нимъ шли до самыхъ дверей, изъ коихъ выходъ на дворъ, дядюшка мой еще предложилъ его остановить. Проклятая разборчивость! Слышала я, какъ онъ весьма тихо сказалъ моей тетушк. Она призналася намъ; что чувствовала въ себ нкое понужденіе говорить съ Сиромъ Карломъ, но не знала что ему сказать. Я съ нею была въ нкоемъ замшательств, которое доходило даже до безпокойства. Что ни будь было тутъ не хорошо, какъ намъ казалось, но мы не могли сказать, что такое было худое. Но по отъзд Сира Карла, и когда мы сли на свои стулья въ ожиданіи ужина, ни кто не мотъ скрыть своего неудовольствія. Особливо дядюшка казался въ великой досад. Онъ бы охотно далъ, говорилъ онъ намъ тысячу гвиней за то, когда узнаетъ что Сиръ Карлъ вмсто того, чтобъ завтра сюда пріхать, поворотилъ въ Лондонъ.