Английский язык с Дж. Уэбстер. Длинноногий Папочка
Шрифт:
Yours most gratefully (ваша, с особой благодарностью),
Judy Abbott
reward [rI'wO:d], suitably ['s(j)u:tqblI], purgatory ['pq:gqt(q)rI]
'But it was the good Lord who put it in his mind,' said she.
'Not at all! I put it in his mind myself,' said I.
But anyway, Daddy, I trust the good Lord will reward you suitably. You deserve ten thousand years out of purgatory.
Yours most gratefully,
Judy Abbott
Feb. 15th.
May it please (с позволения; to please — желать, хотеть, изволить) Your Most Excellent Majesty (вашего
This morning I did eat my breakfast upon a cold turkey pie and a goose (сегодня утром я съел завтрак = позавтракал холодным пирогом с индейкой и /жареным/ гусем), and I did send for a cup of tee (a china drink) (а также послал за чашкой чая (китайский напиток; drink — питье; напиток)) of which I had never drank before (который я никогда раньше не пил).
Don't be nervous, Daddy (не беспокойтесь, Папочка; nervous — нервный; боязливый, беспокоящийся /о чем-либо/), I haven't lost my mind (я не сошла с ума: «я не потеряла свой ум»; to lose — терять); I'm merely quoting Sam'l Pepys (я просто цитирую Сэмюэля Пипса; Сэмюэль Пипс /1633-1703/ — главный секретарь Адмиралтейства, член Парламента; в настоящее время больше известен благодаря своему личному дневнику, который он вел с 1660 по 1669 гг.). We're reading him in connection with English History (мы читаем его в связи с английской историей = по курсу английской истории), original sources (/в качестве/ первоисточников; source — верховье, исток; письменный источник, документ). Sallie and Julia and I converse now in the language of 1660 (Салли, Джулия и я теперь разговариваем на языке 1660 года). Listen to this (послушайте вот что):
'I went to Charing Cross to see Major Harrison hanged (я пошел на Чаринг-кросс, посмотреть, как вешают майора Харрисона; to hang — вешать, подвешивать; вешать, казнить), drawn and quartered (пытают и четвертуют; to draw and quarter — ист. пытать и четвертовать): he looking as cheerful as any man could do in that condition (он /при этом/ выглядел так же бодро, как любой человек мог бы выглядеть в том = в таком же состоянии).' And this (и вот): 'Dined with my lady (обедал у моей леди) who is in handsome mourning for her brother (которая в изящном трауре по своему брату; mourning — печаль, горе; траур) who died yesterday of spotted fever (который умер вчера от сыпного тифа; spotted fever — сыпной тиф).' Seems a little early to commence entertaining, doesn't it (кажется немного рановато для того, чтобы начинать принимать гостей, не так ли)?
majesty ['mxdZIstI], quote [kwqVt], quartered ['kwO:tqd], mourning ['mO:nIN]
May it please Your Most Excellent Majesty:
This morning I did eat my breakfast upon a cold turkey pie and a goose, and I did send for a cup of tee (a china drink) of which I had never drank before.
Don't be nervous, Daddy — I haven't lost my mind; I'm merely quoting Sam'l Pepys. We're reading him in connection with English History, original sources. Sallie and Julia and I converse now in the language of 1660. Listen to this:
'I went to Charing Cross to see Major Harrison hanged, drawn and quartered: he looking as cheerful as any man could do in that condition.' And this: 'Dined with my lady who is in handsome mourning for her brother who died yesterday of spotted fever.' Seems a little early to commence entertaining, doesn't it?
A friend of Pepys devised a very cunning manner (один
Samuel was as excited about his clothes as any girl (Сэмюэль так же волновался о своих нарядах, как любая девушка); he spent five times as much on dress as his wife (он тратил в пять раз больше на одежду, чем его жена; time — время; раз; dress — платье, одежда) — that appears to have been the Golden Age of husbands (кажется, что это был Золотой Век мужей; age — возраст; век, эпоха). Isn't this a touching entry (а разве это не трогательная запись; entry — вход, въезд; внесение /о записи/, /отдельная/ запись /в книге, документе и т.п./)? You see he really was honest (вы видите, он действительно был честен).
devise [dI'vaIz], decayed [dI'keId], touching ['tAtSIN]
A friend of Pepys devised a very cunning manner whereby the king might pay his debts out of the sale to poor people of old decayed provisions. What do you, a reformer, think of that? I don't believe we're so bad today as the newspapers make out.
Samuel was as excited about his clothes as any girl; he spent five times as much on dress as his wife — that appears to have been the Golden Age of husbands. Isn't this a touching entry? You see he really was honest.
'Today came home my fine Camlett cloak (сегодня доставили домой мой прекрасный плащ из камлота) with gold buttons (с золотыми пуговицами), which cost me much money (который стоил мне много денег), and I pray God to make me able to pay for it (и я молю Бога, чтобы он сделал меня в состоянии заплатить за него).'
Excuse me for being so full of Pepys (извините, что я только и говорю о Пипсе: «что я настолько поглощена Пипсом»; full — полный; поглощенный); I'm writing a special topic on him (я пишу специальный доклад о нем).
What do you think, Daddy (как вы думаете, Папочка)? The Self-Government Association has abolished the ten o'clock rule (Общество Самоуправления отменило десятичасовое правило). We can keep our lights all night (мы можем оставлять свет на всю ночь) if we choose (если мы захотим), the only requirement being that we do not disturb others (единственное требование заключается в том, что мы не должны беспокоить других; to disturb — нарушать ход, движение, равновесие; волновать, тревожить, беспокоить) — we are not supposed to entertain on a large scale (не предполагается, что мы будем принимать гостей с большим размахом; large scale — крупный масштаб /карты и т.п./; большой размах). The result is a beautiful commentary on human nature (результат представляет собой прекрасный комментарий /на тему/ человеческой природы). Now that we may stay up as long as we choose (теперь, когда мы можем не ложиться спать так долго, как мы захотим; to stay up — не ложиться спать), we no longer choose (мы больше не хотим). Our heads begin to nod at nine o'clock (наши головы начинают кивать = мы начинаем клевать носом в девять часов), and by nine-thirty the pen drops from our nerveless grasp (и к половине десятого ручка выпадает из слабой руки; grasp — крепкое сжатие, схватка).